XVIII век, Россия: Северный Урал и просторы Поволжья. Купец М.Ф. Гайдурицкий, успешный предприниматель, тяготиться вмешательством в свои дела матушки. И имеет своим намереньем более разбогатеть. Пускаясь от своего положения «во все тяжкие», от случайного знакомого узнает о возможности обогатиться через сиротку. Герои, обитатели тех краев, оказались впутанными в историю с поиском сокровищ, серию убийств и сокрытого таинства.
-----
На торговый обоз наших героев напали волки. Не обошлось без потерь. Возница, спасший барина от погибели, весьма плох. Его отхаживает повитуха, дочь молится за болезного. Хозяин огорчен произошедшим. Послали за лекарем и стряпчим. Барин строит планы на будущее.
Его мечты прерывает матушка. Их встреча не приносит им радости.
Барин, от скуки, закутил с расстригой, безсоромно.
-----
Узнав о бесчинстве, где - бы теперь парочка не появилась, толпа баб с коромыслами и палками, крича бежала навстречу. Безобразники только ржали во всю глотку, но в деревни больше заезжать не решались. Полицейский десятский(1) с сотоварищами сбились с ног, разыскивать барина для вразумления.
Сказывают, Полицмейстер - Кулебяка Радимир Ануфриевич, кричал сильно на сотского, требуя высечь негодников за людоморство. Только все зря, ибо и сам он ведал: купца второй гильдии розгами сечь закон не велит. Очень боялся Полицмейстер, как - бы из столицы не выслали к нему на помощь обыщика(2), дабы прекратить бесчинства. Страшно подумать, что бы нарыл тот сыщик. Ибо, знамо - дело, власти у ищейки в Уезде нет, а виновного найти надо. Хорошо, ежели мудрый и с опытом попадется. А кабы сынок советника какого (отправленный для выслуги), по скудоумию своему, за взятки возьмется?
Радимир Ануфриевич 56 лет от роду, дородный, кругленький, за свое дело радел. Взяток не брал, ни-ни. На расправу и суд был крутенек, но зело мудр. О чем знал весь Уезд, потому больших бед избегали. Делая наскоро объезд по близлежащим селам, рассуждал : "Господи, как же все поспеть? В распоряжении всего три человека и то, двое моих по селам шастают, беспутного распопку с купцом выискивают. Ни чешуи им ни рыбы, бесовы дети!" Остановил возок у дома , что на рогатине пучок сена(3) был выставлен.
- Агрепина, ну-ка выходь!
Из покосой двери вышла тетка, с намалеванными щеками. Беленая, лицом гладким, словно яичко. Улыбалась, обнажая ровные, красивые зубы. Волокла за собой босую девчушку лет восьми. Вытащила деревянный поднос с чекушкой, веткой черной смородины и куском расстегая.
- Ой-ли, Радимир Ануфриевич пожаловал. Милости просим! – Ответило намазюканное женское личико. Отвесив поклон до земли, подвела чадо к одноколке.
- Позалуйте откуфать, Вам ждесь жафсегда рады. - Прошепелявила девчушка, глядя на дядьку бездонными зелеными глазами (у нее сегодня выпал молочный зуб, отчего теперь пришептывала). А мамка, в утешение, дала здоровенного леденцового петуха на палочке.
Полицмейстер сурово глянул на дитёнка, спросил:
- Где зуб-то потеряло, дитятко?
- Та... - Девочка неопределенно махнула рукой.
Затем, оценивающе посмотрела на дядьку, сама себе кивнула - приблизилась. Встала на "цыпочки" и посмотрев по сторонам, прикрыв с боку рот ладошкой, прошептала:
- Мамка шказывала: "Мосер" унеф, а леденеф офтавил. Во - палка ефть! Хофь, дам пофофать? - Девочка немедленно вытащила из запазухи липкую деревяшку с остатками леденца, протянув Полицмейстеру.
Радимир Ануфриевич поперхнулся поданным "Ерофеичем"(4). Откашлявшись, приходил в себя. "Бякой" его за - глаза называли лиходеи и беглые. Видать и тут без них не обошлось.
Полицмейстер силился погладить девочку по белокурой головке, та кружилась, егоза(5). Рассматривала шпоры на ботфортах, то медные бляшки на одноколке. Все трогала, нюхала, залезла в возок, норовив забрать вожжи.
Мать, пытаясь приструнить проказницу, приговаривала:
- Глянь, где Манька теперь - а? Вот я ее у оврага видала. Будет тебе "на орехи", коли в чужой огород залезет!
Девчушку как ветром сдуло. Помчалась по лебеде сверкая пятками, не разбирая дороги - искать свою козу.
Агрепина успела умыться, повязать платок. Печально смотрела на служивого. Опершись на оглоблю одноколки, заговорила ровным, приятным слуху голосом:
- Племяшка... Меня мамкой зовет. Тяжко девчонке без родителей. Унесла их чахотка триклятая. Да видно все под Богом ходим. А я что! Одна. .. Теперь есть кому трактир на старости оставить.
Сказала и посмотрела куда-то, в даль. Очнувшись, добавила:
- Знаю, про кого спросить приехал. Наведывались они, вчерась. Пили много. Как страстотерпицу до смертоубийства довели, так "Первачку" Вершову за собой таскали. Одели в рубище кулёму дремучую и потешались, шалопуты. Сам знаешь, она баба - дрянь, блудяшка скудоумная(6). А охальники знай свое - напоили и «серебряный» затетёхе(7) кажут: «Танцуй, милая! Вот денежка - то она, вот!..» Докружилась михрютка(8), весь пол в кабаке уделала, блевака. Тьфу, страмота! – Баба плюнув, в запале шлепнула ладонью по лошадиному крупу. Та лениво лягнулась и повернувшись к бабе, оскалила зубы.
Полицмейстер в задумчивости трогал усы. Затем достал табачку, понюхал хорошенько. Прочихавшись , спросил, отирая выступившие слезы:
- Ты, Агрепина, женщина умная. Что мыслишь, где искать лихоимцев?
Агрепина поглядывала, как девчушка пытается тащить козу за рога, машет на нее ручкой, видно уговаривает. Помолчав для порядку - ответила:
- Распопка, тот плут трусливый, до денег падок. С теми кто при них - дружен "в другую сторону". Скопытится скоро- туда ему дорога, грабастик(9). А купец теперь где-то отоспится и домой сбегёт, под мамкин подол. Так что жди, через пару дней объявится. Выганиваться тебе за ними - не с руки.
(Продолжение следует)
-----
1. Полицейский десятский, сотский - выбирались из числа крестьян, были случаи и из крепостных крестьян.
2. Обыщик – сыщик (устар.)
3. Пучок сена на рогатине - обозначала трактир.
4. «Ерофеич» - настойка вина на травах.
5. Егоза – подвижный, неугомонный человек; ребенок.
6. Блудяшка скудоумная - гуляка и природная дура.
7. Затетёха – дородная баба.
8. Михрютка – неуклюжая.
9. Грабастик – вор, грабитель (устар.)