Наступил долгожданный день. Алевтина Степановна с утра напекла пирожков, наварила компота, переоделась в красивое платье и села у окна. Ждать, когда придет почтальонка Верочка, принесет пенсию.
Этот день для всех пожилых людей в деревне - главный из месяца. Почти все запасы кончаются, деньги тоже. Пенсионеры начинают брать продукты в местном магазинчике под запись. Сердобольная продавщица Маша входит в положение стариков и отдает им продукты в долг, знает, что с пенсии сразу рассчитаются.
Алевтина Степановна под запись никогда не брала. По старой деревенской привычке, у нее всегда оставались нехитрые запасы - крупы, макароны, мука. Как-то перебивалась.
А вот сосед, Федор Михалыч, с деньгами не дружил. Одинокий старик просто не умел тратить деньги. Вот и сегодня, как только получит пенсию, сразу, небось, рванет в город. Накупит еды, игрушек и - к дочери.
Дочь Федора, Валя, была пьющей, непутевой девкой. Рано вышла замуж за городского парня и уехала из деревни. Сначала молодые жили неплохо. Валя с мужем, Иваном, работали на заводе, получали неплохую зарплату. Родилась дочка, Варенька. Потом их обоих сократили. Сначала они пытались устроится на работу, но без образования нормальную работу не найдешь. Иван устроился сантехником в ЖЭУ, а Валя - туда же дворником. Работа тяжелая и малооплачиваемая. К тому же, специфика работы сантехника была такова, что частенько, вместо денег, жильцы платили ему "жидкой валютой", по-простому - водкой или самогоном. Постепенно Иван стал прикладываться к рюмке и поколачивать жену. От беспросветной жизни запила и Валя. Бедная Варечка временами оставалась без ужина, не помнила, когда ей покупали новое платье или сапожки.
Федор Михайлович очень переживал за дочь. Но больше за внучку. И, получив пенсию, сразу отправлялся в город и покупал Вареньке что-нибудь из одежды, игрушек и много еды.
В такие дни семья с нетерпением ждала приезда деда.
Вот и сегодня, Алевтина Степановна вышла во двор и через забор окликнула Федора:
- Михалыч, никак опять в город собрался? К внучке?
Федор кивнул:
- Куда ж деваться! Варюше пальтишко теплое купить надо, да и в школу через три месяца. Подготовиться-то тоже деньги нужны!
- Как там девчонка? Растет? - спросила Алевтина.
Федор оживился. Казалось, мысли о внучке включили в нем изнутри лампочку, настолько преобразился старик. С любовью стал рассказывать:
- Ты не поверишь, Аля, какая Варенька смышленая! Полгода назад попросила ей какую-то штуку купить - планшет называется. Бог его знает, что это такое! Я, в свои годы, сложнее телевизора ничего не знаю. А это, хоть и стоит дорого, но вещь, видать какая-то диковинная! Как начнет показывать, что-то трогает, где-то пальцем проводит - и прям чудеса! Все, что хочешь узнать можно! Ее соседка, учительница, дай Бог здоровья, в пять лет уже научила всему - и читать, и писать и с этим планшетом управляться. Теперь с этой штукой к школе готовится.
- Сложно, наверно, девчонке, - покачала головой Алевтина Степановна, - Она у тебя в какой класс-то пойдет?
- В третий! - гордо улыбнулся дед, - И все сама осваивает. Родители-то, бестолковые, все пьют. Ребенком совсем не занимаются... Ну ладно, пойду я, Аля, не то на автобус опоздаю!...
Алевтина проводила взглядом Федора, семенящей походкой спешащего на остановку и задумалась:
"Бедный Михалыч. Нелегкой судьбы мужик. Рано овдовел, да так и не женился. Вальку свою один поднимал. Да только сбежала она сразу после школы. Другие дети помогают своим родителям, Федя сам последнее готов отдать. Пенсия маленькая, а все своих прокормить пытается. Потом сам сидит на хлебе и воде. Единственная отрада - внучка, Варенька. Любит малышку без памяти. Ну ничего, Михалыч. Я помогу, как всегда. Не дам умереть с голоду. Беги, сердешный"...
Алевтина занялась своими обычными делами, хлопотала по дому, в огороде, и не заметила, как пролетел весь день.
Спохватившись, не сразу заметила, что в окнах Федора до сих пор не горит свет. Это было странно. Обычно вечером сосед всегда был дома. Временами даже приходил на чашку чая и взахлеб рассказывал про успехи внучки и жаловался на беспробудное пьянство дочери с зятем.
