Не так давно я имела удовольствие дискутировать с человеком, который утверждал, что «стихи – это не его». Удовольствие мое состояло в том, что через полчаса нашего спора человек свое мнение изменил. И я подумала: а не рассказать ли и вам о том, что из себя представляет поэзия и как ее читать.
И разбираться мы будем на примере одного из стихотворений Евгения Шварца (вы наверняка знаете его по пьесам «Обыкновенное чудо», «Сказка о потерянном времени», «Дракон»). Да, он писал и прозу, которая достаточно известна, и поэзию, которая не известна совсем, хотя корпус его стихотворений довольно обширен и составляет около 200 произведений.
Для начала кратко о жанре. В отличие от прозы, где главная роль отводится исключительно тексту, поэзия вбирает в себя еще одну сферу культуры – музыку. Стихотворение – это синтез текста и мелодики, интеллектуального и чувственного способа познаний. И это чрезвычайно важно: мы не можем воспринимать стихотворение исключительно интеллектуально, поскольку оно во многом воздействует на наши эмоции. И за счет этого я всегда была за чтение вслух. Попробуйте сами прочитать поэтический текст сначала про себя, а затем вслух, и сравните свои ощущения. И чтобы вам далеко не ходить, вот наше сегодняшнее стихотворение:
Бессмысленная радость бытия.
Иду по улице с поднятой головою.
И, щурясь, вижу и не вижу я
Толпу, дома и сквер с кустами и травою.
Я вынужден поверить, что умру.
И я спокойно и достойно представляю,
Как нагло входит смерть в мою нору,
Как сиротеет стол, как я без жалоб погибаю.
Нет. Весь я не умру. Лечу, лечу.
Меня тревожит солнце в три обхвата
И тень оранжевая. Нет, здесь быть я не хочу!
Домой хочу. Туда, где я бывал когда-то.
И через мир чужой врываюсь я
В знакомый лес с березами, дубами,
И, отдохнув, я пью ожившими губами
Божественную радость бытия.
Надеюсь, какое-то эмоциональное ощущение вы получили, прожили и, быть может, поняли что-то на таком глубоком уровне, что этого не выразить в словах. По крайней мере, когда я читала это стихотворение в первый раз, я плакала.
Но давайте теперь перейдем к его интеллектуальной составляющей. Что здесь происходит и как Шварц делает это? Всегда проще всего начинать с композиции: это то, как устроено внутреннее пространство стихотворения, как движется мысль лирического героя, а потом нанизывать на это приемы.
Мы видим здесь деление на четверостишия, и их у нас четыре штуки, ну разве не замечательная симметрия? Каждое четверостишие – это как кусочек мозаики, которая сложится только у последней точки. В первой строфе Шварц вводит нас в мир лирического героя, заставляет нас проассоциировать себя с ним. В этом кусочке все предельно конкретно и реально: мы видим улицу, мы видим человека, который поднял голову и наслаждается солнечным днем, беспричинно и полно. Шварц подчеркивает эту обыденность происходящего простыми предложениями.
Интересное наблюдение: в первой строчке у нас безличное предложение: нет еще никакого героя, есть только название состояния. Всего три слова. В следующем предложении опущено подлежащее, у нас все еще нет «я», хотя оно уже и подразумевается, и дается что-то четкое и конкретное: место действия, поза героя, характер его движения. В третьем же нам через действия и ощущения героя передается окружающая обстановка: он щурится, явно от солнца, и его глаза слезятся, отчего весь мир вокруг сливается в неразличимое пятно. И это является отправной точкой следующего четверостишия.
Мир вокруг лирического героя исчезает, и он проваливается в мысль о небытии, в идею смерти, но представляет ее еще очень реально и конкретно6 он видит предметы – свидетелей его отсутствия в этом мире, и это перевертыш, антитеза к предыдущей строфе, где мы видели все именно через его ощущения. Здесь же окружающий мир говорит о состоянии героя. Ему не страшен сам момент смерти, мы видим здесь принятие неизбежности.
И следующее четверостишие уже впрямую начинается с отрицания: лирический герой осознает свое бессмертное начало, он отправляется в путешествие по загробному миру, яркому, как вспышка. Здесь мы видим совершенно необычные образ солнца в три обхвата, которое «тревожит» героя. Ощущение быстрого движения, полета, создается и рублеными, короткими фразами, и восклицаниями – как резкие повороты на большой скорости. Этот отрывок – кульминация всего стихотворения, здесь герой успевает осознать для себя, что он хочет назад, в материальный мир. Он не хочет находиться в небытии; ему важно осязать реальность.
Лирический герой ярко чувствует чужеродность, невозможную яркость потустороннего мира, и находит покой в знакомом лесу с «березами, дубами». Мы опять возвращаемся к реалистичности и конкретике, к спокойному тону, который был у нас в первом четверостишии, и тем самым Шварц закольцовывает свое стихотворение. Последняя строчка вторит первой с одним лишь отличием: «бессмысленная радость бытия» заменяется на «божественную».
И эта замена как раз и дает нам понять то изменение, которое произошло в герое, и которое автор хотел донести до нас: осознание неизбежной смерти дает лирическому герою ощутить осмысленность, важность беспричинной радости. Жизнь сама по себе есть божественная радость, поскольку она наполнена множеством ощущений, простотой и ясностью.
Стихотворения Шварца многоплановы: их можно разбирать очень долго и находить все новые и новые наслоения смыслов. То, что представлено выше – лишь первое приближение, поверхностный анализ самого очевидного. Здесь можно прицепляться к каждому слову и раскручивать этот клубок все дальше и дальше… Как, впрочем, и со многими другими стихотворениями. Мы сразу видим в них то, на что может отозваться наша душа, и только после начинаем осознавать их умом.
Green Asa
