1. Текст.
«Но возвращаюсь к своей теме. К практическому оракулу, который Кант ошибочно приписал разуму, был, посредством усложнения, требующего только известной отваги, присоединён теоретический оракул. Честь такого открытия следует, конечно, приписать Ф. Г. Якоби, а от этого милого человека профессора философии с удовольствием и благодарностью приняли драгоценный подарок. Ибо это выручило их из беды, в которую их вовлёк было Кант. Холодный, трезвый, всё продумывающий разум, который Кант столь жестоко раскритиковал, был низведён на степень рассудка и отныне должен был носить это прозвище. А имя разума было приписано совершенно фантастической, попросту вымышленной способности; в ней как бы открывалось в сверхлунный и сверхъестественный мир окошечко, а через него можно получать оттуда совсем готовыми и приукрашенными все те истины, из-за которых прежний старомодный, честный соображающий и обдумывающий разум в течение столетий тщетно трудился и спорил. И на такой всецело в воздухе построенной, всецело вымышленной способности зиждется вот уже пятьдесят лет немецкая так называемая философия, сперва как свободное построение и проекция абсолютного я и его эманации к не-я, затем как интеллектуальная интуиция абсолютного тождества, или безразличия, и его эволюции к природе, или как интуиция возникновения Бога из его тёмного основания, или безосновного, à la Якоб Бёме; наконец, как чистое самопознание абсолютной идеи и балетное зрелище самодвижения понятий, — но при этом всегда ещё как непосредственное восприятие божественного, сверхчувственного, божества, красоты, истины, добра и каких ещё угодно существительных, или как простое, предчувствие всех этих великолепий. Неужели это разум? О нет, это — фокусы, которые должны выручить из беды профессоров философии, поставленных в затруднительное положение серьёзной критикой Канта, и помочь им как-нибудь, per fas aut nefas [правдами и неправдами (лат.)], выдать предметы государственной религии за выводы философии».
Шопенгауэр, А.О четверояком корне закона достаточного основания. Философское рассуждение. — Шопенгауэр, А. Собрание сочинений. В 6 тт. Т. 3. Малые философские сочинения. М.: ТЕРРА — Книжный клуб. Издательство «Республика». 2001. Сс. 92 — 93.
Артур Шопенгауэр. Герой нашего времени!..
2. Ой, у меня очень серьёзное подозрение, что не только Владимир Ильич Ульянов (Н. Ленин) старался читать Г. В. Ф. Гегеля материалистически, но и Артур Шопенгауэр не отставал от вождя мирового пролетариата.
Вспоминайте: «Чушь об абсолюте (68 — 69) [58 — 59]. Я вообще стараюсь читать Гегеля материалистически: Гегель есть поставленный на голову материализм (по Энгельсу) — т. е. я выкидываю большей частью боженьку, абсолют, чистую идею etc.».
Ленин, В. И. Конспект книги Гегеля «Наука логики». — Ленин, В. И. Полн. собр. соч. Изд. 5. В 55 тт. Т. 29. М.: Издательство политической литературы, 1969. С. 93.
Видите, какой молодец! Старается…
Владимир Ильич Ульянов (Н. Ленин). Герой не нашего времени...
3. А вот А. Шопенгауэр сразу с тремя столпами послекантовской философии разделывается походя, не слишком-то затрудняясь...
Сперва выказывает дурачком, мастурбирующим от Я к не-Я, И.-Г. Фихте, характеризуя его холостые умственные упражнения «как свободное построение и проекцию абсолютного я и его поллюции к не-я».
Потом достаётся Ф. В. Й. Шеллингу, его натурфилософии и «Системе трансцендентального идеализма» (System des transzendentalen Idealismus, 1800), поданных «как интеллектуальная интуиция абсолютного тождества, или безразличия, и его эволюции к природе, или как интуиция возникновения Бога из его тёмного основания, или безосновного, à la Якоб Бёме».
И, наконец, по заслугам получает Г. В. Ф. Гегель: его философия предстаёт «как чистое самопознание абсолютной идеи и балетное зрелище самодвижения понятий».
4. Целостная характеристика всех троих, помимо сказанного выше, такова, что их философское шарлатанство предстаёт «при этом всегда ещё как непосредственное восприятие божественного, сверхчувственного, божества, красоты, истины, добра и каких ещё угодно существительных, или как простое предчувствие всех этих великолепий». Не было ли бы это для характеристики И.-Г. Фихте несколько излишне? Ведь он лишь ковырялся в своём Я и выковыривал из него не-Я. Нет, нет, не лишне. Выстраивая всё не-Я из Я, И. Г. Фихте объективно выступал предтечей Л. А. Фейербаха и его «Сущности христианства» (Das Wesen des Christentums, 1841). Разумеется, если И. Г. Фихте, вслед за Г. В. Ф. Гегелем, тоже «есть поставленный на голову материализм».
5. Да вообще всё «есть поставленный на голову материализм». Чтобы лучше соображал! Материальное должно определять идеальное, давя на него сверху. Материальный базис, определяющий идеологические надстройки над ним, это позапрошлый век, это методологические мерехлюндии К. Г. Маркса и Ф. Энгельса. Идеальное только тогда будет надёжно и правильно, без кривляний рожей и виляний хвостом, определяемо материальным, когда материальное опускается на идеальное с тяжким гулом в виде пресса с заранее подготовленной формой штампа. Правильное добро должно быть с материалистическими кулаками. Правильная идея — со строго, в пределах допусков и посадок, отштампованным мурлом. Нам нужна непримиримая классовая борьба и победа мира во всём мире! Да здравствует Артур Шопенгауэр! И Данциг (Гданьск) — родина героя!
Дом Шопенгауэров в Данциге. Почти как у Ф. Энгельса в Лондоне...
2022.04.07.