Преждевременный уход из жизни вследствие совершения самоубийства является одной из серьезных проблем общественного здоровья. Ежегодно по этой причине человечество теряет примерно 1 млн человек. Всемирная организация здравоохранения зафиксировала рост числа самоубийств за последние четыре десятилетия, независимо от возрастной группы (а ведь возраст индивида является важным «маркером» суицидального риска).
Анализ литературы позволяет говорить, с одной стороны, о существовании целого ряда взаимодействующих факторов (от социокультурных, до психосоциальных и биологических), связанных с совершением самоубийства, с другой – о многообразии моделей, объясняющих совершение этого действия; причем в зависимости от того, какой аспект проблемы самоубийства рассматривается, можно различать медицинские, философские, психологические и социологические модели.
Наконец, нельзя не отметить существование самых различных профилактических программ и мер, адресованных соответствующим группам (с одной стороны, подросткам и молодежи в целом, с другой – определенным группам риска, представителям близкого окружения человека, совершившего самоубийство и пр.). В настоящей работе мы сосредоточимся на анализе обыденного объяснения самоубийства, а точнее – на выявлении особенностей представлений о самоубийцах. Важность изучения этого аспекта проблемы самоубийства обусловлена тем, что в своей повседневной жизни люди апеллируют именно к этому пласту знаний, сталкиваясь с угрожающими объектами и явлениями, действуя так или иначе в отношении объекта угрозы.
Для реализации этой цели нами среди ряда подходов предпочтение было отдано теории социальных представлений, структурному подходу.
В фокусе внимания этой теории находятся обыденные представления, на которые люди опираются, общаясь, взаимодействуя друг с другом, принимая решение о выполнении (невыполнении) того или иного действия, вступая в социальные отношения.
Социальное представление – это форма «наивного», «натурального» знания, которая противостоит знанию научному. Оно включает в себя информацию, убеждения, мнения, образы, установки в отношении объекта представления. Эти составляющие, будучи организованными и структурированными, образуют определенный тип когнитивной системы. Социальное представление имеет ядро и периферическую систему, соответственно, изучение социальных представлений предполагает выявление этой структуры.
Объектом представлений становится тот предмет, то явление, которое порождает дискуссии, которое требует объяснений, ибо его появление затрудняет повседневное функционирование людей. Причем, объектом представления может быть как нечто новое, что порождает дискуссии (потому что люди стремятся понять это явление или предмет, а также вписать его в имеющуюся картину мира, приручить, сделать понятным), так и нечто уже известное, но обретающее определенную социальную важность в настоящий момент и, таким образом, попадающее в публичный дискурс. В нашем исследовании речь пойдет о втором случае. В дискурс попадает уже известное явление – самоубийство (а точнее – люди, совершающие его), однако участники дискурса пытаются выработать новые объяснения этому явлению.
Для объяснения того, как формируются представления, воспользуемся известным художественным произведением – трагедией А.К. Толстого «Царь Борис» и процитируем главного героя:
«Лишь то, что нам является в тумане, Смущает нас; что осязать мы можем Или назвать – свою теряет силу».
Нечто подобное происходит и при появлении социальных представлений. В основе формирования представления лежат два процесса – анкеровка и объектификация.
Под анкеровкой подразумевается процесс, посредством которого странный и незнакомый объект представлений пересоздается и встраивается уже в наши существующие ментальные системы, привычные для нас категории. Таким образом, осуществляется классификация или категоризация интересующего нас объекта, а затем он получает соответствующее имя, ибо, не будучи категоризованным и названным, объект остается пугающим. В процессе называния происходит своего рода освобождение этого объекта от так называемой беспокоящей анонимности: теперь он наделяется определенным происхождением и включается в комплекс специфических слов, помещается в идентификационную матрицу нашей культуры. Этот процесс способствует выработке общих понятий, общего языка и точек отсчета.
Под объектификацией подразумевают процесс, посредством которого происходит превращение абстрактного и неощущаемого в нечто конкретное и материальное. Это превращение есть переход с уровня идей на уровень существования в физическом мире, посредством которого абстрактный объект превращается в часть нашей социальной реальности и становится ощущаемым. Таким образом, в результате этих двух процессов нечто странное и угрожающее становится знакомым и понятным, обретает свою реальность среди других известных и знакомых объектов, которые можно видеть, трогать, контролировать. В этом и заключается защитная функция социальных представлений (хотя и на символическом, а не на реальном уровне).
Сконцентрируем внимание на том, как категория «самоубийцы» представляется в двух группах молодежи. В качестве критерия разбиения на группы возьмем личное знакомство с теми людьми, кто предпринимал попытку самоубийства. Таким образом, у нас открывается возможность проследить за трансформацией образа самоубийцы в группах молодежи, имеющих различный опыт знакомства с проблемой.
Важность такого подхода состоит, во-первых, в относительной новизне объекта представлений (с точки зрения исследования) и его небольшой изученности в рамках данной теории. В частности, на настоящий момент существует лишь небольшое количество работ, в которых исследовались бы представления о самоубийстве. Например, речь идет об исследованиях, в которых в фокусе внимания оказываются представления о самоубийстве в подростковой и подростково-молодежной среде.
