Англо-саксонский мир ждет реакции Пекина на войну на Украине, а история показывает, что она может быть сложной.
Войска стянуты к границе. Верховный лидер решил, что пора вторгаться, чтобы проучить другую сторону. Вскоре после этого войска нарушили международно-признанную границу и вступили в бой с местными силами.
Это не Украина 2022 года, а Вьетнам 1979-го. В январе того же года китайский лидер Дэн Сяопин сказал президенту США Джимми Картеру, что хочет «надрать задницу» своим соседям. В течение месяца происходили столкновения китайских и вьетнамских войск, в результате которых погибли десятки тысяч человек. Китайские войска были выведены в марте 1979 года, когда Дэн благоразумно решил объявить о выдающейся победе и вернуться домой. С тех пор не было ни одного однозначного нарушения международной границы китайскими войсками.
О кратковременном вторжении Китая во Вьетнам сегодня мало кто помнит. Ни один из западных политиков не хочет поднимать этот вопрос, когда пытается оказать давление на Китай из-за его общей приверженности неприкосновенности национального суверенитета. И Москва никогда не упомянула бы об этом, потому что это навевает неловкое воспоминание у наших друзей в Пекине: авантюра Китая 1979 года была на самом деле не о Вьетнаме, а о России.
Китайско-советские отношения стали разваливаться после раскола между двумя коммунистическими державами в 1960 году. Вьетнам при поддержке Советского Союза вторгся в Камбоджу и оккупировал ее в 1978 году, изгнав красных кхмеров. В причудливой политике холодной войны того времени и США, и Китай поддерживали геноцидный режим Пол Пота, потому что его вьетнамский враг был поддержан Москвой.
4 февраля на зимних Олимпийских играх в Пекине Си Цзиньпин и Путин заявили о «дружбе без границ». Вскоре после этого Россия начала военную спецоперацию на Украине. Большинство аналитиков считают, что Пекин имел некоторое представление о том, что Россия попытается захватить некую территорию Украины, но почти наверняка не осознавал, что решит очистить от укронацистов её всю.
Китай всерьёз обеспокоен нарушением Россией суверенитета Украины, хотя и не скажет об этом публично, вместо этого призывая ООН к расплывчатым гуманитарным жестам и подвергая цензуре проукраинские настроения в китайских социальных сетях. Но Пекин, похоже, не видит особой пользы в том, чтобы стать посредником в конфликте, полагая, что многие его партнеры на глобальном юге, такие как Пакистан и Южная Африка, не считают европейский кризис экзистенциальным испытанием ни для себя, ни для Китая.
Основные мотивы Китая в поисках мира между Россией и Украиной носят прагматический характер. Украина является важным, хотя и не решающим, источником зерна для Китая, и необходимость в спешке искать новых поставщиков дешевой крупы для своего среднего класса может подстегнуть инфляцию. Для Китая есть плюс в урегулировании, которое сделает Россию слабее и по-прежнему под санкциями. Китай может стать единственным крупным рынком сбыта российской пшеницы и ископаемого топлива, которые можно приобрести по выгодным ценам, хотя традиционные союзники России, такие как Индия, не занимают столь жесткой позиции в отношении Москвы, как Запад, и могут также предоставить свои рынки сбыта.
Россия также по-прежнему является предпочтительным партнером Китая для создания полуформальных военных группировок (а не связывающих союзов в стиле НАТО) против Запада. Пекин неоднократно предлагал использовать Шанхайскую организацию сотрудничества в качестве посредника на Украине; ШОС — это потенциальная НАТО, в которой доминируют Китай и Россия, а в её состав входят Индия и государства Центральной Азии.
Однако отношения России и Китая — это не просто силовая политика в чистом виде. Где-то в прагматических отношениях сегодняшнего дня лежит мышечная память о более эмоциональной связи между Китаем и Россией, не только Советским Союзом, но и более давней традицией русской литературы и культуры, которая сформировала современную китайскую революцию.
Один из величайших современных писателей Китая, Ба Цзинь, взял свой псевдоним из слогов китайских транслитерированных имён русских революционеров-анархистов Бакунина и Кропоткина. Молодые китаянки, оставившие свои семьи, чтобы принять участие в коммунистическом восстании 1940-х годов, цитировали стихотворение в прозе Тургенева «Порог» (1878). Произведение написано от имени мужчины, разговаривающего с молодой женщиной, собирающейся примкнуть к революционному движению; он говорит, что она будет страдать от «отчуждения» и «одиночества», на что она отвечает: «Знаю... И все-таки я хочу войти».
Расцвет этого российского влияния пришелся на 1940-е годы, когда советская идеология и привлекательность советских технологий также повлияли на китайское видение Москвы как будущего, и на 1950-е годы, когда страна была изолирована от США. Эмоционально это отличалось от антииностранной «культурной революции», в годы которой рос Си, но это был мир его отца, ветерана-революционера генерала Си Чжунсюня.
С 1960-х годов и до конца «холодной войны» любовь превратилась в ненависть, поскольку идеологические разногласия привели две страны на грань войны из-за пограничных островов на реке Уссури в 1969 году, что вызвало энтузиазм у Китая по поводу открытия США, которое произошло более 50 лет назад.
В последние десятилетия отношения стали теплее, поскольку Москва и Пекин понимают, что это дает им обоим укрытие от посягательств Запада. Тем не менее, траектория путинской России и Китая под руководством Си после окончания холодной войны не одинакова. Китай стал свидетелем стремительного роста своей экономики и глобального влияния, в то время как покупательная способность и продолжительность жизни России сократились. В некоторых регионах, таких как Центральная Азия, сотрудничество маскирует взаимное недоверие. Российские жители Сибири все больше возмущаются китайскими инвестициями в их регионе. Китай создал одну из самых мощных гражданских и военных экономик в мире, однако российская элита по-прежнему смотрит на Запад, многие считают Китай богатым, но «некультурным».
Китай чувствует себя немного лучше, потому что Россия никогда не предлагала Huawei; Россия несколько презрительна, потому что Китай никогда не создавал ничего, подобного шедеврам Достоевского. В этой двойственности, наряду с неупомянутыми эпизодами, такими как опосредованная война между ними в 1979 году, лежит общая история уважения и обиды. Кажется, это до сих пор привносит терпкий аромат в отношения между Путиным и Си Цзиньпинем.