ДЕВКИ ДРОЗДОВЫ.
Бабушки уже нет, дед переехал жить в город. И летом мы предоставлены сами себе. В пять часов утра родители уходят из дома. Посевная. Сенокос. Рабочий день на селе начинался рано. Просыпаемся в десять часов. На столе молоко, белый хлеб и записка с перечнем, что сделать надо. Важное подчеркнуто. Важным мать считала сохранить поголовье утят. В село их привозили на продажу больше тысячи. А озеро было одно. А дома на одной улице типовые. А утки у всех одинаковые. Белые. Вот и метили их односельчане. Мазнут краской на спине, как фамильное клеймо поставят. Мы на озеро своих не отпускали. Они во дворе гуляли, а наша задача была беречь их от собак, кошек, чтобы в выгребной яме не утонули. Но для этого надо быть во дворе до позднего вечера.
Люди, вы нас правильно с сестрой поймите, если у детей летом каникулы, есть велосипеды, есть озеро, есть ягоды и грибы, то кто усидит во дворе? Лорик, давай на озеро, потом в землянику. Лорик на попятную, мама заругает, утята пропадут. Да ты че, сестра, а ну села на багажник моего велика.
Накупались, земляники наелись, домой вернулись, посчитали утят. Не хватает пять штук. Один хромает. Будем биты, это точно. Не точно, хворостиной или ремнем. Садимся на велик, и по селу мчимся. Взрослых нет, на полях, дети на озере, старики отдыхают. Меченые утята бродят по дворам. Вот они синей краской помечены у тети Нины, и у тети Вали такие же.
Все в порядке. К приходу мамы все стадо восстановлено.
— Вить, какие-то у нас утята разные, одни большие, другие маленькие.
Папе все равно, он устал. Большие, маленькие. Главное все целы. Соседки удивляются, что только у Дроздихи все утята целы и невредимы к осени. Нас так и называли — девки Дроздовы.
Кто обчистил сад? Девки Дроздовы.
Кто стащил утят? Девки Дроздовы.
Кто катался на баране и загнал его? Девки Дроздовы.
Кто побил местного хулигана? Девки Дроздовы.
ХОРОШИЕ СОСЕДИ.
Мы любим шить куклам наряды. Да, у нас нет красивых лоскутов. Но они есть на самодельном коврике у соседки тетки Жени. Она взяла холщевую тряпку и настрочила на нее кремпленовые лоскутки. О кремплен, это мечта модниц конца семидесятых. Тетка Женя жадная. Сколько просили хоть лоскуток. Не дала.
Этот коврик был для нас, как красная тряпка для быка. Он висел на заборе, который разделял наши огороды. И когда ветром принесло его большую часть на нашу сторону, я не устояла.
— Ларис, смотри, лоскуток какой с тетки Жениного коврика оторвала.
— И мне надо. — говорит Лариска.
Нарвали лоскутов. Коврик вид потерял. А не надо свои кремплены вешать на наш забор. Долго не думали. Ободрали все. А дерюжку спрятали в дровяную поленницу. Нашили чудесных платьев голышкам.
Папка пришел, говорит, тетка Женька жалобу в сельсовет подала. Нас в милицию заберут. Ночь. Мать настроила машинку швейную. Сижу, настрачиваю лоскуты на коврик.
— Теть Жень, мы больше не будем.
Еще как будем. Дядя Женя, муж соседки , привез гравий и кирпичи, гараж строить. Да зачем ему столько кирпичей?
— Ларис, давай мы тоже что-нибудь из их кирпичей построим.
— Заругаются, — всхлипывает она.
— Вот они посмотрят, как мы стараемся, и не заругают.
Мы четыре часа строили дом два на два метра. Успели построить высотой сантиметров тридцать. И поняли, надо бежать. Нас поймали. И мы еще два часа носили к соседям кирпичи во двор. А потом еще в углу стояли. Но я стояла дольше, потому что не просила прощения за свое поведение. Считала наказание незаслуженным.
Отец нас не наказывал. Он с утра до ночи работал. А вот от мамы доставалось. В сельсовете, в очереди за хлебом она нас защищала и хвалила, а дома мы получали сполна.
НЯНЬКИНО ГОРЕ.
Я ходила в первый класс и делала успехи во втором, так как за неимением учительницы, ученики первого и второго класса сидели в одном помещении. Мне с одноклассниками было скучно. Учительница давала мне задания второклашек. Я была очень горда собой. Я взрослая. Первая помощница, поэтому после уроков шла к тетке домой в няньки. Тетка утром уходила на работу в пекарню, а с моей годовалой двоюродной сестрой Оксанкой сидела какая-то бабуля, а потом приходила я и оставалась с ней, пока тетя не приходила с работы.
