У меня не бывает полутонов. Я либо люблю тебя и захлебываюсь до смерти. Либо ты вычеркнут и выписан из моей жизни без права на голос и реабилитацию.
Если я ухожу, я ухожу с концами. Я уничтожаю все опознавательные знаки, чтобы ничего не напоминало мне о том, как это было больно. Больно - любить задыхаясь, и задыхаться следом без любви. Подарки, одежда, музыка совместных событий - все это летит в топку моего диполярного пепелища. Не существует полутонов. Есть только черное и белое.
Мой нездоровый категоричный мир.
Сегодня многие предметы, аннулированные когда-то, больше не болят. Как будто боль переболела и исчезла, а счастье и радость тех моментов все еще жива. И где-то есть даже сожаление о классных и порой весьма уместных, но безвозмездно и безвозвратно выброшенных реликвиях.
Та тайская бутылка с рисунком из песка отлично бы смотрелась на моей новой лоджии и напоминала о лете, пальмах и апрельском новом годе - с водяными пистолетами и засадами у бассейнов. Но увы - бутыль давно на помойке. Бутыль - это так, мелочь. Репрессированные жемчуга да бриллианты - вот где мой категоричный мир был не практичен совершенно.