- Перри, ничего, если я долг в три приема отдам?
- Да не вопрос, чувачилла. Однако нам повезло с тем мужиком, который нас от царапины на столе отмазал. Хитрые ребятки. Не удивлюсь. Если они весь бюджет своей богадельни на этой царапине делают. Если б мужика, который месяц назад уже платил за этот трабл там не оказалось, уже мне бы у родаков занимать пришлось, а так по-божески получилось. Это, считай, старик Державин, высший разум то есть, тебя заметил, и благословил на расставание с Настей. Рубашечку жалко только. В кои-то веки увидел Родионова прилично одетым.
Да уж, дорогая рубашка Родионова темно-синяя, по фигуре, с черно-вишневым рубчиком, с рукавом три четверти была безнадежно испорчена оливковым маслом и живописно разбросанными по ней зеленью, помидорчиками и креветками, порубленными в кашицу.
- На покупке рубашки так-то Настя настояла. Это было что-то вроде униформы для наших встреч. Конец отношениям - конец рубашке.
Друзья шагали по вечерней улице. Фактически по ночной, но летом ночь почти как вечер. Слева по борту золотилась окнами подвальная кафешка. Над окошками деревянные длинные полочки, уставленные разноцветными горшками с комнатными цветами, потертыми жестяными лейками, деревянными и глиняными скульптурками. Из открытой двери текла теплая, беспечальная музыка. Скользнула мысль о том, что вот в таком месте, пожалуй, ему было бы гораздо уютнее, в самый раз.
- Только теперь уже не надо говорить, что я легкомысленно потерял девушку с хорошим вкусом. И больше уже такой не встречу.
- Ну… вкус у нее к шмоткам был неплохой, признаю. Но не плачь. У тебя же есть друг, который разбирается в тряпках еще лучше. Я не оставлю тебя в беде, малыш. В твоем страшном мире черных футболок и убогих джинсов того же невеселого цвета!
- Я не буду тратиться на тряпки, и ты это прекрасно знаешь. И не дави на меня снова. Не все родились мажорами, с мамочкой и папочкой в Берлине. У кого-то только мама, бабушка и брат-придурок, прописавшийся на диване с игровой приставкой.
Мир возвращался в прежнее, донастиновое состояние. Как будто возвращаешься в свое тело или, менее фантастично, в свой дом после долгого и не очень приятного (?) путешествия. Они опять вдвоем с Перри, и идут в ногу, пылят на пару.
- Все-все, ладно. Закрыли темочку. Давай лучше делись впечатлениями: каково это самому бросить девушку? До сих пор, насколько я в курсе, они успевали сделать свой ход первыми?
- Ой, а тебя у нас никогда не бортовали? Положа руку на сердце. Я ее только чуть-чуть опередил.
- Растет опыт, растет скорость реакции! Ну так как?
Родионов без особой охоты заглянул внутрь себя. Пожалуй, снаружи ему сейчас было уютнее: тут тепло с прохладным ветром и привычные пикировки с другом, в очередной раз доказавшим, что на него можно положиться, а внутри… Внутри так много всего, окончательно неопределившегося, неотстоявшегося, беспокойного.
- Да как…Не особо приятно, если честно. Довольно паршиво. Я даже… рад, что пришлось заплатить. Вроде как индульгенцию купил. Вот только… если совсем честно… Когда бросали меня, мне и на следующий день было мерзко, а, если еще и сильно влюблен был…тогда это дерьмо и на неделю затянуться могло, и на месяц… А сейчас… боюсь, хреново мне будет еще не больше получаса.
- Ну ты, блин, и паршивец! - Перри рассмеялся, обнимая друга за шею и чмокая в макушку, - Забавно, кстати, что у меня первое свидание в членовредительством, а у тебя последнее.
- Оба-на! Точно! Тебе же гипс сняли! Поздравляю! Что?!! Неужели ты уже больше двух недель с Аникой-тян? Обалдеть, как время летит… Стареем, что ли?..
Начало и продолжение истории читайте на моем канале. Ваша Аармастаа