Начало -
/wake me up with the voice of the radio/ by Venera
пять, шесть, семь, восемь…*
/\/
Случаются дни, когда я ненавижу себя особенно: тогда, если смотреть долго в собственное отражение, оно не растекается в пространстве, сочиняя образ моей Наташи. Сейчас передо мной уставшая, измотанная, слишком яркая внешне и в противоположность — серая внутри, женщина средних лет. Казавшаяся себе умной, осознанной, честной хотя бы с собой до событий последних сумасбродных месяцев. Вывожу пальцем, испачканным коричневой помадой, черту вдоль линии глаз в отражении. Искривлённые в отчаянии губы перечёркиваю крестом — застывшее изваяние на холодном песке. Поговори со мной, милая.
На языке тает новая горсть белых круглых таблеток для мирного сна. Глотаю чёрный виски. Першит в гортани.
Если я сейчас не услышу тебя в последний раз, то умру в жестоких муках. Если услышу — в сладких. Скажи мне что-нибудь, моя славная.
/\
— Глупец?
Саша вздрагивает от слепящего солнца, спрятавшегося за мной.
— Руки забились. Буду роботом весь день, если сейчас не развяжешь.
— Уже поздно. Пять часов неподвижно практически. Будешь страдать не одни сутки, — раскидываю узлы на руках и ногах, — уверен, что мы закончили?
— Нет, но сегодня много дел.
— Вызвать Генриха?
Печатаю сообщение и вижу последние строки в переписке с Марго.
… прости меня. Меньше всего хотел причинить тебе боль. Если найдёшь в себе силы, поговорим?
— По сей день в конфронтации?
— Она уехала.
— В Штаты?
— Нет, к подруге, в центр.
— Оставишь всё как есть?
Мужчина вытягивает со спинки стула девятнадцатого века рубашку, вынуждая меня привстать. Он ходит по помещению, спешно надевая костюм.
— Может быть, в душ? Генрих привезёт новый.
— Спешу, — зачёсывает назад густые чёрные волосы, прихватывая с туалетного столика наручные smart-часы. Напоследок смотрит в своё отражение и направляется к выходу.
У гаража ловлю его, огибая дом с запасного выхода, за руку, заглядывая в растерянные сонные глаза.
— Хотя бы пару часов спал?
Саша молчит, нервно держась за прикрытую дверцу автомобиля.
— Надави на неё. Поверь, вам обоим станет проще, если расставите все точки над i.
Он бросает короткий жёсткий взгляд в мою сторону и, с силой отворив дверцу, оставляет меня в стороне.
— Помни: она тебя любит. Наивно, трусливо, по-юношески. Но любит! — повышаю голос, обращаясь к поднимающемуся ветровому стеклу.
/
Забитый кинозал, где всем вокруг звонят.
Оставь меня смотреть кино совсем одной,
В котором ничего не будет связано с тобой.
Я давно тебя жду, тебя не люблю.
Ведь тебя нет, ты — дежавю.
В отражение двух пустых человек.
В эту игру я не попаду, всё в голове.
Я ухожу, больше не приду, выхода нет…**
Пальцы проникают в горячее лоно. Наташа извивается, сладко выдыхая. Лёгкие заполняются её воздухом. Прислоняюсь ближе, впитывая её аромат, пот, горячность тела. Сегодня она особенно хороша — словно и не прошли эти двадцать лет, будто всё как тогда: её пьяное податливое тело, линии мокрых поцелуев, крики, утробные стоны, много движений, духота. Она произносит вновь и вновь моё имя, прося любить её, быть с ней, всегда оставаться рядом.
Распахиваю веки: боже, в пелене мутного сознания вижу любимый облик. Наташа сидит рядом, едва не касаясь моего локтя. Мы полулежим на полу, положив головы на кровать. Вложив все остатки сил, ставлю перед ней почти испитую бутылку элитного алкоголя.
— Уйдёшь со мной?
— Я останусь с тобой. До последней секунды.
