- Таищ майор! К вам тут таищ капитан! - усталый разведчик махнул рукой в сторону догонявшего его моложавого капитана в чистейшем, мухи не сношались, "комке", и отвалил.
- Внимательно, капитан, - "майор" не спал вторые сутки, занимаясь нескончаемой фильтрацией беженцев, и взбадривая себя только водкой, и был не в настроении разводить вежливость. Капитан поджал губы, но у него был приказ.
- Здравежелаю, товарищ майор, - протянул он, - Меня к вам направил ваш комбат.
- Аспирин, активированный уголь и литр воды на ночь, с утра кумыс или айран, - вяло отмахнулся "майор", прихлёбывая из бутылки, - Или ФИЗО и горячий сладкий чай.
Капитан промолчал. Он, в общем, понимал, к кому его послали, и приказ был - договориться, хотя бы на сутки помощи, и предложить "что угодно, в пределах разумного", да вот беда, из разговоров бойцов он уже понял, что предложить этому "майору" ему нечего. Деньгами он не интересуется, выпивка у него всегда ящиками, трофеи он сам может "уралами" сдавать... А женщины, здесь и сейчас, ничего не стоили. Что профессионалки, что беженки. За мирный сон, душ, еду выпивку и плату, пошла бы почти любая. Война, мать ё.
И капитан, понимая, что если играть не с чем, проще играть в открытую, зашёл с того, что было:
- Тут такое дело, товарищ "майор"... Взяли мы несколько групп каких-то мутных. Кто ползком, кто под мирняк, кто с боем... Все пробивались из Мариуполя. Замнач просёк, что у всех татухи схожие. Как один мастер набивал. У него дела папками лежали, он и заметил... Но расследование ничего не дало. Тот писарь, тот медик, этот повар, этот вообще "сочувствующий"... Не связать. А татухи, говорят, в одном салоне делали. А салон тот закрыт, и мастера не найти.
- Много их? - "майор" вдруг сел прямо и впился в капитана взглядом.
- Пока около тридцати, у нас один боец вроде как рисует, в теме, он подбирал стиль по...
- Вы откуда прибыли, капитан, и как долго туда добираться? - жестко спросил "майор", уже, как обезьяна, лазая по кунгу, и собирая что-то в сумку.
- Часов пять на броне... - Капитан углядел, как "майор" сунул огромный дилдо за пазуху, и слегка потерялся.
- ПЕТРО! - взревел "майор", и через считанные секунды в люке возник боец, - Вылетаем все, найди Димона, и чтобы через полчаса были готовы. Запрос на откомандирование я от комбата оформлю, подпишешь, и бегом собираться. Вопросы?
- Что брать и на сколько?
- Суток трое, не больше. Бери, как на... - "майор" сбился, помолчал, и продолжил жестко, - Их больше тридцати, сплочённая группа, сам прикинь, не мальчик. Вариант "непонятки". Броню под охрану, проконтролируй.
Боец помолчал, глядя на "майора" в упор, скулы его обозначились, как камень, и резко кивнув, он исчез.
- Там на столе чай в термосах, закусь была, сядь, не маячь, через полчаса вылетим, доложи, я пойду пробью всё, - и "майор" резво, несмотря на габариты, выскользнул из кунга.
Капитан сел за стол, порылся в термосах, налил себе чаю, и связавшись со своим радистом, доложил, услышал одобрительное, "принято, отбой", порылся в пакетах, сжевал бутерброд и запил сладким чаем. Пока что, он понимал, что выполнил поручение, только не понимал... Да вообще он ничего не понимал, этот капитан, только то, что полковник Ивакин доволен, а что будет дальше и к чему это приведёт...
Вылетели быстро, без суеты, "майор" с бойцами загрузились с сумками, капитан сел во второе пилотское, подскок, рывок, и вот уже ты ощущаешь себя катающимся по "американским горкам", и близкая земля скользит под ноги, и подспудный страх, что выстрелят в спину, а через полчаса - толчок, и снова земля под ногами.
