Ушёл из жизни глава ЛДПР Владимир Жириновский. До последнего казалось, что этого не случится, но между жизнью и смертью – один шаг. И он пройден: Жириновский, одна из самых ярких звёзд русского политического олимпа, сегодня скончался после долгой и продолжительной болезни. Госдума это известие встретила минутой молчания. А мы вспомним, каким он был...
Эта беседа была записана немногим больше двух лет назад. Тогда страна готовилась к голосованию по поправкам в Конституцию. Об этом и многом другом учредитель Царьграда Константин Малофеев и поговорил с Владимиром Жириновским.
Верховный правитель России – это звучит красиво
Константин Малофеев: Вы автор многочисленных поправок. На ваш взгляд, какие главные изменения должны быть внесены в Конституцию?
Владимир Жириновский: Сменяемость, в том числе и губернаторов. Некоторые говорят – вот, при царе такого не было. Так посмотрите, что было с царями – постоянные перевороты, заговоры, убийства. А сменяемость помогает сохранить жизнь верховного правителя, да и негатива к власти будет меньше.
Кроме того, ничего не сказано про русский народ. Мы много раз предлагали: давайте уже в преамбуле вместо: "Мы, многонациональный народ России" напишем: "Мы, русский и другие народы России". И всё! Ведь все другие народы указаны, у нас 30 регионов носят национальную окраску, все перечислены: татары, башкиры, удмурты, чуваши, ненцы – все. А слов "русский народ" вообще нет. Это понятие обязательно надо включить в преамбулу.
Возможно, стоит усилить Совет безопасности или ввести пост вице-президента. Да и само это слово "президент" надо изменить – почему у нас глава государства называется на английском языке? Во многих странах мира иначе. Вот в Турции джумур башканы – президент республики. Почему они не взяли английское слово?
– А как вы предлагаете?
– Верховный правитель. Звучит хорошо. Верховный – значит выше нет. И правитель – мы же взяли слово "правительство", то есть те, кто управляют всеми процессами. А здесь – один человек, значит, правитель. Можно было бы назвать "председателем", но слово это сильно затаскано – председатель кооператива, председатель сельсовета.
Ещё "начальник" хорошо будет звучать: "начальник России". Но тогда слово это надо из обихода убирать, чтобы не было "начальник автобазы", скажем. Но в любом случае, почему мы главу государства называем по-английски?
Есть у нас Госсовет. Мы такую поправку не предлагали, но Госсовету можно придать функцию посредника между президентом и правительством, чтобы там обсуждались все вопросы в присутствии губернаторов, парламента, ключевых министров. Это правильно. Потому что мы сейчас тоже входим в Госсовет, ему уже двести лет, но никаких полномочий нет у этого органа, он – как какая-то общественная организация.
Если говорить о Центральном банке, то мы предлагаем подчинить его Госдуме, чтобы повысить её значение. Ещё по выборам – их надо проводить только по партийным спискам. Одномандатные округа – это сепаратизм. Одномандатник – он и под губернатором, и под мэром, а толку от него нет. Намного лучше, когда депутаты избираются по федеральному списку, именно как от всей страны. И заменить их в этом случае проще.
Ещё один инструмент, который никто, кроме ЛДПР, не предлагает: по итогам выборов ни одна партия в Госдуме не должна получить более 40% мандатов, чтобы не было монополии одной партии. А когда есть эта монополия, то мы фактически возвращаемся к КПСС, к генеральному секретарю.
Наши поправки дают возможность двигаться вперёд – это и русский народ, и демократия, и выборы, и формирование правительства Госдумой, чтобы все видели этих людей и знали.
А то назначают премьер-министров – кто их предлагает? Я согласен, нужна жёсткая вертикаль власти. Но мы-то вообще ничего не знаем. Тогда зачем генерального секретаря, который тоже всё решал – когда в Афганистан войти, какого министра назначить. Зачем тогда монарха убирали? У нас же абсолютно монархический строй!
Кому подчиняется Центробанк?
– К монархии мы ещё вернёмся, а пока поговорим о Центробанке. Кому он принадлежит? Почему он отвечает по обязательствам государства? Вот, скажем, ЦБ купил контрольный пакет Сбербанка за 2,5 триллиона рублей за счёт средств ФНБ. Как вы к этому относитесь?
– Вот тут тоже вопрос – как эти деньги образовались, мы же их не контролируем. Нам Кудрин говорит, что за границей хранить лучше, и каждый год треть бюджета увозили за границу. Вот что это такое? А почему вообще надо хранить, а не тратить?
