МОЛЬ

На лето, по состоянию здоровья, каждый год на протяжении четырёх лет, мы с мамой ездили в Анапу. А если на чистоту, то у меня вся семья инвалидов. Я, мама, бабушка, муж, свёкр, а в этом году добавился и пахан, у которого было два инсульта, открытая операция на сердце, впоследствии отёк мозга. Ему было рекомендовано не просто лечение на юге, а проживание. Поэтому в том году он в Анапу поехал вместе с нами. Муж должен был ко мне приехать в отпуске в конце июля и провести время со мной. Встал вопрос о том, с кем же оставить нашу кошечку Лапусю, с которой обычно оставался, пахан Валера.

Среди моих друзей и знакомых таковых не было, так как все в те же дни находились за пределами Москвы, а свекровь ухаживала за парализованным мужем и работала в придачу на вахте в ночную смену. Тогда мой муж Павел решил обратиться с данной просьбой к своему окружению, а именно к сокурсникам православного медицинского училища. Среди всей группы вызвалось пожить у нас и позаботиться о Лапусе чуть менее недели два человека. Этим человеком оказалась Олеся, и мой муж отдал предпочтение ей, потому что другой такой же человек был несовершеннолетним пятнадцатилетним ребёнком одной из студенток. Хотя я, как сейчас помню, тогда по телефону, не видя и не зная данных кандидатов, сказала мужу, что пусть лучше девочка. Видно сердцем чувствовала. Муж приехал в Анапу, дал номер телефона Олеси, чтобы я могла с ней контактировать и узнавать о кошечке. Так же Паша рассказал о сложностях со съёмным жильём Олеси, что мол, из-за того, что ей приходиться работать на такой работе, чтобы оплачивать комнату, у неё много пропусков занятий и её не допустили до экзамена. Что она сейчас в поиске более дешёвого жилья и другой работы. Мы посочувствовали девушке, поговорили между собой и решили предложить пожить у нас в зале за пять тысяч рублей с коммунальными услугами и интернетом, чтобы человек смог решить вопрос с работой, учёбой, в общем, встать на ноги простыми словами. А всё почему, потому что месяцем ранее от нас съехала другая девушка Светлана, которая проживала у нас почти год. И цели у нас были те же – ПОМОЧЬ! Света сирота, моя мама в своё время хотела её удочерить, но это не получилось из-за наличия у неё сестёр и брата. Во взрослой жизни наши пути пересеклись, мы тесно общались и знали, что Света так и не получила жильё от государства. Она скитается всю свою жизнь по съёмным квартирам, работает на одно проживание в городе Томске. Мы часто её звали в гости в Москву, а так же жить, мол, какая разница, где снимать жильё, а в Москве как-никак возможностей больше. Свете мы дали фундамент, она освоилась в городе, была постоянная работа и она отправилась в самостоятельное плавание. И не смотря на то, что человек имел статус сироты, не имел помощи извне, и даже то, что мы сказали, что не нужно нам ни за что платить, чтобы она копила на своё жильё. Девушка каждый месяц приходила и клала нам на стол пять тысяч рублей со словами, что так не может! Вела себя тактично, уважительно, мне во всём помогала. Мы хорошо общались, можно сказать как сёстры. Наша семья приняла человека как члена семьи.

Олеся от нашей помощи отказалась, а в октябре месяце напомнила о нашем предложении и попросилась к нам. Мы распахнули двери человеку и приняли в свою семью. Я увидела Олесю впервые, а Паша знал её три года, обучаясь на вечернем отделении в Свято-Димитриевском училище сестёр милосердия при первой градской больнице. Где люди на благотворительной основе ухаживали за больными людьми, не только практика, но и волонтёрская деятельность была. И я вообразила себе, что за мной как за инвалидом, будет кому присматривать, да и общения не хватало, так как вела затворнический образ жизни. В общем, представляла себе, что будет ещё лучше, чем со Светой, потому что последняя работала по тринадцать часов ежедневно без выходных и на общение со мной у девушки не оставалось времени, а так же Света болела гепатитом В, и свои выходные в основном тратила на обследования и хождение по врачам. Но нареканий к ней у нас не было… Человек настолько редко просил постирать свои вещи и то заодно вместе с нашими, что я порой сама настаивала и уговаривала девушку постираться. В свои редкие выходные она всегда убиралась, помогала готовить. После работы, которая заканчивалась в двадцать три часа вечера, она заходила там, где работала в магазин и покупала что-то из продуктов, что я просила, а иногда и что-то вкусненькое в качестве презента или сюрприза и везла через пол Москвы домой…