— А она вот-вот наступит.
Наташа загадочно водит головой.
— Рассказать тебе, что со мной было, когда я уехала от тебя в этот дурацкий университет Хопкинса? — не сдерживаю истеричности в смехе. — Я спивалась. Вела беспорядочную жизнь. Знаешь, сколько у меня было похожих на тебя девчонок? После тридцатой перестала вести счёт. Но ни одной компенсирующей одиночество и тоску по тебе. Я запустила механизм самоуничтожения, несколько раз была на грани отчисления. Однако папины инвестиции оставляли меня на плаву из раза в раз. А спустя год после расставания ты приехала ко мне в гости, помнишь? Вся такая светлая, румяная, счастливая. Мы кутили все выходные, а последнюю ночь провели в постели.
Я… Я наутро не решилась узнать, как ты к этому относишься, помнишь ли что-то. Зато, знаешь, у меня появилась цель, надежда. Такая нелепая тупая надежда на то, что однажды мы будем вместе. Сначала она придавала мне сил, много сил, невероятное количество, но, видимо, всё имеет обратную сторону: когда я узнала, что ты вновь вышла замуж, ждёшь ребёнка, кажешься ещё более счастливой, чем тогда, в двадцать, я ощутила такую сумасшедшую ненависть, не на тебя, моя милая, а на обстоятельства, что я столько времени потеряла, пытаясь научиться жить без тебя, — то время, которое я могла провести с тобой. И уже неважно, в каком качестве. Просто рядом… Но, оказавшись близко наконец, я потеряла голову. От этой нестерпимой жажды быть ещё ближе, насколько это возможно. Но я, как бы ни билась головой о стену, не смогла бы стать роднее Марго для тебя или, как выяснилось, даже этого Саши, которого ты знала всего несколько лет. Это отчаяние в итоге свело меня с ума. И привело сюда, в этот затхлый дом, мемориал тебе и твоим вкусам. Здесь же оно меня и уничтожит.
— Положи руки вот так, да, сжимай крепче, — Марго кажется нерешительной: дрожащими пальцами она стягивает кольцо на моей шее. В глазах вижу крик о помощи. — Ладно, давай остановимся.
Девушка медленно сползает вниз с кровати по скользким простыням, утаскивая за собой на пол подушки.
Чёрт возьми, она другая. Менее рисковая, более осторожная, трусливая. Не моя Наташа. Ещё эти дурацкие тёмные локоны. Уйди!
С приступом тошноты спешу в ванную комнату. Выворачиваюсь наружу, глядя на почти дышащий образ у двери уборной.
— Осуждаешь? — наконец нахожу в себе силы спросить.
Наташа молчит, медленно приближаясь. Скручивает волосы в тугой узел и тянет вверх. Острая боль сводит шею и поверхность головы.
— Я никогда больше так не буду поступать с тобой. Клянусь.
Оказываюсь прижатой к стене, затылок бьётся о мрамор, лёгкое головокружение мутит сознание.
— Прости меня, я не могу смириться с тем, что потеряла тебя. Теперь навсегда.
Падаю на кафель, ударившись лодыжкой. Острая боль тянется по всему телу.
Она ушла.
***
/drink me up/ by Aleksandr
Только разреши себе помочь,
Не гони меня прочь,
Не гони меня.
Только разреши себя спасти,
Не из вежливости,
а из нежности моей…*
/\/\
Во время генеральной уборки нашлись десятки уже позабытых вещей. Галина оставила короб у входа в спальню. Возвращаясь за полночь, автоматически захватил внутрь вещицы.
Спустя четверо суток сидел над крошечной открыткой, лежащей на самом дне коробки. Память услужливо подкидывала обстоятельства, в которых она была получена.
Сашенька, совсем скоро мы станем непреодолимо счастливыми. Загляни вглубь конверта.
P.S. Как бы ни шли наши дела, знай, я всегда желаю тебе двух вещей: счастья и мирного неба.
