СЛУШАТЬ АУДИОКНИГУ 👆
Отчего Жюль Верн ни словом не обмолвился на страницах «20 тысяч лье под водой» о происхождении своего героя? Ведь продолжения романа тогда еще не планировалось — во всяком случае, читатели об этом ничего не знали. Более того, во внешности капитана «Наутилуса» и его людей нет как будто ничего индийского. Профессор Аронакс упоминает о «бледности его кожи», а об экипаже субмарины отзывается так: «Это были здоровые крепкие люди различных национальностей, но все европейского типа». Более того, своих погибших товарищей команда «Наутилуса» хоронит на подводном кладбище под большим коралловым крестом (!), что не слишком характерно для людей, не исповедующих христианство.
Невозможно представить, чтобы такой автор, как Жюль Верн, сел писать роман, не имея никакого представления о прошлом своего героя и вообще махнув на эту сюжетную линию рукой. В чем же дело? Да все очень просто. В капитане Немо нет ничего индийского, потому что он и не должен был быть индусом. В соответствии с первоначальным замыслом Верна он должен был быть поляком.
Сохранившаяся переписка Жюля Верна с его издателем Пьером-Жюлем Этцелем доказывает, что писатель хотел сделать своего героя польским графом, участником польского восстания против царской России. Западная Европа с волнением следила тогда за событиями на бывших польских землях (напомним, что в то время Польша, разделенная между Россией, Пруссией и Австрией, отсутствовала на карте мира), сочувствовала героям Январского восстания 1863 года, и пропольские настроения были во Франции очень сильны. Жюль Верн собирался наделить капитана Немо трагической биографией польского повстанца, потерявшего во время кровавого подавления восстания своих близких. По замыслу писателя, Немо-поляк, охваченный справедливой жаждой мести, должен был топить русские военные корабли. Вот как объяснял свою позицию Жюль Верн в письме к издателю: "Вы говорите: но ведь он совершает гнусность! Я же отвечаю: нет! Не забывайте, каков был первоначальный замысел книги: польский аристократ, чьи дочери были изнасилованы, жена зарублена топором, отец умер под ударами кнута, поляк, чьи друзья сгинули в Сибири, видит, что существование польской нации под угрозой русской тирании! Если такой человек не имеет права топить русские фрегаты всюду, где они ему встретятся, значит, возмездие — не более, чем пустой звук. Я бы в таком положении топил безо всяких угрызений совести…"
АУДИОКНИГА 👆 СЛУШАТЬ
Откуда у Жюля Верна возникла идея сделать своего героя поляком? Один из биографов писателя, Герберт Лоттман, автор книги «Жюль Верн», считает, что эту идею Верну могла «подкинуть» известная французская писательница Жорж Санд. Любовная связь с выдающимся польским композитором Фредериком Шопеном, несомненно, заставляла Жорж Санд принимать польские невзгоды и горести близко к сердцу. С Верном они были дружны, нередко обменивались творческими идеями и даже сюжетами. Есть даже версия, что Жюль Верн назвал главного героя своего «Пятнадцатилетнего капитана» Диком Сэндом в честь Жорж Санд, просто переделав ее фамилию на английский манер.
Так или иначе, но Верн на самом деле сочувствовал бунтующим полякам. Еще будучи студентом, он написал своего рода воззвание к товарищам по учебе, в заглавие которого был вынесен непраздный по тем временам вопрос: «Есть ли у Франции моральное обязательство вмешиваться в дела Польши?» Сам Жюль Верн полагал, что такие обязательства у его страны безусловно имеются. К слову, симпатии к полякам роднят Жюля Верна с американским писателем и поэтом Эдгаром Алланом По, мастером фантастического триллера. По, во многом служивший для Верна образцом для подражания и источником вдохновения, в свое время даже собирался в Польшу, чтобы принять участие в Ноябрьском восстании 1830 года.
Любопытный польский след присутствует и в романе Жюля Верна «Дети капитана Гранта» (1867). В одной из глав этой книги речь заходит об острове Амстердам, расположенном в Индийском океане: «Острову Амстердам было суждено стать и остаться французским владением. Сначала он принадлежал, по праву первого поселившегося на нем, Камену, судовладельцу из Сен-Дени на Бурбоне. Потом по какому-то международному соглашению остров Амстердам был уступлен одному поляку, который занялся его обработкой при помощи мадагаскарских рабов. Ну, а поляки от французов недалеко ушли, и остров, попав в руки Отована, снова стал французским».
Имени этого поляка писатель не называет. Однако дотошные «жюльверноведы» установили его личность. Реальным владельцем острова Амстердам был Адам Петр Мерославский — польский революционер и, что особенно важно в контексте нашего рассказа, мореплаватель. Может быть, это он был прототипом капитана Немо? Особенную же интригу всей этой истории придают сообщения тогдашней французской прессы о том, что на острове Святого Павла, расположенном по соседству с островом Амстердам, был обнаружен живший в полном одиночестве брат Тадеуша Костюшко, борца за свободу Польши. Французские газеты окрестили его «польским Робинзоном Крузо». Впрочем, современные исследователи считают, что речь на самом деле идет не о брате Костюшко, а о его племяннике.
Но при чем здесь Тадеуш Костюшко? — спросите вы. Что ж, давайте вспомним, чей портрет, среди прочих, украшал каюту капитана Немо в «20 тысячах лье под водой»: "Несколько офортов на стенах — в тот раз я их не заметил — бросились мне в глаза. То были портреты — портреты видных исторических лиц, посвятивших себя служению высокой идее гуманизма: Костюшко, герой, боровшийся за освобождение Польши, павший с криком: “Конец Польше!”; Боцарис — этот Леонид современной Греции; О'Коннель — борец за независимость Ирландии; Вашингтон — основатель Северо-Американского союза; Манин — итальянский патриот; Линкольн, погибший от пули рабовладельца; и, наконец, мученик, боровшийся за освобождение негров от рабства и вздернутый на виселице, — Джон Броун: страшный рисунок в карандаше, сделанный рукою Виктора Гюго! Какая связь могла быть между капитаном Немо и этими героями? (...) Не участвовал ли он в политических и социальных потрясениях последнего времени?"
СЛУШАТЬ АУДИОКНИГУ 👆
Брошенная как бы походя фраза «Поляки от французов недалеко ушли» даже заставила некоторых биографов Верна задуматься о польском происхождении выдающегося писателя. Такие слухи и впрямь имели место. Весной 1876 года варшавский еженедельник «Kłosy» («Колосья») разродился сенсацией, сообщив, со ссылкой на немецкие газеты, что знаменитый писатель Жюль Верн — польский еврей, родившийся в Плоцке, и его настоящая фамилия Ольшевич, чем и объясняется происхождение его французской фамилии («verne» в переводе с французского значит «ольха», по-польски «olszyna»). Вскоре писатель даже получил написанное по-немецки письмо от своего польского «родственника», некоего Вильгельма Ольшевича, живущего в Страсбурге. Жюль Верн реагировал на эти — признаем, совершенно беспочвенные — слухи с изрядным чувством юмора. На встрече с журналистами он их не только не опроверг, но еще и приукрасил, на ходу придумав историю о своем романе с прекрасной полькой из Кракова, которая после их разрыва в отчаянии бросилась в воды Женевского озера.