- Веди, капитан, - пробурчал "майор", волоча по земле здоровенную шуршащую сумку, типа "радость оккупанта". Капитан кивнул и зашагал к отчётливо видимому скоплению техники, - Там твоё начальство, капитан?
Капитан кивнул, ещё не понимая.
- Нахер мне твои большезвёздные мальчики, капитан, к задержанным веди, я работать прилетел, а не вот это вот всё, - "майор", сипя, выпустил сумку и вытащив бутылку, присосался к ней так, что капитан только поморщился, - Захотят, сами зайдут, а нет - и нет. Меньше пыли.
Капитан сжал губы, но решил не лезть между "майором" и полковником Ивакиным. Отведёт, куда прошено, а там пусть сами бодаются.
Задержанные сидели в подвале какого-то дома, раньше тут были частные склады жителей дома, сколоченные из досок "пеналы" с дверьми на замках, каждый проём подвала разделён на четыре узких проёма, "пенала", и с дверью; заложенными кирпичами окнами, и толстый фундамент привлёк внимание теробороны, запланировали бомбоубежище, потом бомбоубежище не понадобилось, а сейчас вот ВС РФ приспособили его для КПЗ. Вход в подвал охраняла пара бойцов, лениво куривших на солнышке.
- Смирно бойцы, - просипел "майор", роняя сумку и роясь в ней, - Другие выходы из подвала есть?
- Так точно, на той стороне дверь, такая же, таищ майор, - отрапортовал боец, и уточнил, - Но там замок снаружи висит.
- Димон, проверь, и запри, сам сообразишь. И глянь окна. А вы, двое, со мной.
Подвал представлял собой анфиладу самодельных комнат, с единым коридором, невысоким потолком и "арками, в счёт подъездов, чуть не на метр, перекрывающими проход сверху. "Майор" осмотрелся, прошёлся, прихлёбывая из бутылки, оглядел пустующие "пеналы", выбрал один, и кивнул на него Петру - тот принялся тягать в него сумки.
- Так, бойцы, один стоит тут, второй бегом на верх. Мне нужен стол, табуретки, и сваренное из арматуры кресло. И доложи разводящему, что мне будут нужны дознаватели, чтобы снимать показания... Не сейчас, часов через восемь-десять... Ну и им, наверное, понадобится стол, стулья... Но это потом. Бегом выполнять. Петро присмотрит и поможет.
Бойцы убежали, а "майор", вразвалочку, прошёлся вдоль всех дверей, свет горел и в "коридоре" и в "пеналах", так что на него, через щели, смотрели глаза, слышались реплики, кто-то угрожал, кто-то просто пытался оскорбить...
"Майор" встал в середине коридора, прополоскал рот и горло водкой, сплюнул, откашлялся, и заговорил:
- Панове європейці. Ви всі утримуєтеся тут незаконно , - голос "майора" приобрёл нерусские нотки и выговор, даже ударения в словах сдвинулись, а ещё тон, тон был как у белого хозяина, решающего мелкие разборки рабов, - І найближчим часом ви всі будете відпущені. Зараз з вас знімуть свідчення, ви зможете написати свої претензії і звинувачення, після чого вам видадуть вилучені у вас речі, і відвезуть у вказане вами місце. Всі питання при особистому спілкуванні. Чекайте, ми прийдемо за кожним з вас.
Несмотря на более чем доходчивую речь, большинство задержанных тут же кинулось с вопросами, но "майор", величаво прошёл в "свой" закуток, уселся на сумку, и привалившись к стене, уснул.
Через час запыхавшийся Петро приволок ещё горячее кресло, стол, массивные табуретки, и даже второе, "канцелярское" кресло, для "майора". А ещё высокий торшер, без абажура, с яркой лампой и на длинном шнуре, тумбочку казарменного вида и электроплитку.
