24 марта Клавдии Ивановне Шульженко день рождения. Именно так, по имени отчеству! Для поколения родившегося четверть века спустя после мая сорок пятого, её по-другому назвать и не получится. Тогда, вначале восьмидесятых она была для нас уже почтенной тётушкой. И её в нашей жизни было так много, что мы немного шалели от такой повсеместности. Она была утром по радио, а оно у многих не выключалось круглосуточно. Она была по всем каналам телевизора, а каналов было целых два. В «Утренней почте», В «Голубом огоньке», в «Музыкальном киоске» и ещё везде, где только возможно. И мы первоклашки, ходили и бессознательно бубнили «Давай закурим товарищ по одной». Конечно такая перманентная пропаганда её военных песен, в то время набила некоторую оскомину. Нам тогда хотелось весёлого и заводного, а приходилось поневоле впитывать и поглощать то чем кормили. Да и выбора то особого не было. Может оно частично и к лучшему. Идеология делала своё дело. Любой школьник из начала восьмидесятых прекрасно, знал, что войну выиграл Штирлитц. То как он манипулировал и дурачил всю рейхсканцелярию, затаив дыхание в который раз наблюдали все мы. И ни у кого не вызывало сомнение, что так, или примерно так оно и было. Если Штирлиц действовал в тылу врага, то на фронтах, мы знали, была Шульженко. То, что она всю войну выступала перед солдатами, зачастую на передовой, и сейчас вызывает восхищение. Разумеется, если понять и прочувствовать то, как важно поднять боевой дух. Она, конечно, заряжала их своей мощной энергетикой. Сами ветераны потом вспоминали, что после её душевного пения и в атаку идёшь по-другому и умирать не страшно. Всякое было. Утром она для них поёт, а к полудню от взвода три человека осталось. И после войны на протяжении почти сорока лет популярность не отпускала её. Надо сказать, что она как истинная артистка, не могла жить без концертов и выступлений и с блеском это делала почти до последних дней своих. До 17 июня 84-го. А что бы в полной мере оценить её голос, талант и артистизм, нужно абстрагироваться от того что, нам навязывалось насильно и попасть в резонанс с её искусством.
Клавдия Шульженко родилась в 1906-м году в Харькове, в Российской Империи. Тогда и последующие сто лет Харьков был русским городом. Он был как то близок и интересен. А сейчас недоступен. Вроде бы всё осталось на месте и полосатый Благовещенский собор и танк Mark V на площади и харчевня «Пузата хата» на Сумской улице, музей и памятник Шульженко.
Семья Клавдии, отец бухгалтер на железной дороге, мать домохозяйка. Был ещё брат Николай. Отец был очень музыкальным человеком, он играл на духовых инструментах и обладал чудесным баритоном. От него и передалась, тогда ещё девочке, музыкальная чувственность, которая заворожила потом весь Советский Союз. Они часто устраивали домашние концерты для друзей и соседей. Девочка училась в гимназии и очень увлекалась русской литературой и поэзией. Поначалу музыка не была её основным призванием, она хотела стать актрисой. Тем не менее, папа отправил её в Харьковскую консерваторию. Она училась музыки у известного профессора Чемизова, который ей тогда сказал: «Ты счастливая, у тебя голос поставлен от природы, тебе нужно только развивать и совершенствовать его». И вот в пятнадцать лет она с подругой отправилась в Харьковский драматический театр на прослушивание. Она спела несколько песен, аккомпанировал ей молодой Исаак Дунаевский. «Дуня», как называли его тогда близкие друзья. Такими друзьями и стали они с Клавдией Шульженко на всю жизнь. Её приняли в театр, где она поначалу играла небольшие музыкальные роли. Именно там под руководством режиссёра Николая Синельникова, она выработала манеру душеного и артистичного исполнения песен. Вокруг бушевал НЭП и многие артисты покидали Россию. Но некоторые и возвращались. В 24-м в Харькове на гастролях побывала оперная дива Лидия Липковская. Шульженко удалось познакомиться с ней. Липковская послушала девушку и дала ей много ценных советов, которые впоследствии сделали из Клавдии Шульженко того кем она стала. Зачастую встреча с нужным и правильным человеком действует посильнее любого учебника. Харизма и внушение могут сделать из тебя такую личность, которой ты в пятьдесят лет сам будешь гордиться. Или напротив, останешься полным ничтожеством, о существовании и деянии которого и сам сожалеешь и все окружающие. И вот с тех событий творческая карьера молодой певицы взвилась вверх подобно ракете. Она выступает на эстраде с исполненим лирических и «производственных» идеологически необходимых песен «Шахта №3», «Кирпичики». Сейчас они слушаются несколько