Оксана — это дочка маминой младшей сестры тети Тани. Она жила в городе и вышла на работу, когда малышке исполнился год. Ясли ей не дали, и Оксану привезли в деревню тетке Люде.
Мне сразу пояснили, что моя задача -оберегать ребенка и не навредить ей. Но такие простые задачи мне не интересны, я же уже взрослая, поэтому задачи эти я решила усложнить. Бабка к моему приходу укладывала малышку спать, и та спала до прихода тетки. Реализовать задуманное я сумела только раз. У сестрички лезли зубки, и она в этот день категорически не хотела спать. Вот он момент показать, доказать, на что я способна. Вы будете все гордиться мною и может все, наконец, меня полюбите. Первым делом я решила посадить Оксану на горшок, но ее горшок-малышок я не нашла и водрузила ее на полный с вечера Олеськин горшок, пока та была в садике . И сильна же ты "Песька" горшки наполнять. Малышка провалилась в него по пояс, и горшок перевернулся. Все содержимое оказалось на теткиных ковровых дорожках. На секунду Оксанка притихла, но только лишь на секунду. От запаха и крика малышки кружилась голова. Я ее обмыла, как смогла, а смогла я только помакать ее в ведро с холодной водой.
— Оксан, ты не плачь, ты наверно замерзла. — поскуливала я.
— Сейчас затоплю печку, и ты согреешься. Ты только не плачь, смотри какая киса.
Кисой у меня была теткина песцовая шапка, которую я вытащила из шкафа. Пока недомытая, в Олеськиных какашках малышка играла с шапкой, я пошла к печке, загрузила несколько поленьев, лежавших в корзине, нашла спички, подожгла бумажки и сунула их в печь. Дом стал наполняться едким дымом. Трубу то я не открыла, да и не смола бы ее открыть, уж очень высоко она была. Я решила залить уже разгоревшиеся дрова водой, а сама себе думаю, что выдерут меня хворостиной как сидорову козу. Печка потухла, и тут вошла тетка. Я прерываю свой рассказ, потому что считаю, что наказали меня зря. Поставленную задачу я выполнила, сберегла ребенка, а ковры и шапки, это дело наживное.
ВЕРБЛЮДОК.
Я была злым ребенком. Казалось, что меня обделяют любовью, и при малейшем удобном случае, я срывала свои обиды на Лариску или нашу младшую двоюродную сестренку Олеську. Олеська-песька, так мы ее называли. Она тогда еще была единственным ребенком в теткиной семье, была глупа, эгоистична и жутко избалованна. Если Олеська чего-то хотела от родителей, то падала на пол, истерично орала и закатывала глаза. Эти истерики поощрялись безоговорочно, но добычей Олеська категорически не хотела делиться с нами, хоть и сестра. Мы же, если нам перепадало что-то вкусненькое, не только делили поровну, но еще и ее угощали.
Привез из Москвы папа нашей кузины чемодан апельсинов. В столицу он ездил как лучший механизатор совхоза на какой-то там съезд. Дядя Вова обещал поделиться и с нами, а мы их еще никогда не пробовали, только мандаринки пробовали. И очень нам нетерпелось заполучить это оранжевое чудо.
Не дожидаясь родителей, мы с Лариской взяли сумку и отправились за обещанными апельсинами. Олеська отказалась отдавать нашу долю, долго истерила, выгоняла нас из своего дома, вела себя весьма не дипломатично. Поэтому я ругнулась. Я назвала Олеську страшным некрасивым словом — ублюдок. Надо сказать, что за мат нас наказывали, мать говорила: «Услышу, матом ругаетесь, языки поотрезаю и собакам выкину», хотя сами родители ругались матом хоть бы что, и языки их были целы. Назвала и поняла, что язык не отрежут, но "сидорова коза"свое получит. Причем и от тетки, и от мамки, так как ябедничать, конечно, будет не только Олеська, но, и моя родная, горячо любимая сестрица. Я забралась в кладовке на старый буфет в кладовой и подслушивал, как сестрички фантазировали на тему моего наказания. Настроение им портило лишь то, что они могут забыть мое ругательство. Но прятаться всю жизнь было невозможно, я вышла, перед лицом наказания, моя совесть была чиста, Олеська-песька заслужила это слово.
Вечером с родителями мы пришли за апельсинами. Растерянное лицо кузины говорило о том, что слово она забыла. Забыла его и Лариска. Это вам не ежедневный мат, это высший пилотаж, малявки. Но слово-то забыли, а вот наябедничать не забыли. И сообщили всем, что Наташка обзывалась страшным матерным словом — Верблюдок.
Продолжение следует.
Напишите пожалуйста в коментариях, был ли у вас опыт , когда вы оставались за старшего или старшую?
Какие у вас отношения с сестрами и братьями?