…Итак, уже в который раз, я подъезжал к родному городу на электричке после долгой разлуки. И знаете, заметил одну особенность – каждый раз, приближающийся город, вызывает разные эмоции. На этот раз я обрадовался, увидев белые коробки девятиэтажек. Возможно, потому что я уехал из города, который не любил и возвращался в город, в котором прошло детство. Так. Стоп. Про детство. Надо заметить, что семья моя перезжала несколько раз и стоит, пожалуй упомянуть все города и веси, в которых мы жили. Итак: родился я в Воркуте, где служил отец. Мама поехала за ним, как жена декабриста. И пока он служил, она жила в Воркуте, родила меня и занималась моим начальным воспитанием. Отец очень любил рассказывать, как я маленький, спал в казарме, на солдатской кровати. Мама приходила к нему в часть и я спал в расположении роты. После Воркуты, был поселок Ясный, в республике Коми, недалеко от Сыктывкара. Кстати, как раз-таки, с Воркуты и начинаются мои детские воспоминания. Я прекрасно помню, как однажды «пошутил» над родителями, спрятав кошелек с деньгами (как сейчас помню – пухлый такой, коричневый. Отец зарабатывал очень хорошо, так как строил какие-то мосты и прочие военные сооружения), а сам сказал им, что выбросил его с балкона (мы жили на пятом этаже). А потом я долго наблюдал, как родители перепахивают все кусты под балконами, в поисках этого самого кошелька. Мне, конечно же, влетело, когда я сознался. Меня поставили в угол, где я простоял недолго. Я тихонечко прокрался, притащил в угол стульчик, игрушки и довольно комфортно там устроился! Отец засмеялся, увидев это и мне дали амнистию. Помню я и поездку нашу с отцом в тундру, за олениной, в чумы к эскимосам или чукчам, не знаю, какая национальность жила в тундре около Воркуты. Ездили мы на вездеходе. В чуме мне очень не понравилось – там жутко воняло дымом, потом и невыделанными шкурами, из которых, собственно, этот самый чум и был построен. Помню, как ели строганину: замерзшее на балконе до стеклянного звона, оленье мясо, от которого отец огромным ножом, как рубанком, снимал мясные стружки. Эти стружки полагалось макать в соль и
есть. Я до сих пор помню, как это было вкусно! Помню метели и автобусы, которве зимой не останавливались на остановках, а продолжали тихонечко ехать, чтобы люди успевали заскочить на ходу. Помню чахлые кривулины кардиковых берез, которые показывал мне отец, когда мы ходили в тундру ловить леммингов. Лемминги – это такие специальные полярные хомяки. Они в огромных количествах населяют тундру и раз в год, подыиняясь какому-то извращенному инстинкту, бегут к океану и самоубиваются в его водах. Почему так происходит, не знает никто, кроме самих леммингов. А хомяки, как известно, говорить не умеют, поэтому они уносят эту тайну с собой в холодные воды Северного Ледовитого Океана. В поселке Ясный я пошел в первый класс, родители работали в леспромхозе, оба были токарями. В Ясном была тайга и совершенно безумное количемство ягод в ней, за которыми мы ходили каждое лето с мамой. Мы собирали бруснику, малину, горькую жимолость, шиповник, чернику и голубику. В общем, в ясном был представлен, практически, весь ассортимент северных ягод. В Ясном мы пережили пожар. Я хорошо помню, как это было. Это было лето. Спали мы, по случаю жары, в летней кухне (это такое строение, которое использовали как место для варки варений, приготовления солений и прочих запасов), поэтому сами не пострадали. Отец вышел ночью покурить и заметил сполохи в окнах дома. Сначала он подумал, что это отражается закат. Но увидев дым, он понял, что мы горим. В пожаре погибла почти вся мебель и одежда. Мы долго потом жили на той самой летней кухне, пока леспромхоз не отстроил нам новый дом. Вы не поверите: для нас это было совершенно бесплатно! Проклятый неправильный совок практиковал тогда такие изуверские методы, типа бесплатной раздачи жилья гражданам! Вскоре мы переехали в Пермскую область, в поселок Канино. Отцу предложили пойти туда работать на строительстве железной дороги. В Канино, я проучился второй и третий класс. Вообще, моя начальная школа периодически состояла из процесса вживания в новый коллектив. Я, кстати, неплохо с этим справлялся, не смотря на мой сопливый возраст. А вот после Канино, отцу предложили пойти работать мастером столярного цеха на железную дорогу и мы опять переехали. Мое детство, как вы заметили, состояло из довольно большого количества переездов. Я помню это ощущение, когда едешь и гадаешь, а как там, на новом месте? Помню эту суету вокруг распаковывания вещей, когда обнаруживаешь какие-то вещи, о существовании которых уже давно забыл и радуешься, что у тебя есть такая прекрасная штука! Вот такое длительное путешествие совершила моя семья, пока мы окончательно не осели в Чусовом, в котором я остался после того, как родители с братом переехали обратно в Ясный. Видимо, скандинавская кровь, не давала отцу покоя и он постоянно переезжал с места на место. Впрочем, это только мое предположение, на истиность которого я особо не претендую. Так вот, я вернулся, как пела Пугачева, «в свой город, знакомый
до слез», в надежде, что эпидемия экономического роста не дотянулась до моего маленького городка и что именно здесь будет моя тихая гавань… Но я слишком наивен был в своих ожиданиях: трупный яд перестройки добрался и до моего Чусового. Как вскоре выяснилось, город был поделен за «зоны влияния» различного рода бандитских группировок, все как положено в демократическом развитом государстве. Милиция уже полностью была сращена с криминалитетом, поэтому закон в городе уже отсутствовал. Правили «понятия» Я до сих пор поражаюсь, как уголовная «мораль быстро вытеснила из сознания людей обычные нормы человеческого общения. Как говорится, свято место пусто не бывает. Людям всегда нужна какая-то общественная мораль, какие-то своды правил, по которым строится жизнь и отношения между людьми. В Чусовом все строилось на понятиях. Даже школьники смотрели, что кому «по масти», а что нет и наказывали, если кто-то пытался «взять на себя» слишком много. Это было лихое время стрельбы по ночам, взрывов машин и поджогов квартир. Заказных убийств и просто убийств в пьяных драках. Были «стрелки», «сходняки», «смотрящие». У меня в то время сложилось твердое убеждение, что страну нужно было обнести колючей проволокой и поставить вышки с «вертухаями», так как мы все вдруг начали ботать по фене и вообще, вели себя, как обитатели колонии общего режима. Везде «паханы» и «шестерки», «черти» и «мужики», все четко поделены на тюремные касты. Быть ментом было западло, быть «барыгой», тоже не особо почетно. Мы с Пономарем были именно барыгами, так как были ларечниками. НЕ скажу, что к нам относились плохо «старшие», но все равно, в их глазах мы были именно барыгами. По возвращению, я продолжил свою ларечную историю.
продолжение следует...
ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ! НЕ ЗАБЫВАЕМ ПОДПИСЫВАТЬСЯ НА КАНАЛ, СТАВИТЬ ЛАЙКИ И ОСТАВЛЯТЬ КОММЕНТАРИИ! ВСЕМ ДОБРА! ИСКРЕННЕ ВАШ, ДМИТРИЙ ПЕЙПОНЕН. навигация по роману -ЗДЕСЬ