Итак, второй наступательный план войск Кавказского (в момент отклонения Ставкой – уже Крымского) фронта остался только на бумаге.
В отношении директивы Ставки ВГК, этот план не утвердившей, хотелось бы сделать пару замечаний.
Прежде всего, Ставка отказалась от идеи нового морского десанта в Феодосии, ей же самой предложенной. Далее, 47-я армия, бывшая, согласно плану Кавказского фронта, фактически резервной (в район Ак-Монайских позиций она выходила только на второй день наступательной операции, в случае её успешного развития, и активных наступательных задач не получала), придвигалась непосредственно к стыку 44-й и 51-й армий ещё до начала операции, становясь дополнительной гарантией от прорыва немцев на участке этого стыка и в то же время играя роль эшелона развития успеха, который был должен тут же вводиться в бой при успешном прорыве обороны противника. И наконец, директива Ставки уделяла особое внимание правому флангу расположения войск фронта. Последние два положения директивы были вполне логичны, но нельзя не заметить, что именно с них берёт начало то построение войск Крымского фронта, с которым он подошёл к трагическим событиям мая 1942 года.
1 февраля в Ставку Верховного Главнокомандования поступил переработанный с учётом её замечаний план наступления войск Крымского фронта (донесение № 0312/ ОП). Задачами фронта были разгром феодосийской группировки с последующим выходом на рубеж реки Биюк-Карасу с целью оказания помощи войскам Севастопольского оборонительного района [32; 498].