Я тут размечталась, что наконец-то в моей жизни появился здоровый человек! Какое счастье! Как мы сейчас заживём! Олеся хвалилась, что умеет ставить капельницы, и я губу раскатала, что мне не придётся ложиться в больницу. Так же говорила, что рано спать ложиться, что хочет устраиваться в больницу санитаркой, и даже готова пойти на место моего мужа, который работал санитаром в двадцать четвёртой больнице. На место мужа, потому что Олеся взяла академический отпуск из-за несданных экзаменов и планировала вернуться заново на третий курс во второе полугодие, а так как Паша был уже на четвёртом курсе и получение диплома было на носу, пойдёт работать по специальности, то вакансия санитара освободится. Но раз пока работы в больницах Москвы санитарами нет, как объясняла нам девушка, она будет работать на этой работе, на которую только что устроилась. Эта – в благотворительной организации директором по маркетингу, где ей обещали зарплату семьдесят тысяч рублей.

У Олеси был трудный период в жизни. Её выгнали с предыдущего жилья, деньги за не прожитые дни не вернули, бросил жених, с которым должны были венчаться, сломался ноутбук, информацию в котором помогли восстановить программисты на Пашеной работе. Девушка влезла в кредит, купив себе новый ноутбук, и ждала зарплату, а потом сидела и плакала, что ей заплатили всего двадцать пять тысяч.

Мы с Пашей добрые порядочные люди, отдали Олесе нашу спальню, а сами перебрались в зал в проходную комнату. Создали для неё все условия, чтобы ей было хорошо…

У Олеси график работы был свободнее, чем у Светы, и, разумеется, я ждала от девушки не только общения, но и помощи по дому. Спать рано она не ложилась, как говорила, после десяти часов вечера до двух часов ночи начиналась беготня к холодильнику, который располагался в зале, собственно, где мы с мужем спали. Помощи по дому тоже не было. Человек не то, что совсем не убирался, но и за собой оставлял много грязи! До тех пор, пока я не встретила Олесю, которая, когда готовила что-то из курицы, причём из филе грудки, которую нужно было только порезать, не отделять от кожи и костей, оставляла жирные следы от неё по всей квартире, не думала, что такие люди вообще существуют. Хотя, в детстве у меня была подружка Маша, которая могла поесть руками и не помыть их после, липкими или жирными пальцами бралась за разные предметы. Когда я бывала у неё в гостях, застилала их постели, так и рвалась навести порядок. Потом из-за того, что я прибиралась у них дома, мама Маши запретила со мной общаться. Олеся со мной как с инвалидом обращалась ненадлежащим образом, зная, что я аллергик, проблемы с дыханием, просьбу, брызгаться дезодорантом в ванной комнате, игнорировала, хотя я сделала ей поблажку на ванную комнату, так как каким-либо духами и прочим в нашем доме пользоваться вообще под запретом! Просьбу не закрывать дверь в спальню не лишать Лапусю пространства, у которой и без того проблемы со здоровьем, почечная недостаточность и рак молочной железы, не исполняла. Спорила со мной и пререкалась на любое замечание, вела себя будто она хозяйка в доме. Наша жизнь с мужем с каждым днём становилась всё дискомфортнее и дискомфортнее, особенно после истерик девушки, которые она закатывала на обычную просьбу убраться. Однажды я сидела на диване, была глубокая ночь, включила ночник. У меня шла кровь из носа. Олеся проходила мимо и увидела. Достала из морозилки курицу и стала прикладывать к моему носу. Я просила девушку оставить меня, что ничего страшного, из-за проблем с сосудами у меня такое бывает. Она хотела разбудить моего мужа, включила режим спасательства. Я сказала, чтобы не вздумала его будить, ему рано на работу вставать и ушла в ванную комнату умыться. Муж в это время спал у стены. Когда я вернулась, Паша уже был пробуждён, а чтобы его потормошить и разбудить нужно через моё спальное место подобраться к нему. Иными словами Олеся залезла в нашу с мужем постель. Нам с Пашей пришлось повесить шторы, которые закрывали наше спальное место от Олеси. В целом правила в нашем доме не соблюдала, не убиралась, повышала голос и огрызалась. Но даже это не заставило бы нас с мужем принять радикальное решение, чтобы Олесе указать на дверь.

