— Опять смеёшься? Дозубаскалишься, Аленка! — рыкнул красный от злости и смущения Кирилл.
— Дазубоскалишься. — нарочно гнусавым голосом передразнила девчонка. — Дозубаскалюсь и что? Ну что ты сделаешь? Отцу опять нажалуешься? Вперед и с песней! — сказала так и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
"Не девка, а черт в юбке" — подумал Кирилл, направляясь к дому. "И как только отец ее терпит? Давно бы уже высек и все! Так нет же, пылинки сдувает, балует." — ворчал про себя злой сосед. Но перед самым крыльцом обернулся, чтобы в тихушку полюбоваться круглыми бёдрами Аленки. Неуклюже сделал шаг назад и угодил в собачью миску с кашей.
— Ведьма! — резко рявкнул Кирилл, будто и в этой неприятности виновата соседка.
Кстати ведьмой не только сосед ее звал, а все мужское население деревни. Уродилась же краля: глаза чёрные, как угли, коса толстая в два витка вокруг головы обмотана, губы пухлые, талия тонкая, грудь высокая — всех с ума свела, но в довесок к красоте прелагался скверный характер. Дня не прошло, чтобы Аленка кого-нибудь не высмеяла, чаще всех попадал Кирилл, потому как жил ближе всех.
Каждый день он говорил: "Ну, соседушка, погоди!" Но дальше угроз дело не заходило. Потому как характер у Кирилла отходчивый, да и злиться по долгу на ведьму-соседку он просто не мог, не иначе приворожила. Надеяться на какую-либо взаимность тоже не приходилось. К ней и по виднее женихи сватались, всех прогнала. Куда соваться худощавому стареющему мужчине, у которого из имущества только домик небольшой, да Полкан на цепи.
С утра Кирилл проснулся от криков с соседнего двора. Отец Аленкин бесновался, бегал по двору с топором, видимо перебрал хмельного в местном кабаке. С ним такое и раньше случалось, не сказать чтобы часто, но раз в месяц точно, а иногда и два. В такие моменты все его семейство разбегалось по родне и до вечера не высовывалось. Одна только дочка старшая усмирить его могла, да спать уложить.
Кирил нехотя вышел во двор, как раз в тот момент, когда Аленка у пьяного отца топор забирала. Не удержался и брякнул:
— Что ты с ним маешься? Заходи в гости чаем напою.
Девчонка ничего не ответила, зло сверкнула глазами и повела присмиревшего отца в избу. Кирилл постоял еще пару минут, поежился от утренней сырости, да и вернулся в дом. Чего стоять? Соседский концерт окончен. А Аленка так и не вышла.
Только с того утра изменилось что-то, девка совсем обозлилась. Уже не шутила, а грубила в открытую, глаза еще чернее стали, за все лето не улыбнулась ни разу.
К осени на очередное Кириллово: "Здравствуй, красавица" послала его далеко и по матери, тут сосед и не выдержал: "Ну, соседушка, погоди! Вот женюсь на тебе, в миг шёлковой станешь!"
— А ты женись! Такую возьмешь? — рявкнула Аленка, распахнула душегрейку и погладила слегка округлившийся живот.
— Как же это? Кто посмел? — ошарашено забормотал Кирилл.
— Кто посмел, тот даже не помнит. Ну так что? Возьмешь?
— Возьму. — почти шёпотом ответил растерянный сосед.
— Ну что встал, иди к отцу, сватай!
Свадьбу сыграли скромную, жених и невеста сидели с грустными лицами. Никто в деревне так и не смог понять, отчего ведьма такого неприглядного себе в мужья выбрала. А вскоре молодые и вовсе уехали из родных мест. Отец Аленкин тосковал сильно, а зимой и вовсе пропал. Говорили, что в прорубь угодил. Но тело так и не нашли.