Банки у нас должны быть все государственными – это рычаг управления экономикой. И налоги тоже надо вводить, которые бы экономику стимулировали. А ничего этого нет. И Центробанк никому не подчиняется. Правда, кандидатуру главы ЦБ вносит президент. Можно предположить, что регулятор подчиняется главе государства? В законе этого нет. Получается, что у нас Банк России ещё более свободный, чем резервная система в США?
Сейчас поправками часть полномочий президента передаётся Госдуме, Совету Федерации, Госсовету и судам. И кто-то очень боится, что "Единая Россия" не устоит и будет создана коалиция, в рамках которой, возможно, произойдёт переподчинение Центробанка правительству, Госдуме или Госсовету. Но они держат всё в своих руках. Пускай держат, но надо, чтобы от этого польза была для страны, а не только для них.
Вот при царе такого не было, чтобы только для себя, при советской власти тоже такого не было. Начали "для себя" делать при Ельцине. И сейчас тоже так делают.
Есть проблема обманутых дольщиков, люди не смогли купить квартиры. Но мы были против такой схемы в строительстве, это они сделали. Всё должно делать министерство. Надо дать ему бюджет, пусть оно и строит – малоимущим бесплатно, среднему классу – по рыночным ценам, сверхбогатые пусть платят за жильё по самым высоким расценкам. Вот и всё, не будет никаких обманутых дольщиков, никаких коллекторов, риэлторов, "чёрных нотариусов", которые рынок восприняли как охоту.
Как некоторые стали богатыми? Вот Владимир Гусинский стал миллиардером. Скажем, вчера все объекты недвижимости в Москве были по остаточной цене от советской власти, то есть копейки стоили. А потом резко – раз, и цена уже рыночная, в тысячу раз больше стало. И Гусинский уже миллиардер. Он что, работал, что ли? Он через своих людей узнал у Лужкова, когда они вводят новую кадастровую цену всех объектов. Он скупил по советским ценам за копейки, а в понедельник стал миллиардером. И так все остальные. С какой стати? Или вспомните эти залоговые аукционы, через которые заводы в тысячу раз дешевле покупали.
Как достичь справедливости?
– А как восстановить справедливость? Вот эта приватизация, как вы её сейчас описали, это же явно несправедливо. Фарш обратно в мясорубку как засунуть?
– Ввести налог на сверхбогатство и 80% забирать в доход казны.
– Кто такой налог должен платить?
– Надо установить нижнюю планку, скажем, в 80-100 миллионов. Заработал в прошлом году сто миллионов, 80 из них отдай в Центробанк, который подчиняется Госдуме. И дальше мы эти миллионы пустим на реализацию целевых программ, на сельское хозяйство, на образование, на всё, что нам надо делать и строить.
Мы же несколько раз объявляли амнистию, но они деньги не возвращают, боятся. Надо жёстче амнистию делать, сказать – переводи все деньги сюда, запусти их в нашу экономику, мы ни о чём тебя спрашивать не будем. Но не делается этого, вот и стоим на месте.
Мы запугали всех или создали такие препятствия, что без коррупции они их преодолеть не могут. И раз они не хотят идти в тюрьму за коррупцию, тогда всё стоит и триллионы денег остаются не израсходованными.
– У народа же вопросы не только к олигархам есть, но и к депутатам. Потому что в то время как у населения средняя зарплата 20 тысяч рублей, у депутатов – 500 тысяч рублей. Нужно здесь что-то менять и делать более справедливым?
– Пожалуйста, поменяйте, и все разбегутся. Это же тяжелейшая работа. У нас была зарплата 30 тысяч…
– И что, все депутаты ушли?
– Ушли, конечно. Если они в другом месте будут получать 100 тысяч, зачем им в Госдуме сидеть? Их семьи тоже требуют денег, а они пять лет будут сидеть в Госдуме и приносить домой 30 тысяч рублей, когда полно другой работы?
– Может быть, в депутаты надо идти людям, которые уже состоялись?
– Попробуйте. Но те, кто состоялись, они тоже не пойдут. Средняя зарплата депутатов в той же Европе на наши деньги примерно 700 тысяч рублей. И им полностью оплачиваются все расходы – на транспорт и так далее.
Страдание по уравниловке – это самое плохое, что есть в России. Может, кто вообще бесплатно пойдёт работать? Я могу посадить этого человека в свой кабинет – иди, садись. Он и недели не высидит, он даже рта не раскроет, он не знает, что надо делать, у него и знаний нет.