В ноябре мне пришлось лечь в больницу, когда я выписалась из неё, дома был срач, который устроила Олеся. Человек знал мой диагноз и проблемы со здоровьем, да будь я даже здоровым человеком, к моему возвращению из больницы можно было подготовиться! Хочу заметить, что человек не только бесплатно жил у нас, но и полностью питался за наш счёт. Мы малоимущая семья инвалидов. Может, не за чертой бедности находились, но, тем не менее, ежегодно получали помощь от государства в виде продуктов питания. Я, когда увидела испорченные обои, беспорядок, переведённый порошок и кондиционер для белья, грязную микроволновку, а ещё и поесть дома было нечего, конечно пришла в отчаяние. Я вела свой блок на ютуб канале, сняла видео и выложила его в интернет, о том в каком виде находится квартира, что мне трудно убираться, трудно готовить, и что делать с тем, что Олеся ничего не делает? На просьбы не реагирует, не помогает, пользуется дезодорантом, от которого я задыхаюсь. Спросить совета у людей, может средство или подход есть какой-то… Ведь мне жить и жить предстояло с Олесей целый год. О выселении речь и не шла, где я прямым текстом говорила об этом. Так же мои зрители ни разу не видели Олесю, я её упоминала как о новом члене семьи, да и только.

Это видео увидела Олеся, хотя говорила, что мои видео не смотрит, мол, ей некогда, закатила истерику, скандал. Вела себя неподобающим образом, даже если не будь я инвалидом. Но я делаю большой акцент на том, что я ИНВАЛИД, у меня достаточно серьёзное и тяжёлое заболевание. Естественно от будущей медсестры, не просто медсестры, а сестры МЕЛОСЕРДИЯ, которая рассказывала, что хочет работать в реанимации, где пациенты находятся в более тяжёлом состоянии, чем я, ожидала другого отношения, поведения и реакции. Я ведь переживала за её здоровье, ставила ей витамины группы Б, ампулы и шприцы были наши. Правда, девушка тоже делала мне уколы, но из-под палки. Странным способом, она залазила сверху меня. Если Олесе было нужно какое-то лекарство, всё ей давали. Создали для неё хлебное место, комфортное проживание, не прося ничего взамен. Сохранить в чистоте и уюте это место ведь можно было, рассуждала я. Относиться уважительно к людям, которые пустили тебя пожить, абсолютно постороннего человека.

В день, когда я выложила видео, у Олеси началась на работе аллергия, и она вызывала себе скорую. В этот же день вечером она много всего сказала мне не приятного, даже сматерилась. Но мы с Пашей спокойно отреагировали, все разошлись спать. Утром Олеся меня разбудила, что ей снова плохо, и она вызвала себе скорую. Позже по рекомендации фельдшера отправилась в поликлинику к дежурному врачу и оттуда нам написала, что её забирают по скорой в больницу. У нас с Пашей в этот день были планы, но мы всё отложили, чтобы поехать к Олесе в больницу и привезти ей вещи. Позднее она написала, что едет домой. Приезжает вся красная распухшая и говорит, что за ней едет скорая, что ей в такси стало плохо и в нём она себе вызвала скорую, а из больницы ушла. На тот момент мне казалось, что об Олесе я думаю больше, чем она сама о себе. Она взяла с собой только ноутбук, а я мужа попросила собрать ей кружку, ложку, зубную пасту и щётку. А так же, чтобы Паша проводил Олесю, и тот раздетый пошёл с ней на улицу. Я из окна кричу, взяла ли Олеся полотенце. Та отвечает, что нет. Тогда я кладу в пакет и скидываю с окна четвёртого этажа, вложив в это полотенце икону для Олеси. Это полотенце положить некуда, пакет, в котором оно было грязный от земли. Тогда я скидываю ещё один чистый пакет с яблоком в пакете. За Олесей приезжает сразу две скорые, потому что одна уехала куда-то не туда и к девушке отправили ещё одну бригаду, ведь у неё был отёк Квинке, а с этим медлить нельзя. Потом Олеся написала, что её кладут в реанимацию…

