— Что вы пишете? Нет, ну что вы пишете?! Ты только послушай! «Собрание Совета Семьи закончилось раньше запланированного срока. Члены правящего Дома не сошлись во мнении по ряду принципиальных позиций и признали невозможным продолжение диалога. Официального заявления не поступило, но по информации Вестника в следующий раз Совет будет созван не раньше осени». Я же просил! Ну я же просил тебя!
Официальный представитель правящего Дома кричал и стучал по столу. Его чай давно остыл. Секретарь ушла на обед. Кейла молча слушала, отвернувшись к распахнутому окну и вдыхая теплый летний воздух. Изящная длинная трубка погасла, но женщина продолжала крутить ее в руках.
— Я сделала, как ты просил, Тули, — Кейла наконец обернулась, повесила короткую накидку на подлокотник и уселась на диванчик, закинув ногу на ногу.
— Я просил не писать!
— Нет, ты сказал, чтобы этого не было на первой полосе. Этого нет на первой полосе. Ты просил не писать о скандале. Мы не написали, что Миритер и Эвия собачились, как рыночные торговцы. Для новостей о правящей Семье я вообще хочу завести специальный раздел. Только представь… «Скандалы и истерики. Патрисы в центре внимания». Или нет… «Бегом в пропасть». Хотя постой, даже не так – «Власть в агонии». Защитник, я и цену подниму раза в два! Раскупать будут лучше благословений.
— Прекрати! – закричал мужчина. – Ты… Ты…
— Что я, Тули? Я и так пошла вам на уступки. Не хотите, чтобы жители Таро читали о ваших дрязгах? Так не устраивайте цирк!
Воцарилась тишина. Мужчина залпом выпил остывший чай, отставил чашку и вскочил на ноги. Он постоял пару секунд, прошелся по комнате, обернулся к Кейле, но махнул рукой и вылетел из кабинета. Дверь распахнул с такой силой, что та ударилась о стену. Женщина улыбнулась.
Истории о событиях на Совете Семьи всякий раз становились камнем преткновения. За недолгое время существования Южного Вестника Тули уже не единожды пытался вразумить непокорного редактора газеты. И всякий раз Кейла с интересом наблюдала за его отчаянными попытками.
Не на то рассчитывал правящий Дом, принимая историческое решение, — позволить на своих землях появиться газете. Столичный «Вестник короны» долгое время был единственным на севере. Именно он в нужный момент попал в руки бывшей Кейле Патрис. Именно он подарил ей идею, как потратить внушительную сумму в золоте, доставшуюся от бывшего же супруга.
Два года назад развод двоюродного брата Миритера и наследницы угасающего рода Кин стал главной новостью Таро. Всю долгую и промозглую осень он застилал собой любые другие новости, и кровавые, и пикантные. И грозил надолго подмочить репутацию молодой Семьи.
И Правитель принял решение, казавшееся тогда правильным. Он велел кузену выплатить бывшей супруге компенсацию, настолько большую, чтобы она более не поднимала щепетильную тему, а столь пугающие бумаги отправила в камин.
В первые дни лета Кейла наконец взяла первый выпуск газеты. Руки дрожали. По усталому лицу блуждала улыбка. Выписанный из столицы, бывший помощник редактора Вестника Короны – Мекен, уже не стесняясь, подливал из фляги в утренний чай. Пробовал, морщился, выливал в цветы за окном. И наполнял изящную чашечку горячительным напитком до краев.
Первых трех выпусков продали едва ли больше сотни. Четвертый же – с крупным заголовком «Скандал в Совете Семьи. Быть войне?» — скупали еще теплым, прямо у дверей редакции.
Письма с просьбой наладить поставки и в Таро, и в соседние земли секретарь кучей свалила на стол редактора.
— Что мне с этим делать? – устало спросила Кейла.
— Вам решать. Но я бы наняла курьеров. Конных. Письма нонче ходят медленнее похоронных процессий.
Немолодая вдова Вирея, некогда служившая при мастере-дипломате Семьи Тарогэн, оказалась настоящим сокровищем. Дама с суровым нравом, а порой и тяжелой рукой, уверенно командовала не только юными разносчиками газеты, но и журналистами. Секретаря боялись и уважали. И не смели постучать в дверь редактора без ее дозволяющего кивка.
И с четвертого выпуска визиты Тули, то есть Тулейна Патриса, стали едва ли не ожидаемыми после каждого выхода. Когда очередным утром он не явился к Кейле, та заволновалась и раза три или четыре перечитала свежий выпуск от первой до последней полосы.
Перебравший прошлым вечером на балу бывший супруг явился после обеда. Оперся о дверной косяк и вместо приветствия сказал:
— Миритер кинул в меня твоей газетой. Спасибо. Иначе кинул бы чем потяжелее. Теперь он ненавидит двух женщин в этом мире. Зачем ты так со мной?
За несколько месяцев Южный Вестник стал самым любимым и проклинаемым в Таробане. Для рубрики «Наедине с мастером» сама Кейла взяла несколько интервью. Впрочем, самые интересные персонажи все еще были впереди.
Недостаток опыта женщина всецело компенсировала упорством и работоспособностью. Мекен заставил ее перечитать подшивки Вестника Короны за несколько лет. И она, и ее юные журналисты, многие из которых писали разве что для доски объявлений, по дюжине раз переписывали свои материалы от первой до последней буквы.