Еще один вопрос, который попадал в фокус внимания исследователей в связи с изучением представлений о самоубийстве, касается специфики понимания самоубийства в различных этнических группах. Самоубийцы же как собственно объект представлений не становились предметом исследований.
Во-вторых, такой подход позволяет, выявив, каковы представления о самоубийцах в молодежной среде (а в последующих работах и, шире, – среди других возрастных групп), перейти к формулированию рекомендаций превентивного характера.
Итак, целью нашего исследования стало выявление особенностей обыденных представлений о самоубийцах в группах молодежи. Объектом исследования выступали различные группы молодежи. Выборку (N=106 человек) составили представители ряда групп молодежи (студенческой и работающей, со средним специальным, незаконченным высшим или высшим образованием) в возрасте от 18 до 35 лет (М=23,48 года, SD= 4,36 года), 67 женщин и 39 мужчин. Группу 1 образовывали респонденты, которые лично знакомы с людьми, предпринимавшими попытки суицида (44 респондента), группу 2 – респонденты, не имеющие такого опыта. Предметом исследования были представления о самоубийцах.
Мы исходили из общего предположения о том, что защитная функция представлений будет реализовываться различным образом в двух группах. Другими словами, ожидалось, что обыденные представления о самоубийцах в группе 1 будут кристаллизоваться вокруг элементов, указывающих на «друговость» самоубийц, чего не будет в группе. Также ожидалось, что представления о самоубийцах в группе 2 будут образованы негативными оценочными категориями.
Наконец, мы предполагали, что представление о самоубийцах в группе 1 будет иметь менее согласованную структуру, чем в группе 2.
Для проверки предположения мы использовали методику свободных ассоциаций. В результате исследования в группе 1 было получено 204 ассоциации с объектом представления, а в группе 2 – 271 ассоциация.
В число элементов зоны ядра обыденного представления о самоубийцах в группе 1 попадали следующие понятия (табл.): «сумасшедшие», «слабые», «отчаяние», «несчастные», «подростки». В число элементов периферической системы, составляющих потенциальную зону изменения представления, вошли: «глупость», «потерянные», «жалость», «одиночество». Собственно периферическая система представления была образована следующими понятиями: «страх», «горе», «сочувствие».
В число элементов зоны ядра обыденного представления о самоубийцах в группе 2 попали следующие понятия (табл.): «слабые», «глупые», «дурак». В число элементов периферической системы, составляющих потенциальную зону изменения представления, вошли: «жалость», «подросток», «смерть», «психическое расстройство». Собственно периферическая система представления включала в себя единственное понятие – «непонимание».
На первый взгляд содержание представлений в двух группах респондентов достаточно близки, ибо мы обнаруживаем элементы: «слабые», «глупые» («глупость»), «подросток» («подростки»), «жалость», «сумасшедшие» («психическое расстройство»). Однако о сходстве или различии представлений можно говорить на основе сравнения структуры представлений, ибо структура предполагает определенную иерархию элементов. Несовпадение структуры ядра представления указывает на различие представлений.
С учетом сказанного выше можно констатировать, что представления в группе 1 отличаются от представления в группе 2. При этом ключевыми темами, вокруг которых кристаллизируется представление, являются следующие: указание на психическое здоровье самоубийц («сумасшедшие»), групповая принадлежность («подростки»), указания на переживания индивидов, совершающих самоубийство («отчаяние», «несчастные», «потерянные»), психологические характеристики самоубийц («слабый», «глупость»). Указания на отношение общества к самоубийцам занимает периферическое положение в структуре представления, что свидетельствует о второстепенности этой темы в представлении.
Ключевыми темами, вокруг которых структурируются представления в группе 2, таковы: психологические характеристики самоубийцы («слабый» и «глупый»), а также использование бранных слов («дурак»). Темы, указывающие на отношение общества к самоубийцам, – второстепенны. Тема эмоциональных переживаний вовсе отсутствует в представлении.
Насколько позволяют судить результаты эмпирического исследования, защита от угрожающего объекта происходит в двух группах респондентов по-разному. В группе 1 посредством механизма «не Я– другие» (темы психического здоровья самоубийц или их социального статуса и их групповой принадлежности), а в группе 2 – посредством наделения таких людей исключительно негативными характеристиками (в результате – переживания самих самоубийц не стоит брать в расчет, да и отношение самого общества становится ненужным). Воспользовавшись образами Р. Фарра, отметим, что такое представление, образованное элементами с негативной валентностью, можно считать стигмой.
Разнообразие тем и большее количество элементов в зоне ядра представления в группе 1 по сравнению с группой 2, скорее, говорит в пользу большей согласованности представлений в группе 2.
Респонденты в обеих группах защищаются от такой группы, как самоубийцы. Механизм «не Я – другие» является ключевым при формировании представлений о самоубийцах в группе молодежи, представители которой лично знакомы с теми, кто предпринял попытку самоубийства. Респонденты, которые не имеют личных знакомств с людьми, предпринявшими попытку самоубийства, используют другой прием – они наделяют самоубийц преимущественно негативными характеристиками, лишая их какихлибо переживаний. Причем именно в этой группе респондентам было несложно прийти к консенсусу в отношении объекта представления.
#самоубийцы #молодёжь #наука #здоровье #психология #общество #дети #подростки #психические расстройства #самоубийство