Вы можете представить мои переживания??? Мы с Пашей не находили себе места… Я сняла видео о том, что Олеся в реанимации и немного об её состоянии, мол оправдать девушку за предыдущее видео и срач.

Потом мы решили позвонить в больницу и узнать об Олесином состоянии, на что нам ответили, что данная пациентка находится в терапии и в реанимационном отделении не нуждается. А ведь прошёл час другой, и девушка не собиралась сообщать нам, что она в терапии, телефон при ней, а я уже видео про реанимацию выложила. И что вы хотите? Звонит мне Олесин отец и просит удалить данное видео, что зачем я выкладываю об Олесином здоровье, делает предположение и говорит мне о нём, что данное состояние девушки, а именно отёк Квинке у неё произошёл из-за моего предыдущего видео про уборку. Иными словами меня обвинили в болезни девушки. А почему? Потому что именно Олеся выставила всё случившееся в таком свете, и возможно наговорила родителям разное…

Олеся написала отказную из больницы через день, проставив капельницы, вернулась в чистый, убранным нами, дом. Хотя мы с мужем настаивали на том, чтобы девушка обследовалась, потому что наблюдали в ней разные признаки болезни, да и сама она нам на многое жаловалась в своём состоянии…

В той больнице, куда девушка попала, как раз требовался уборщик с зарплатой сорок тысяч, о чём я Олесе сообщила. Ещё подумала, что всё, что не делается, к лучшему. Может Бог её через аллергию привёл к работе, которую, как я думала, она искала. Та в свою очередь сказала, что работу менять не собирается, и чтобы тему закрыли, чем меня огорошила. Тогда я ей сказала, что тогда мы тебе зачем, если ты не нуждаешься в нашей помощи. Почему обманула?

Муж принял решение не нести ответственность за человека, который проживал у нас, как будущий медик пренебрегал своим здоровьем, а так же доводил нашу семью до стресса своим состоянием и поведением в целом, что сказывалось на моём здоровье. Что в таком случае делать Олесе у нас дома нечего, пусть идёт восвояси. Сроки на семейном совете определили, потому что уже и моя мама переживала о том, что происходило у нас дома. Вечером того же дня Паша сообщил об этом Олесе, дав неделю подыскать себе жильё. Зарплату в ноябре за неполный октябрь с её слов она получила пятьдесят тысяч. Выяснилось, что девушке всё же заплатили, только сообщать об этом она не спешила. Ей пришлось признаться, когда встал вопрос ребром по поводу работы санитаркой в больнице, где была открыта вакансия. Я пыталась убедить девушку туда пойти не только ради практики на учёбе и удобного графика всё для той же учёбы, но и зарплаты. Собственно ради этого мы и пустили её к себе жить. Зарплата у санитаров небольшая, платное обучение в училище, на съём комнаты не хватало бы. Декабрьская зарплата, как говорила девушка, в семьдесят тысяч была на горизонте и до дня, когда она бы съехала от нас. Этих денег было достаточно, чтобы рассчитаться за кредит в тридцать тысяч за ноутбук и снять комнату. Паша посмотрел заранее жильё, на тот случай, если бы Олеся придумала очередную ловушку, чтобы всё же продолжать жить у нас. Конечно, где ещё найти таких дураков, у которых можно жить бесплатно, питаться!? Хотя девушка обещала оплачивать нам коммунальные услуги, причём в «грудь била», что оплатит всё, и даже за нас. Конечно, коммунальные услуги у инвалидов со скидкой и субсидией не столь велики. Меньше той платы в пять тысяч за проходную комнату, в которой мы с Пашей жили вместо Олеси, чтобы не предложить оплачивать их полностью, но и этого девушка нам не платила, хотя знала номер моей банковской карточки, который так же привязан к телефону. Да впрочем, если бы и хотела, то, как Света пришла бы и положила на стол хоть тыщёнку!