До меня в этом кабинете сидел Молотов. Только сколько он этому учился? А если придут люди, которые ничего не соображают. Что они будут делать? Им в сельсовет бы – где посадим дерево, давайте голосовать, а деньги есть, чтобы рассаду купить? Нет, до свидания, разошлись. Вот и вся их работа депутатами.
А общегосударственные дела – это же весь мир придумал, это не мы одни. Вот в Китае, они собирают Верховный совет СССР, два раза в год. Все за, проголосовали и ушли. Это парламент что ли? Это не парламент. Они же ничего не обсуждают. Всё сделал ЦК, КПК, и всё. Ничего хорошего в этом нет.
– Но при этом нам возразят, что Китай неплохо управляется.
– Каким образом? Там диктатура, тюрьмы все переполнены. И там было огромное количество бедных. Сейчас Китай зарабатывает во всём мире и своё население подтягивает. А ещё недавно же было время, когда две трети населения работали за чашку риса в день. Наши люди так жить не хотят.
Или на Сингапур посмотрите. Там же в чистом виде авторитарная система. Там канализационные отходы идут в переработку. Там воды нет, её из отходов делают, всё плохое – в океан, остальное – в бутылки и пейте, пожалуйста. Мощное управление…
Коррупция есть везде – как избавиться от власти денег?
– Но при этом в Сингапуре нет коррупции.
– Это заблуждение. Коррупция есть абсолютно везде. Любой человек продажен. Возьмите любого из тех, кто говорит, что он против коррупции. Вот ему прямо сейчас принесут домой 5 миллионов рублей, а у него и квартира плохая, и детям что-то надо, и питаться особо не на что. И человек эти деньги возьмёт. Из 100 человек 99 не откажутся.
Вот и в парламенте, когда Ходорковский хотел купить депутатов и во все фракции засунул своих людей, многие же согласились, кроме ЛДПР. И дело, прежде всего, в том, что он пытался добиться перехода к парламентской республике, а мы всегда выступали за сильную президентскую власть.
– А вы почему с ним не договорились?
– Потому что я всегда был против него, он это знает. Ни одного его человека мы не взяли в нашу фракцию. Он подлец, но хотел таким образом весь парламент купить. А для чего он это делал? Допустим, у нас парламентская республика. Депутатов 450 человек, надо набрать 226 голосов. Ходорковский заплатит каждому из них по 5 миллионов, и они проголосуют за нужное решение.
– Как с этим бороться?
– Его вовремя посадили, многих других олигархов осадили, отодвинули, они стали вести себя тише, даже кто-то пытается вложить деньги в нашу экономику.
Нам сегодня не хватает офицеров в органах правопорядка. Там тоже коррупция тотальная. Вот до чего довели – через деньги они развратили всю страну.
– Что делать? Как избавиться от этой власти денег?
– Единственный способ борьбы с коррупцией, да и вообще за всё хорошее – это мощная многопартийная система. 2-3 партии, пусть 4, и две из них формируют коалицию. А две другие – в оппозиции. Вот такой баланс сил позволит бороться с коррупцией.
Если бы президентом избрали меня...
– Вы уже давно говорили о том, что к 2024 году система государственного устройства в России может измениться. И как раз вы предсказывали, что будет две партии, одна из них – "Единая Россия", которая может стать консервативной партией.
– Кремлёвская, будем говорить так. Но название может измениться.
– И все остальные партии будут принудительно собраны в одну, а те, которые откажутся от слияния, будут устранены?
– Да.
– И что делать ЛДПР в этой ситуации?
– Подчиниться, если система станет двухпартийная. Но она тоже может быть подкуплена. Понимаете, в чём ещё опасность?
– Вы же представляете народ, вы оппозиция. За вас голосуют, считая, что вы против Кремля. Так как же в этом случае быть? И что произойдёт, если вы откажетесь от слияния?
– Не допустят до выборов, и всё. Завалят. Это же элементарно всё сделать, компромат неизвестный никому выбросят, очернят. И всё.
– То есть они все партии будут объединять, и коммунистов, и ЛДПР?
– Могут создать новую партию, например, социал-демократическую партию России, СДПР. Кто хочет, вступает, партия допускается до выборов. А кремлёвскую могут переименовать в Консервативная партия России, к примеру. И часть людей перейдёт в неё из "Единой России". У них там 2 миллиона членов в партии. Зачем так много? А от нас могут избавиться.
Останутся две партии, КПР и СДПР, и двумя колоннами пойдут на любые выборы. И получится спокойная двухпартийная система. Я так бы и сделал, если был бы в Кремле. Но пока они этого боятся, поэтому оставляют четыре партии с одной доминирующей.
