Начало по ссылке.
Письмо второе
Сабине Парко.
25, Авеню Драссанес,
Город, остров Центральный.
Ciao, моя подруга!
Сабина, ты меня просто убила этим письмом Финджидора!
Неужели он так все написал? Неужели он так все это видит?
Похоже, у него сильно развито чувство самосохранения, оно бережет его психику.
Хронология он изложил правильно. Я не говорю про его детство. Тот период мне неизвестен.
Ты прекрасно знаешь, что я приехала на Острова по контракту, который получила совершенно случайно. Заболела наша Нина – главная травести театра в Вероне. Вот меня и подсунули. Благо, тоже играла мальчиков и девочек. Комплекция помогала в работе.
Перспектив никаких. К тому же у меня уже больше трех лет никого не было. А тут, на тебе, воздыхатель малолетний с цветами под дверь. Смешно было.
Но от тебя узнала, кто это, и какие деньги за ним стоят.
Конечно, решила рискнуть, сыграть выгодную роль. Кто же знал, что там впереди.
Какое же это было удовольствие стать первой у такого робкого дитя! Отлично все получилось, а тут еще стало понятно, что он запал на меня всерьез.
Оставалось только не упустить момента. Я старалась.
Вот уже и в особняк переехала.
Все бы хорошо, но чувствую, что начинаю на него другими глазами смотреть. Видно, что мучается человек какими-то своими комплексами. Похоже, что из детства растущими.
Он так искренне мной восхищался, боготворил, что где уж тут было оставаться равнодушной. Ну, я, как дура, и поплыла. Закачалась на любовных волнах. Голова закружилась от перспектив, а сердце растаяло в волнах обожания. Одним словом, заронил он мне что-то в душу. Такое уж дитя было, а нежности в нем, просто через край плескалась.
Вот и не усмотрела я момент, когда разум на второй план отступил.
А когда опомнилась, то уже поздно было.
Все уже в его руках было, и к жизни я богатой привыкла, и роли главные уже без колебаний считала своими.
Первые сомнения у меня появились, когда мы на карнавал попали. Он меня нарядил Санчо. Усики, бородка. Там такой секс был, что просто улет. Только раздеваться нельзя, во всей этой мужицкой одежке. Таким я его еще не видела.
А потом уже стала все сопоставлять.
Он меня нарядами заваливал. Но только их не я сама покупала, а вместе мы ходили. И вот открыла я как-то шкафы, оглядела все, а там всяких брючных костюмов, пиджаков и штанов, просто завались, а юбок всего пара. Из которых одна моя старая.
Потом другое сопоставила. Он вечером всегда при свете начинал игру затевать, а, когда уже пора было в постель идти, он в спальни свет выключал. Я из ванной комнаты всегда в темноте к кровати шла. Не хотел меня голой видеть.
И ласки-то его только плечами и грудью моей плоской ограничивались, будто ниже его рука боялась сунуться.
Так постепенно прозрение и пришло.
А тут еще на этот итальянский балет попали. Там одни мужики, и сюжет такой двусмысленный. Ты не представляешь, в каком он возбуждении домой вернулся. Это надо было видеть!
Я бы давно смоталась. Но он мне денег не давал. Только свою кредитку, если я одна куда-то шла. Не ограничивал, но куда с этой картой денешься. Заблокирует, и все.
Ты бы видела его картины. Там целый зал моих портретов, и чем дальше, тем больше я на какого-то мужика женственного похожа.
Ловко он свою проблему решил.
Нашел себе женщину в мальчишеском обличии. Фигура-то у меня была один в один – подросток. Он мне и волосы не разрешил отращивать, когда я собралась. Его аж затрясло, когда об этом услышал.
Я поначалу не замечала, а потом уже стала обращать внимание. Если мы где-то среди людей, ну на приеме каком-нибудь, то, стоит любой женщине к нему приблизиться, он непроизвольно шаг назад делает. А порой еще и за мою спину вставал.
Мне все время было интересно, он сам-то понимает, кто он? Но судя по письму, не понимал. Все видел в своем ракурсе, который себе придумал.
Он там пишет, про роль, которую мне предложили. Он, как меня увидел в гриме и с накладками, у него ах лицо перекосило, будто что-то омерзительное перед ним. Как он срывал с меня платье и накладки. В таком бешенстве был. Как же это, его лишили любимой игрушки, переодели игрушку!
Мне тогда впервые страшно за себя стало.
А потом совсем начались тяжкие времена. Возраст никуда не денешь. Ты же понимаешь, стала я расти в тех местах, в которых положено нам расширяться с возрастом.
Он совсем покой потерял.
Гонял меня часами в спортзале и бассейне. Но против природы не пойдешь. Ничего у него не получалось, кроме того, что к вечеру я уже ни рукой, ни ногой пошевелить не могла.
Тогда я и поняла, что это край, за которым или свобода, или ад.
В какой-то момент я его перехитрила. В одной компании завела разговор, что не имею своих денег, а там о благотворительности говорили. Видимо, на него удивленные взгляды подействовали. Тогда у меня свой счет и появился.
Это был путь к свободе.
Когда на счет перекачивала с его карты, то, не собирая вещей, сбежала.
Сейчас живу опять в Вероне.
Наслаждаюсь свободой.
Если бы ты мне его письмо не переслала, то и не вспомнила бы. Вычеркнула из памяти все эти годы.
Хотя надо отдать ему должное, первые годы были замечательными, пока я ни о чем не догадывалась. Жалко его, если честно. Как так прожить жизнь в противоречии со своей природой.
Но, надеюсь, он меня никогда не найдет.
Передавай привет Джерману.
Пиши, не забывай.
Целую.
Твоя Симона.
Автор: Вадим Сазонов. Ссылка: https://proza.ru/2016/02/05/2514