Но это ещё не весь мой рассказ! У вас волосы дыбом встанут, когда я расскажу, что потом мы обнаружили дома. После моей выписки из больницы, уборкой, готовкой, переживаниями за Олесино здоровье, сразу всё и не заметишь, лишь только тогда, когда конкретно понадобится, ты сунешься, а этого нет…

В спальне в шкафу, а так же кладовке-гардеробе мы хранили наши запасы продуктов на несколько месяцев, которые с целью экономии покупали по акции и по оптовой цене. Перед больницей мы с мужем отоварились с доставкой на дом. На горизонте Рождественский пост, я заказала две литровые банки кабачковой икры. Одну банку для Олеси, но она об этом не знала, вторую для нас с мужем. Упаковку из двенадцати бутылок минеральной воды Баржоми и многое другое. Как я говорила, что мы люди не жадные, но к моему удивлению я не обнаружила ни одной банки в том самом шкафу. Человек съел икру, предназначенную на пост ещё до его начала! При том, что начала поедать наши запасы тайком, пока я была в больнице. От минеральной воды тоже ничего не осталось, которую я пила исключительно в лечебных целях, которой минимум мне хватило бы на полгода, а человек всю выпил, пока я десять дней, всего лишь десять дней была в больнице. При всём этом Олеся просила выделить ей полочку в холодильнике, что она будет питаться отдельно.

А потом мне позвонила Олесина мама и просила, чтобы Олеся жила у нас ещё хотя бы два месяца, чтобы арендовала у нас эту комнату за десять тысяч. А я ответила, что Олеся нас обманула, а арендой жилья мы не занимаемся. Паша сменил замок, чтобы человек не мог пользоваться ключами и квартирой в своих корыстных целях. Чтобы находилась при нас, потому что уже не знали чего от неё ожидать! Естественно мне хотелось, чтобы Олеся соблюдала условия проживания, а она говорила о том, что работает с восьми утра. Я думала, как хорошо, с Пашей будет уходить на работу, а то и раньше. Спать рано ложится, почему и спальню мы выделили нашу, потому что я полуночница, а телевизор в зале находился. А получалось так, что вначале Паша вставал, хоть и как мышка всё делал, а я спала чутко, даже бируши не помогали. Он уходил, через час другой Олеся вставала. Ну, а поскольку ключей у Олеси больше не было, и целенаправленно вставать и за ней закрывать дверь, с моей-то скованностью из-за болезни, не очень комфортно было бы, и поскольку я проснулась вместе с Пашей и не спала, я разбудила и Олесю, зайдя в спальню, тускло включив свет и тихонько сказав Олеси, чтобы вставала. Мало того, что Олеси вновь хватило совести повысить на меня голос и что-то высказывать, не смотря на то, что она у нас всё ещё жила после всего того, что натворила. Самое ужасное, что во всех этих разборках она звонила, жаловалась родителям, и от её мамы, дословно, прозвучала такая фраза: «КАКОЕ ПРАВО ВЫ ИМЕЕТЕ ЗАХОДИТЬ К НЕЙ В КОМНАТУ»! Ещё фраза была, что без стука! Я в таком шоке была! Мало того, что одно из условий было, чтобы Олеся дверь не закрывала, не лишала кошку пространства. Так ещё оказывается это её комната! Ни какой комнаты не было, было спальное место и стол, в шкафу полки для вещей! Всё! Мы не сдавали ей эту комнату! Там точно так же были и наши с мужем вещи, документы, и вполне я могла туда зайти, чтобы что-то взять, даже если бы Олеся и спала. Как говорила моя мама, что «картина Репина». Мы с Пашей в проходной комнате без ремонта за шторочкой, а Олеся в отдельной изолированной комнате со свежим ремонтом как королева. Что мы себя стеснили до такой степени, что мама вспомнила сказку про лису и зайца. У зайца была избушка лубяная, а у лиса ледяная. Пришла – весна, у лисы избушка растаяла. Она попросилась к зайцу переночевать и выгнала из избушки.