Алевтина вдруг заметила свет в сараюшке Федора. А, вот он где. Ото тоже было довольно необычно.
Сарай Михалыча - это отдельная история. Он служил старику мастерской, в которой Михалыч все время что-то строгал, мастерил и в конце концов, какой-нибудь деревенский ребенок становился обладателем диковинной игрушки. Страсть была такая у соседа. Любил детские игрушки делать. И ведь получалось как красиво! Деревянные куклы с колясочками, машинки и домики. настоящий мастер!
Но так поздно-то что он делает в мастерской? Странно.
Решив, что Федор вернулся в расстроенных чувствах и теперь за своим любимым занятием успокаивается, Алевтина отправилась спать.
Утром, едва проснувшись, пожилая женщина выглянула в окно и увидела соседа, который нес в свою мастерскую накрытый полотеничком поднос, на котором выглядывали хлеб и яйца. И кувшин, видать, с молоком.
"Чудит что-то Михалыч, - подумала Алевтина, - Никак и завтракать в свой сарай пошел!". Подумала и забыла.
Только ближе к вечеру она увидела Федора во дворе и окликнула:
- Федь, ты чего это не заходишь, я пирожков напекла, идем ко мне, чайку попьем!
- Пирожков, говоришь? - улыбнулся сосед, - Ладно, сейчас зайду.
Они сидели вдвоем за накрытым столом и разговаривали.
- Ну как съездил, Федя? Как внучка? Как Валька с Иваном?
- И не спрашивай, Аля, - горестно вздохнул сосед, - Все очень плохо! Я приехал как раз тогда, когда в квартире какие-то незнакомые люди были. Да еще и с участковым. Оказывается, накануне Иван устроил пьяную драку. Вальку избил, да и Вареньке перепало. Соседка, учительница, Варю к себе забрала и утром участкового вызвала. Тот сразу сообщил в опеку. Вот все и собрались в квартире. Ох, Алевтина, чего я пережил, стыдоба-то какая! Столько пришлось выслушать! Женщины с опеки - строгие такие! Заберем, говорят, Варвару от вас в детдом. Лишим родительских прав...
- Господи! - расстроилась женщина, - Бедная Варечка! Так чем же дело кончилось?
- Сказали, что будут собирать документы, - вздохнул Михалыч, - Опекунов искать. Если не исправятся родители.
- А ты что, не можешь опекуном стать? Ты же дед родной! Опять же положительный, не пьешь...
- Да спрашивал, - махнул рукой сосед, - Говорят: по возрасту не подхожу, да и пенсия маленькая. Не справлюсь, говорят.
Федор попрощался с соседкой и прихватив заботливо завернутые пирожки, побежал домой.
И снова весь вечер горел свет в сараюшке-мастерской свет.
" Бедный Михалыч, - подумала Алевтина, - На душе тяжело, вот и занимается любимым делом!"
Вот уже несколько дней Алевтину Степановну, как говорится, терзают смутные сомнения. Было похоже, что сосед совсем не бывает в доме. Как ни посмотришь - он все то еду тащит в мастерскую, то постельное белье. Совсем что ли из ума выжил старик? В сарай жить переехал? Ее полностью одолели мысли, одна неприятнее другой. А ну как от горя с ума сдвинулся старик? Нельзя его бросать одного в такой момент! Завтра пойдет к нему и серьезно поговорит.
Утром женщина удивилась еще больше. К дому Федора подъехала незнакомая дорогая машина. Представительная женщина вошла в дом, а потом, вместе с соседом - в мастерскую. И вскоре вышла с чемоданом в руке. Большим каким чемоданом.
- Ну все, Федя! - сказала вслух Алевтина, - Что-то не нравится мне происходящее! Ох, не нравится!
И женщина, решительно вышла из дома и отправилась к соседу.
Уже стемнело и свет все так же горел только в сарае. Алевтина без колебаний открыла дверь и застыла на пороге мастерской, не веря своим глазам.
Мастерская была частично переделана в жилую комнату. К углу стояла раскладушка с постельными принадлежностями. Рядом - небольшой, видно совсем недавно выструганные столик с табуреткой. А на табуретке сидела девочка и с упоением разглядывала стопку денег на столе.
Алевтина услышала последние слова ребенка:
- Никогда столько денег не видела!...
- Федор Михалыч, - воскликнула пораженная соседка, - Это чего у тебя тут творится? Может, объяснишь?
Михалыч, вздрогнув, обернулся:
- Аля? Ты здесь откуда? - растерялся он.