Люблю,
Твоя Ната
В уголке глаза защипало. Стряхнул норовившую упасть слезу.
Это было более года назад, с тех пор столько воды утекло. Ни конверта, ни теста не нашёл среди вещей.
Всего год назад я был влюблён, очарован и верен женщине, написавшей эти строки. Лет десять назад был впервые глубоко влюблён, прожил с этим чувством пять лет, после охладел. В последнее же время я чувствовал новый подъём сил, третий виток восторженности. Однако, лишь единожды в замешательстве от происходящих внутри перемен, растерян и одинок в этом состоянии.
Не знать, что делать — в последние месяцы это регулярное положение. К счастью, только в личной жизни, в профессиональной дела обстоят куда яснее.
Смотрю на молодую девушку и спрашиваю себя: как меня, зрелого состоявшегося мужчину, так угораздило вляпаться? Ей семнадцать, она слушает корейский поп-рок, носит укороченные джинсы, танцует, когда слышит музыкальное оповещение тостера о приготовленном хлебе, мечтает пожить в Японии и снять там свой первый фильм, обожает чернику, всё лето ходит с синими губами и соблазняет взрослого запутавшегося мужчину.
А что же избранник её юношеской страсти? Носит однообразные костюмы с дорогими запонками в будни и клетчатые — в выходные. Восхищается органной музыкой, но не был на концерте классической музыки со времён магистратуры в Америке. Не употреблял алкоголь до смерти своей любимой женщины, после — едва не спился. Не представляет, как ему быть с его новой занозой в душе.
Будильник оповещает о наступлении шести утра. Мелко вздрагиваю, откладывая в сторону вещи.
/\/
— Александр Павлович, ознакомитесь? — документация кочует через три пары рук. — Анализ рынка ценных бумаг. Прогноз на ближайший год.
Кидаю быстрый взгляд сначала на документацию, после — на загоревшийся экран смартфона. Бумаги откладываются в сторону, пока коллеги рассказывают о состоянии дел в финансовом секторе.
21:00. Давай поговорим, Марго?
23:00. У тебя всё в порядке?
7:01. Молчишь три дня подряд. Надоело интересоваться у Влады, как продвигаются твои дела!
8:35. Ответь, пожалуйста. Это уже несмешно!
9:12. Так, если ты сегодня мне не ответишь, я приеду к вам в гости с проверкой! С личной охраной в полном составе! Со снайперами! Тебе будет ой как неловко!
9:57. Извините, очень занята своим проектом. Как только освобожусь — дам знать.
9:58. Я приеду к тебе в пятницу.
9.59. Я вас очень прошу этого не делать. Вы поставите меня в неловкое положение, создадите ненужную суету. Пожалуйста.
10.00. Да плевать вообще!
Молчание после. Провокация не удалась. Утыкаюсь лицом в ладони.
— Господин президент, вы в порядке?
— Да, — вздыхаю, приводя себя в чувства, — на пару минут отлучусь.
В трубке частые гудки. И снова. Снова. Хотел припугнуть, чтобы Марго решилась встретиться со мной. Хорошо, пусть будет вне воли. Пусть!
/\
Издали вижу у лестницы Марго, несколько молодых людей её возраста и, судя по реакции, одного из ответственных лиц в учебном учреждении. Мужчина что-то кричит, машет рукой, направляется в мою сторону. Несколько человек из охраны создают круг.
— Господин Президент! Боже, какое для нас событие! Вы пришли посмотреть выпускные работы наших студентов? Что же вы не предупредили заранее? Мы бы всё сделали по высшему классу! — мужчина тараторил, в то время пока я чувствовал кожей гневный взгляд Марго, оставшейся позади руководителя.
— Спасибо, что так радушно встречаете. Александр.
— Степан. Господин Президент, пожалуйста, ступайте ко входу для персонала, сделаем ваш визит максимально комфортным!
— Я здесь как частное лицо, поэтому, прошу вас, без лишних формальностей.