Наша цель была помочь человеку, но он в помощи не нуждался. Он нами пользовался, обманывая. Самое страшное во всей этой истории, что человек обучался в православном училище сестёр милосердия! Одним из главных предметов был закон Божий. Студенты регулярно посещали местный храм.

Мама Олеси сказала мне, что я совсем больная на голову, когда высказала ей всё, что думала об её дочери, назвав Олесю мусором, который нужно из дома вымести. Я хочу дополнить эту фразу, что больная на голову в том, что пустила её дочь к нам в дом!

Неприятно было очень, когда сливки для взбивания, которые были куплены для крема на мой день рождения, мы обнаружили открытыми и часть выпитыми. На крем, конечно, хватило. Человек уже от нас съехал, а я продолжала находить следы его жизнедеятельности. Особенно тяжело было, когда мне было нужно какое-то лекарство, а его не было. Нет, мне не жалко, если тебе плохо было. Но если я дала сама, я знаю, что оно у меня кончилось, и по мере возможности, куплю. Да, и вообще, если ты взяла, неужели трудно идти с работы мимо аптеки и купить!!! Света, которая заканчивала работать в двадцать три часа, если ей что-то врач выписывал или у неё болело, она не у меня просила, а уже домой с лекарствами в первом часу ночи приходила. Я ещё ей говорила, что у меня такое же лекарство есть, я бы тебе дала. Та отвечала, что откуда знала! А Олеся обо всём знала, потому что ей совести хватало лазить по шкафам!

Этот человек как моль… Влетает к тебе насекомое, вначале ты думаешь, что бабочка или кто-то хороший, а через какое-то время понимаешь, что это вредитель!

Как-то в Анапе мама вызвала сантехника, тот пришёл, сделал и взял тысячу рублей. На следующий день мама обнаружила, что сделано всё плохо и позвонила этому сантехнику, тот не отвечал, но в конечном итоге пришёл переделывать, не получилось, и вернул маме тысячу. Он не знал, что мама инвалид, что вся эта ситуация с водой для неё обременительна, и что пенсия маленькая. Для чего я это рассказываю!? Сколько требуется времени, человеку, чтобы признать свою ошибку? Затем, чтобы её исправить? А потом, чтобы искупить? Меньше дня! А ведь он мог не отвечать на телефонный звонок, не прийти, и даже не вернуть деньги!

Могла ли Олеся попросить прощение? Могла ли поблагодарить? Могла ли искупить свою вину? Конечно, могла, но ничего из этого не было. Ни копейки она не положила на стол, зато сказала мне, что у меня злое сердце, когда через некоторое время спустя, прибираясь, обнаружила Олесин пояс от пальто и хотела, чтобы она его забрала. Написала девушке сообщение. Если у меня было злое сердце, то этот пояс отправился бы в мусорное ведро, и я никогда не услышала такую фразу в свой адрес.