Если меня бы избрали в 2018 году президентом, я бы собрал чиновников и сказал: всё, двухпартийная система, остальных убрали. Объявить, что к выборам допускаются только партии, имеющие не менее 100 тысяч членов во всех регионах. Сделать две равновеликих партии, а остальные пусть копошатся на районном или городском уровне. Но они это не могут сделать, они все бывшие коммунисты.
– Но вы же понимаете, что двухпартийная система – она фактически олигархическая. Что в Америке, что в Англии, что во Франции – везде, где она есть, это один и тот же истеблишмент. И неважно, как они называются, хоть "синие" и "зелёные". От одних устали – приходят к власти другие, и наоборот. А ничего при этом не меняется. Но народ-то хочет перемен, которых так и нет.
– Да, но они там хорошо живут. Если бы жили плохо, они поломали бы эту систему. Демократия, права человека, равноправие, свобода, протестуют где-то... Но как они к этому пришли? Они выкачали со всех колоний всё к себе, стали богатыми, дали людям образование, а потом перешли к демократии.
А мы, ничего не выкачивая, всё отдавали, отдавали, и какую теперь демократию хотим? То есть мы куда-то в сторону ушли. А сегодня мы не хотим, чтобы было две партии. Ну, пусть тогда будут десятки партий, и будет шум, как в первый созыв Государственной думы. Там было 12 партий, и они ни о чём не могли договориться, прямо в зале устраивали кровавые схватки. Оскорбляли друг друга как хотели, и никто ни от кого не зависел, ни от каких олигархов. Была сплошная анархия.
Поэтому надо оставить две партии. В крайнем случае три, но это уже опасно. Эта третья может договариваться с какой-то из двух партий. Так что надо оставить две партии, чтобы совещались два лидера. И вот вам 6 министров. Договориться можно.
Вот сегодня доминирует одна партия. И что дальше? Они боятся дать представителям других партий даже самую незначительную должность – только своим. Они боятся, что каким-нибудь замминистра будет представитель ЛДПР, который станет хорошо работать. И тогда будут говорить президенту: Владимир Владимирович, вот тут замминистра работает от партии ЛДПР, а остальные замы что-то не тянут. Вот этого и боятся. Им не нужен хороший пример, пусть все работают как троечники. Поэтому и страна отсталая.
Русским нужна Империя
– У нас с вами уже не раз заходил разговор о монархии. Вы всегда говорили, что монархическая форма правления более разумна. На ваш взгляд, какой в отдалённом будущем должна быть Россия? Будет ли она империей? Как будет выстроена власть выше партий, о которых вы говорили?
– Конечно, если бы сохранили Николая Второго, просто ограничили бы его власть немного, а потом был бы у нас Николай Третий, Александр Четвёртый уже стали бы монархами – верховными судьями. Они бы открывали заседания, с ними бы консультировались, советовались.
Империя нам нужна с точки зрения многонационального государства. Если были бы только одни русские, то это могла бы быть русская республика, русский князь или русский глава государства. А когда сто народов, им нужно объединяющее начало – империя, Российская империя.
Резиденция царя может быть в Москве или в Петербурге, в том же Царском селе. А в Москву он будет приезжать на заседания Госдумы. Конечно, у него будут свои функции. Но при этом должны быть и партии, и правительство, и губернаторы, а лучше называть их наместниками, которых царь назначает своим указом. И так по всей стране будет 40 наместников.
Империя – это было бы для нас связующим звеном. Республика для русского сердца – это что-то слабое.
– А каковы были бы пределы этой империи?
– Как и у Российской империи, пусть и без Польши и Финляндии. Империя – в границах Советского Союза без каких-то маленьких частей. Но Средняя Азия, я думаю, согласится вся. И там будут эмираты и эмиры – эмир Бухары, эмир Душанбе, эмир Бишкека и так далее. Белоруссия – наша, Украина – тоже. Прибалтов оставить с их маленькими территориями с ноготок.
– А как в этой империи будущего сохранить межнациональный и межконфессиональный мир? Ведь сейчас демография не та, что была в Российской империи. И при таком уровне рождаемости, как сейчас, в этом воображаемом государстве доля мусульманского среднеазиатского населения будет несравнимо больше, чем русских. Что делать с этим православно-мусульманским миром?
– У мусульман, которые живут в городах, рождаемость тоже падает, у многих уже только два, а то и один ребёнок в семье. Я это наблюдал в Ираке, в Иране. Они тоже созревают к малодетности, они тоже хотят заниматься культурой, искусством, наукой. Здесь решающее значение имеет не столько религия, сколько место проживания. Не надо было из деревень гнать людей в города.