— Конечно-конечно! Что вы! Никто вам не помешает! Мы можем вас спрятать в помещении у режиссёра по свету, как вам такая идея?
— Мне будет вполне удобно вместе со всеми зрителями в зале.
— Вы уверены?
/
Марго накидывает капюшон дождевика на голову, уверенно шагая по асфальту вдоль дороги. Взгляд холоден, направлен лишь вперёд.
Внезапно Влада берёт девушку за руку и что-то шепчет ей в ухо.
— Это нестрашно. Я уже привыкла к вниманию со стороны.
Влада вновь припадает к уху Марго, последняя резко останавливается, отчего остаётся чуть позади автомобиля. Генрих даёт заднюю.
В салон она влетает быстро, словно будучи подхваченной ветром.
— Давайте уедем подальше, чтобы не привлекать ещё больше внимания.
С её ресниц стекают капли, тонкими линиями огибая контуры лица и падая на плечи.
Она жуёт нижнюю губу, отчуждённо рассматривая тонущую столицу через затемнённые стёкла авто.
Оставшись наедине в салоне, я без упрёка совести жадно изучаю её лицо, нервное тело и яркий, слишком яркий для такого дня, брючный костюм в горошек.
— Вы хотели говорить. Так что же, говорите. — Марго резко разворачивается ко мне, глядя в глаза непривычно уверенно. Она точно уже всё для себя решила — я явственно это ощутил.
— У тебя чудесный фильм. Тонкий, нежный, лиричный. До сих пор под впечатлением.
— Благодарю.
— Почему ты не хотела, чтобы я его видел? Из-за истории героев?
— Молчите, — резко произносит она, отворачиваясь к стеклу, — иначе разговор не состоится. Я уйду. Прямо сейчас уйду.
— Извини, я не хотел. Я не это имел в виду.
— А что вы имели в виду? Что я не хотела вас здесь видеть, потому что боялась быть обличённой… Если так, то в чём? В любви к вам? Это было признанием? Не слишком ли вы лично восприняли выдуманную историю любви?
— Марго, я пошутил. Красивая, чудесная картина. Поздравляю с успешной защитой проекта.
— Чёрт возьми! Да, вы правы: вы — прототип главного персонажа. Но не больше.
Девушка хватается за ручку дверцы, как за спасательный круг.
— Стой, подожди! Послушай меня, — разворачиваю Марго к себе за плечи. — Мне всё равно, если это было не признанием, что это обычное совпадение или навеянная фантазия — мне это одинаково безразлично. Пусть всё будет так, как ты этого захочешь. — Она боязливо поднимает на меня взгляд. — Я приехал сюда для того, чтобы предложить тебе провести время вдвоём напоследок. Далеко-далеко, улететь на южные острова. Ты и я. На любых условиях. Как друзья или как родственники. Как ты решишь. Поехали со мной?
Замечаю длинные полосы слёз вдоль щёк. Прислоняюсь большими пальцами, чтобы их стереть. Марго неожиданно кладёт голову на внешнюю сторону моей ладони и трётся о неё, как мартовская кошка. В глазах смесь тоски и похоти. Ощущаю, как уровень напряжённости повышается. Она медленно, смотря мне в глаза, целует костяшки пальцев, выводит только ей известные круги языком на руке.
Чувствую тот уровень физической близости, по которому, оказывается, скучал.
Внутри, как у юнца после ссоры, тает лёд. Я готов ей простить все слова и поступки, которые она совершила или только планирует. Всё что угодно. Только бы она осталась сейчас со мной.
— Я больше не могу быть с вами в родственных отношениях или в дружеских. Это выше границ моих возможностей. Извините, поездка с вами куда-либо стала бы для меня пыткой. Я не принимаю приглашения.
Цветастый горох теряется в серых улицах столицы.
#современный любовный роман #отношения с разницей в возрасте #18+ #любовь и романтика #чувства #фетиши #запретная связь #сложные отношения #галлюцинации #реализм