Спустя сорок лет после войны в Южной Атлантике здравый смысл требует урегулирования с Аргентиной путем переговоров
В апреле исполняется 40 лет с начала Фолклендской войны. Менее известно, что это ещё и 41-я годовщина последней попытки британского правительства уступить суверенитет над островами врагу в той войне — Аргентине. В Нью-Йорке шли переговоры, направленные на обеспечение самоуправления островов на условиях долгосрочной аренды у Аргентины. Если бы они увенчались успехом, можно было бы избежать войны, разрешить архаичный имперский спор и принести островитянам мир со своими соседями.
Но этому не суждено было случиться. Переговоры наткнулись на противодействие как на островах, так и на задворках тори в Лондоне. В то же время воинственный военный режим под руководством генерала Гальтьери захватил власть в Буэнос-Айресе и имел другие намерения. В апреле 1982 года режим захватил острова силой, но через два месяца был изгнан с них британской оперативной группой. Мирного соглашения достигнуто не было, и Фолклендские острова превратились в боевую крепость в Южной Атлантике, где постоянно стояли войска, базировались реактивные самолеты и военные корабли.
Война обошлась Британии примерно в 2,8 млрд фунтов стерлингов (9,5 млрд в нынешней стоимости), а расходы на оборону островов превысили 60 млн фунтов стерлингов в год. В 2012 году подсчитали, что британские налогоплательщики платили более 20 000 фунтов стерлингов на одного островитянина только за оборону, и примерно треть населения работала на правительство. В отличие от других бывших колоний, таких как Гибралтар, отношения с ближайшим национальным государством у Фольклендов слабенькие. Хотя островитяне живут на технически автономной британской заморской территории, они полностью зависят от Британии.
Переговоры перед вторжением проходили в Нью-Йорке под эгидой ООН и продолжались с 1960х годов. Наивысшая точка в отношениях была достигнута в 1971 году благодаря сделке по коммуникациям, заключенной талантливым британским дипломатом Дэвидом Скоттом. Это открыло гидросамолетное сообщение с Аргентиной, доступ на острова туристов, способствовало строительству больниц и школ, развитию торговли. Намерение обеих сторон состояло в том, чтобы постепенно нормализовать отношения.
Поначалу это сработало. Островитяне получали стипендии в материковых школах, и сотни аргентинских туристов посетили Порт-Стэнли. Но все это длилась недолго. Лондон возражал против расходов на управление островами и строительство аэродрома. Аргентина вступила в воинственный неоперонистский период. Начались споры из-за паспортов, аргентинские “высадки” происходили на внешних островах, и требовалось возобновить переговоры о суверенитете.
Их поручили вести младшему министру в правительстве Каллагана Теду Роулендсу. Интенсивно работая с островитянами, он в 1977 году убедил их в необходимости какого-то компромисса, например уступки суверенитета Аргентине в обмен на 99-летнюю или более длительную аренду Британией. Поговаривали о дополнительной гарантии безопасности. Роулендс завоевал доверие островитян.
Эта инициатива была утрачена с падением лейбористского правительства в 1979 году. Младший министр в правительстве Тэтчер Николас Ридли взял Фолклендские острова на себя, но ему не хватало такта Роуландса. К этому времени Казначейство требовало сокращения расходов. Подход к обороне и планы прекращения военным кораблём Endurance патрулирования Южной Атлантики наводили Аргентину на мысль, что Британия теряет интерес к этому району. Ридли был по-прежнему настроен на сделку, но столкнулся с сопротивлением яростного про-островитянского лобби в парламенте. Тэтчер не возражала против передачи суверенитета, но была непреклонна в том, чтобы ничего не делать без согласия островитян.
Переговоры продолжались, но ни одна из сторон не знала, что военно-морской флот в Буэнос-Айресе уже планирует вторжение — «план Гоа», названный так в честь аннексии Индией португальской колонии Гоа в 1961 году. Вторжение было запланировано на июнь, середину зимы в Южной Атлантике, но было предотвращено военно-морскими подразделениями, использовавшими оккупацию соседних островов Южной Георгии группой аргентинских торговцев металлоломом. Опасаясь британского ответа, Буэнос-Айрес сделал ставку на полное вторжение. Если бы оно продержалось до июня, Британия вряд ли рискнула бы начать зимнюю войну.
Ни в одном месте этой саги не было никаких признаков того, что Британия отчаянно хочет удержать Фолклендские острова. Цена была огромной, и этот спор испортил отношения с возрождавшейся тогда Южной Америкой. Проклятием было то, что Тэтчер предоставила островитянам право вето, которое многие члены партии тори решительно поддерживали, на любое соглашение с Аргентиной. После войны ООН распорядилась в ноябре 1982 года возобновить переговоры по “деколонизации” в Нью-Йорке, но они так и не велись и не ведутся вот уже 40 лет.
Когда в 2013 году Буэнос-Айрес все же попытался возобновить переговоры с Дэвидом Кэмероном, тот не осмелился дать ответ, кроме повторения тезиса Тэтчер о праве островитян накладывать вето на любые решения, касающиеся их судьбы. Это должно было быть выражено в их присутствии за столом любой встречи между Великобританией и Аргентиной. Любая идея прогресса была безнадежна: для тори Фолклендские острова стали памятником эпохе Тэтчер и всему, что она олицетворяла.
На прошлой неделе министр иностранных дел Аргентины Сантьяго Кафьеро пожаловался в прессе, что Британия вела переговоры о суверенитете Фолклендских островов в течение 16 лет до войны. Теперь, спустя 40 лет, обе страны ведут себя “так, как будто конфликт произошел вчера”.
Неужели Британия не может преодолеть эту враждебность? Могут ли эти две страны, обе ныне демократические, вернуться, по крайней мере, к Фолклендским коммуникационным соглашениям 1970-х годов?
То, как Лондон поднимает вопрос о самоопределении, — своего рода отвлекающий маневр. Островитяне не автономны, поскольку их безопасность зависит от доброй воли Великобритании. Британия эффективно избавлялась от Адена, Диего-Гарсии и Гонконга, когда это отвечало национальным интересам. Скотт и Роуландс убедили островитян в необходимости компромисса. Он был почти достигнут. Британия выиграла войну, но теперь вынуждена содержать военную базу в Южной Атлантике, а Аргентине остается только ухмыляться.
Решение проблемы аренды Британией островов, к которому стремились Роулендс, Ридли и другие, отдает дань уважения географии, истории, дипломатии и экономике. Это здравый смысл. Более 60 миллионов фунтов стерлингов в год на военную оборону островов — это уж слишком. Если у лондонских политиков не хватает мужества заключить сделку с Буэнос-Айресом, то, возможно, островитянам следует взглянуть в лицо будущему и поискать его для себя.