карикатурно, но тогда было в самый аккурат. В конце 20-х Клавдия Шульженко переезжает в Ленинград. В 28-м её первое выступление перед публикой в Мариинском театре, на сборном концерте посвящённом дню печати. Тогда «отцами народов» было придумано множество новых праздников и соответственно к каждому прилагались неизменный митинг, отчёт и концерт. Артистам, даже начинающим было где себя проявить. В то же время она знакомиться с Владимиром Коралли, впоследствии, своим первым мужем. Тоже личность примечательная в артистических кругах. Музыкант, куплетист, выходец из Одессы. Полный юмора и задора. Первым браком был женат на певице Марией Дарской, её в 37-м расстреляли, как врага народа. Коралли, как бывший муж и возможный пособник, чудом уцелел. За собой не потянула. Он становится партнёром по сцене и импресарио Клавдии Шульженко. В 30-м он поженились, а в 32-м родился сын Игорь. Всё это время вплоть до 41-го она постоянно выступает. В Ленгосэстраде в составе джазового оркестра, в ленинграском мюзик-холле, в кинотеатрах перед сеансами. В говорухинском «Место встречи изменить нельзя» Шарапов приходит в кинотеатр и перед фильмом Крачковская с высоким партнёром исполняют «Несостоявшееся свидание» (Я ходил и я ходила, я так ждал и я ждала)… Такие выступления были ещё за долго до войны и одним из прообразов этой сцены были именно Шульженко и Коралли. В её репертуар входили все модные песни того времени. «Голубка», Андрюша», «Утомлённое солнце», «Когда простым и нежным взором», «Дядя Ваня», «О любви не говори», «Челита», «Девушка прощай!», «Дорогой длинною», «Встречи» (Любимый мой родной) Какой восторг мы испытывали когда волк из «Ну погоди!» на стройке шибанул патефон с этой пластинкой о груду кирпича.) Но это было потом… А в 36-м она впервые записывается в студии звукозаписи. Грамофонные пластинки с её «хитами» не успевают печатать, мгновенно расходятся. В 1940-м году она и Владимир Коралли создают свой собственный джаз банд и начинают гастролировать по всему Советскому Союзу. Война застала музыкантов в Ереване. Потрясённая Шульженко отказалась отправляться в эвакуацию, как многие артисты, а со всем музыкальным коллективом приняли решение вступить в Красную армию. Именно это решение сделало Клавдию Шульженко, той которую большинство из нас запомнило. Исполнительницей военных песен. С 41-го по 45-й их оркестр становится фронтовым. В 1942-м году вторую жизнь получает вальс «Синий платочек». Изначально песня была написана до войны польским композитором Гарри Петербурским. Там и слова были другие. Песня исполнялась на танцплощадках ещё в сороковом. Существует несколько текстов на эту музыку «Двадцать второго июня ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили…». Но тот текст из репертуара Шульженко, где рифмуется пулемётчик и платочек, написал фронтовой репортёр Михаил Максимов. И вторая знаменитая песня, без которой казалось бы, и победа не мыслима, «Давай закурим». С тех пор эти песни были неизменно в репертуаре певицы. На всех концертах. А концертов было множество. Только к июлю 42-го было 500. С начала войны это больше, чем по одному в день. В 45-м Клавдию Шульженко наградили Орденом Красной Звезды. Заслуженно.
После войны она начинает сольную музыкальную карьеру. Записывает множество пластинок и постоянно гастролирует. Снимается в музыкальных фильмах, принимает участие в молодежных музыкальных фестивалях в качестве члена жюри. Авторитет всё таки. И даже выпускает книгу мемуаров «Когда вы спросите меня…» В личной жизни тоже всплески и бури. С Коралли они расстались из-за ревности горячего одесского парня. Впрочем безосновательной. Цветы и поклонники неотъемлемая часть славы. И вот когда ей пятьдесят она вновь встречает свою любовь. Это кинооператор Георгий Епифанов. Теперь уже горячо и навсегда.Имея строптивый и независимый характер, она не лебезила перед чиновниками, не подписывала «коллективные письма» и порой резко отвечала на предлагаемые «милости». Ретивые партработники и функционеры в ответ не выпускали её в капстраны. Её довелось покорить только зрителей из соцлагеря. А ей всегда хотелось побывать во Франции. Ведь там жила Эдит Пиаф. Они были так близки по духу, артистизму и темпераменту. Они знали друг о друге и мечтали познакомиться, но разные фурцевы и им подобные считали это не целесообразным. Клавдия Шульженко всегда была красива и экстравагантна и элегантна. Даже в глубокой старости. Такой мы её и запомнили.
В своих мемуарах она написала: « Мне известен только один способ надёжно застраховать себя от неудач. Это труд — упорный, настойчивый, бескомпромиссный, изнурительный…»