Моя подруга Наташа, узнав эту историю, задавалась вопросом: «Почему человек гадил в собственное гнездо?» Вроде Света, которая выросла на государственном обеспечении и привыкшая, что всё дают, можно брать и пользоваться. И Олеся, которая росла в полной семье, вела себя так, будто всё то, что мы имели, доставалось нам на халяву, что можно вот так просто взять и перевести весь порошок, небрежно пользоваться бытовой техникой, одной съесть продукты, которые рассчитаны на всех. Мы с Наташой рассуждали, выдвигали разные версии. И я пришла к одной. Это как в истории с наследством и Рашидом. Чем больше ты имеешь, тем больше хочешь забрать. Олеся не боялась последствий и что однажды мы укажем ей на дверь, потому что у неё были деньги, и она могла снять жильё. Убираться в квартире она и не планировала, потому что, скорее всего не думала, что задержится в ней долго. Она старалась как можно больше выжить из нас и взять. Возможно, когда она к нам просилась, ей действительно тогда сказали, что час на сборы, а за такой период трудно подыскать что-то, когда у тебя вагон вещей, которые куда-то нужно было перевезти. А мы с Пашей жили неподалёку. Если бы у неё был один чемоданчик, то вполне себе можно было бы и в хостеле разместиться. А у Олеси было столько вещей, даже компьютерное кресло. Перед тем как её выселили с предыдущего жилья, она накупила полный холодильник продуктов, говорила, что всё оставила, стол отнесла на помойку, потому что всё это некуда было класть, чтобы переехать. Ко всему прочему, пару чемоданов она отвезла временно к знакомым. Олеся рассказывала, что даже её родители были в шоке от того, сколько у неё вещей скопилось за пять лет жизни в Москве. Девушка была родом из Нижнего-Новгорода. Наверное, Олеся за счёт нас хотела компенсировать убытки и не дорожила нами, потому что в любой момент могла вернуться в родительский дом, на крайний случай. Света, после смерти моей мамы и Валеры перебралась по моей просьбе, жить в их квартиру, чтобы присматривать. Когда по решению суда, Рашид с моим адвокатом пришли к ней, чтобы решать дальнейшее существование, мужчина обмолвился фразой, что сегодня на бирже он потерял четыре миллиона. Возможно, были и другие убытки, которые он хотел восполнить за счёт других, а именно слабого звена в виде нас инвалидов, у которых можно вот так взять и отобрать крышу над головой. Это называется ЭГОИЗМ в чистом виде. Так же и Олеся, оставив порошок в прежней хате, решила использовать весь наш, как и продукты. Чтобы компенсировать свои убытки за чужой счёт. Зная Пашу по училищу, что он добрый, безотказный, верующий, могла догадаться, что жена у него такая же, почему бы не попользоваться? Только кто-то по крупному восполняет потери, как Рашид, кто-то по мелкому, как Олеся. Интересное в этих историях с Рашидом и Олесей, что они считают себя абсолютно хорошими, а главное порядочными людьми. Рашид твёрдо убеждён в благородстве, что он оставил квартиры в Томске и Анапе нам. Наши же квартиры он нам и оставил. Смешно до боли! Хотя с юридической точки зрения он и самом деле мог считать себя благородным человеком, потому что наши дурацкие законы позволяли ему завладеть бабушкиной и маминой квартирами. Наверное, кто писал законы для Российской Федерации, библию ни разу не открывал. Поскольку Рашид был не верующий, о моральной стороне вопрос даже и не шёл. А когда звонил моему адвокату и выносил мозг по поводу Валериных двух аккордеонов, которые я отдала в церковь на благотворительность, сорок минут рассказывал ему о том, какая я плохая. Так же как Олеся написала мне, что у меня злое сердце. Конечно для Рашида и Олеси я плохая, потому что оказалась помехой в совершении их дел. Но ведь Олеся была верующей в отличие от Рашида. Верить она может, и верила, но лекции по закону Божьему, наверное, тоже пропускала. Я поняла одну вещь. Есть люди, которые идут в храм к Богу, а есть, кто идёт в храм, чтобы встретить таких, кто верит в Бога, потому что знают, что верующие плохо не поступят, чтобы пользоваться ими в своих целях.

Остаётся только надеяться, что Олеся хотя бы в старости задумается о своих поступках. Потому что ей хватило наглости ещё и мстить мне, писать гадкие комментарии в блоге на ютубе про моих покойных родителей спустя два с лишнем года, когда она съехала от нас. Она это делала не под своим именем, но я понимала, что это она, потому что упоминала моменты, которые были исключительно в единичном случае и при ней. Казалось бы, за это время можно было всё забыть, жить дальше своей жизнью, но девушка ещё и зуб точила на меня, даже подлейший души человек Рашид, оставил меня в покое, Свету не стал выгонять из квартиры и драть с неё три шкуры за аренду жилья.

Мама учила меня видеть в людях только хорошее, верить до последнего, что это хорошее в них когда-нибудь проявится.