- Оттуда! - грозно ответила женщина, - Ты чего удумал, старый пень! Чего за дите у тебя здесь, как в темнице живет? Совсем тронулся на старости лет?
Вдруг девочка весело рассмеялась:
- Деда, тетя подумала, что ты киднепингом занимаешься!
Растерянная Алевтина повнимательней пригляделась к девочке и вдруг узнала Вареньку. Гляди, как выросла, даже сразу и не узнаешь!
- Присядь, Аля, вон лицо-то как вытянулось! - вслед за внучкой рассмеялся Михалыч.
Алевтина присела и изумленно переводила взгляд с деда на внучку.
- А чего вы прячетесь, будто преступление какое задумали? - непонимающе спросила она.
- Так мы и прячемся. От опеки. И от родителей Вареньки, - Федор Михалыч тяжело вздохнул, - Заберут ведь в детдом. А я не позволю! Как дитя при живом дедушке, да при родителях, хоть и непутевых, на казенные харчи отправлять?
- Да это же тоже не выход. Не будет же девочка до восемнадцати лет в твоем сарае прятаться! Давай вместе думать, как поступить. Две головы хорошо, третья тоже не помешает. А давеча, - вдруг вспомнила Алевтина, - Что за мадам приезжала? И деньжищи такие откуда? Надеюсь, ничего не придумали противозаконное?
- Да нет, тетя Аля, - радостно улыбнулась Варя, - Я придумала дедушкины игрушки в интернете продавать. Объявление разместила. И вот первый покупатель приехал! И сразу все забрал!
- Я сам удивился, Аля! Варенька предложила, я и согласился. Только виду не показывал, что не верю. А оно вон как получилось! Эта женщина - хозяйка магазина игрушек. Ей все понравилось. И мы даже договор заключили. Я теперь на заказ игрушки строгать буду!
И Михалыч гордо протянул соседке листок с договором. Все по правилам. С печатями.
- Это - оплата за первую партию и аванс, - добавил старик.
Немного придя в себя и успокоившись, Алевтина принялась горячо обсуждать с Федором будущее девочки.
- Федя, я предлагаю оформить опеку над Варенькой на себя. Я все же помоложе тебя буду. Да и пенсия побольше. Опять-таки, женщина, ухаживать за девочкой могу, кормить, одевать. А ты пойдешь вместе со мной и Варенькой в опеку. Покажем твой договор, скажем, дед всегда рядом будет, деньгами помогать...
Почти всю ночь соседи придумывали, что скажут, как будут убеждать служащих органов опеки. Девочка уже давно уснула. Наконец, довольные принятым решением, разошлись и Алевтина с Федором.
Как и рассчитывали, на следующий день все втроем поехали в город. Обо всем рассказали, показали документы, договор. Дело рассматривали дней десять. На это время опека дала разрешение пожить Вареньке у деда.
Родителей ограничили в родительских правах на шесть месяцев, а опекунство доверили Алевтина Степановне.
Федор Михайлович вплотную занялся изготовлением игрушек. Поделки разлетались на "ура".
Вскоре Федор Михайлович потихоньку обзавелся курами, купил корову. И Алевтина Степановна во всем ему помогала. Пожилые соседи решили объединить свои хозяйства и судьбы. Федор женился на Алевтине.
Варвара ходила в местную деревенскую школу и жила спокойно, не видя перед собой вечно пьяные скандалы и испитые лица родителей. Всегда чисто одетая и накормленная, девочка преображалась на глазах. Это уже была не забитая испуганная малышка, а веселый и счастливый ребенок. Только скучала временами по родителям.
Но, Слава Богу, и Валентина с Иваном, в конце концов поняли, насколько им не хватает дочери.
В один из дней в дом Федора и Алевтины вошли совершенно трезвые дочь с зятем и рассказали, что все поняли, будут исправляться, чтобы вернуть доченьку.
Тогда радостная Варенька, с детской непосредственностью, предложила:
- Мам, пап, а вы оставайтесь с нами! Вместе же лучше!
Устами младенца глаголет истина.
Супруги продали квартиру и переехали в деревню. Поселились в доме Алевтины и занялись фермерством, вложив все деньги от продажи квартиры на покупку стройматериалов и небольшое стадо телят.
Жизнь кардинально изменилась. Все пошло на лад. У Вареньки теперь было два дома. Родительский и дедушки с бабушкой. Вале и Ивану вернули родительские права.
Кто знает, сложилась бы жизнь стариков и молодых так же удачно, если бы дед тогда не украл внучку и не прятал в своей сараюшке-мастерской?....
Друзья! Буду благодарна за подписку!