— Вы не должны любить ни меня, ни свои тексты! Главное, чтобы читатель их любил и ненавидел! – повторял помощник редактора всякий раз, когда Кейла размашисто ставила подпись на согласованном макете будущего номера и дрожащей рукой передавала его печатнику.
Всегда поздним вечером, иногда глубокой ночью. И всегда половина сотрудников редакции уже спала на полу или столах, кому как повезет. А Мекен медленно откупоривал флягу. Он никогда не позволял себе ни единого глотка, пока работа над номером не будет завершена.
— Госпожа редактор, разъяренный Патрис уже ушел? – Вирея стянула толстый шарф и улыбнулась.
— О да. Даже не грозил Правителем в этот раз, — Кейла откинулась на спинку кресла. – Придумаете мне что-нибудь на обед? Пока собрание не началось.
Секретарь вновь улыбнулась и кивнула. И исчезла за дверью. Редактор оглядела разбросанные по столу листы – планы, темы и наброски. Следующий номер был уже не за горами.
Подготовка к празднику Урожая шла полным ходом. Делегация из Рейсти отказалась прибыть в Таробан, пояснив, что Восток не признает прав Семьи Патрис на земли. Впрочем, торговцы из Рейсти не стесняясь проводили сделки. Ни одного указа, запрещающего торговлю с Таро, на востоке не выходило.
Городская стража объявила в розыск наибольшее число магов со времен смерти Кермина Патриса. Тем временем наименьшее количество облав завершились удачей.
Согласно официальному сообщению удалось реквизировать значительный груз, предназначавшийся для магического подполья Таро. Согласно неофициальному источнику склянки и травки сперли из-под носа у «попугаев», стоило тем вписать их в свои бумажки. И почему только портовых стражей прозвали «попугаями»?
Сборная конников Таро негодовала. Ежегодные троеборства, приуроченные к празднику Урожая, перенесли как минимум на первые холода. Участники писали гневные письма. Хозяин имения в предместье, где обычно проводились скачки, рекомендовал сборной ехать на север, в Мариду, и попробовать побороться с местными. Еще весной паводками размыло некогда традиционные места соревнований. А деньги на ремонт из казны Таро выделили только к концу лета.
Собрав внушительную стопку из собственных заметок, планов и писем издалека, Кейла отправилась на совещание. Большая комната с овальным столом по центру была залита клонившимся к закату солнцем. Журналисты едва ли пришли в себя после сдачи предыдущего номера. Кто-то дремал, уложил голову на стол. Мекен залпом заливал в себя вторую чашку крепкого чая. Помогало слабо – мужчина едва ли мог усидеть на стуле, придерживаясь обеими руками за стол.
Кейла кинула на стол листы. Они тот час разлетелись. Журналисты мгновенно проснулись и потянулись за бумагами.
— Я возьму «День со служителем»! – вскинулся немолодой Гаврин. – Давно хотел понять, за что моя жена им деньги платит.
Послышались смешки. Усталые и привычные.
— Тут новая рубрика, Кейла? «Подполье Таро»? – нахмурившись просил Дьюр.
Раньше он писал официальные заявления для мастера-дипломата уже при Патрисах и, кажется, пробовал себя в торговле.
— Новая, Дьюр. У меня есть пара контактов. Учти – никаких имен, названий и дат. Мне нужна история, а не повод для официального расследования.
— У меня самого есть «контакты». А у кого нет?
— Вот и напиши мне на полосу, — улыбнулась Кейла, присаживаясь на стол.
— Мастера ты тоже в этот раз нам отдаешь? – недоуменно протянул Лойди.
О невероятной удаче или невезении этого человека уже ходили легенды. Высокий нескладный брюнет умудрялся влипать в неприятности на ровном месте. И выходить из них с блеском и новой историей, пусть и, как правило, изрядно потрепанным.
— Да, — кивнула редактор. — Если «принесешь» мне мастера канцелярии… Выпотрошу сразу. И Дьюр об этом новость напишет.
Дьюр хмыкнул. Мекен устало покачал головой.
— Я вообще подумал о мастере увеселений. Как его – Итегар? – нахмурился Лойди. – Как раз и праздником Урожая занимается. История будет что надо. А что ты будешь делать, когда мастера закончатся?
— Пойду по второму кругу, — усмехнулась Кейла. – Как раз – одна половина сменится, а другая поумнеет. Мейр, какие у тебя успехи?
Названный Мейром вздрогнул, будто проснувшись, устало потер глаза, посмотрел на редактора и медленно заговорил:
— Обувная мастерская Шурта хочет материал о своих… достижениях. Правда, к достижениям можно отнести только сапоги для троюродного племянника Правителя, но я что-нибудь придумаю. Все означенные места для рекламы заняты. Очередь на три номера вперед. Нужно увеличивать число полос и выделять рубрику для объявлений. Я много раз об этом говорил уже.
— Мейр, мы это уже обсуждали. И в этом году это вряд ли получится. Нужен второй печатный станок. Или увеличивать цену за объявления.
— Тогда что вы от меня ждете? Увеличим цену, и люди на городскую доску будут прибивать…
— Мейр, найдешь деньги на второй станок, и можешь хоть первую полосу продавать. Только не Патрисам. Пожалуйста.
Солнце медленно уплывало за горизонт. Журналисты, получив задания, расходились. А Кейла Кин курила трубку и думала о по-настоящему интересных новостях. Не о заборах, на которые не выделили денег. И не про очередную ссору мятежной сестры с ее не менее мятежным братом. Она думала об историях, которые, и правда, взволнуют и растревожат сонный муравейник Таро.