- Да ты прапор! - резюмировал "майор", проснувшись и оглядываясь вокруг.
- Будет ещё панцирная кровать и бензогенератор, - похвастался Петро, отдуваясь, - И бойцов, что на охране, я проинструктировал.
- Растёшь, - одобрительно кивнул "майор", - А сейчас давай чаю, и первого на допрос.
Петро кивнул Димону, и они вышли. "Майор" сел за стол, с удовольствием покрутился на кресле, выложил на стол пару листов бумаги, карандаш и небольшую, в килограмм, титановую кувалдочку, принялся ждать.
В открытую дверь втащили щуплого мужика со злым, очень хохляцким лицом, и пока он щурился на бьющую в глаза лампу, Петро ловко смазал его "дилдой" по шее, задрал и стащил одежду от пояса, и споро приковал к креслу пластиковыми стяжками для труб.
Через час, подвал отупел от крика. Мужичок орал, переходя на фальцет, а когда замолкал, то в ватной тишине отчётливо слышались вопросы "майора", имя и фамилия, когда и кем завербован, явки, пароли, номера счетов, полученные звания и награды, последние приказы - всё на украинском.
Отвечать мужичку не давали, или обливая кипятком, или прижигая кусками проволоки в чувствительных местах, или колотя кувалдой по суставам. За час из несгибаемого бойца за свободу Украины, мужичок стал истерящим куском мяса.
- А що, - протянул "майор", глядя на потерявшего товарный вид и сознание мужичка, - міцний міцний хлопець. Тренож і тягни наступного москаля.
В мучительно гулкой тишине подвала был отчётливо слышен стук чего-то твёрдого по мясу, стон, и как поволокли что-то тяжёлое. А потом шаги, лязг замка и отчаянные вопли на украинском, тут же прекратившиеся, и снова волочение тела, лязг, душераздирающие крик и те же вопросы в тишине, на украинском, но заданные иностранцем, и удары, шипение, крики... И снова в конце удар по мясу и волочение тела... И снова... И снова...
К утру, вся группа, была расколота. Дознаватели из местных военных, только успевали задавать вопросы и просматривать качество видеопоказаний. Скрытая ячейка "Хлопцев Бандеры" была полностью денацифицирована.
А "майор" продолжал работать. Бить кувалдой, жечь, глушить, чтобы не успел начать разговаривать, а особо буйных приковывали к кровати и пускали несильный, но постоянный ток, не дающий возможности издавать членораздельные звуки.
Сначала "ХБ" была уверена - все члены ячейки, что "мисто" освободило ВСУ, и их, по ошибке, прихватила "своя" разведка, потом, что всё это провокация "москалей", потом их стали бросать по несколько человек в "пенал", и они переругались, споря, что говорить, а о чём молчать, потом их снова тащили на допрос, и снова бросали в "пенал", но уже к тем, что ещё не был на допросе... К утру те, что послабее были готовы на всё. Чтобы не слышать разрывающего уши и мозг крика товарищей, чтобы не сходить с ума от непонимания происходящего, чтобы получить любую надежду на жизнь... В несколько "пеналов" бросили и трупы тех, кто не выдержал или сопротивлялся. А к рассвету, "майор" прошёлся и громко пообещал жизнь тем, кто расскажет всё про своих товарищей. На этом "ХБ" сломалось, хохляцкая натура выперла говном из летнего сортира, в который бросили пачку дрожжей. Чтобы выжить самим хохлы были готовы сдать всех.
Дознаватели пахали, как проклятые, восемь человек прокурорских без отдыха записывали и оформляли всё, что широким потоком лилось из словоохотливых глоток "ХБ"ешников, а "майор" и его бойцы спали, выставив охрану их тех самых двух бойцов, что были с самого начала, наказав им "не беспокоить не при каких обстоятельствах"... И заминировав дверь квартиры.
- Товарищ полковник! Разрешите?.. - капитан, с чёрными кругами вокруг глаз, приоткрыл дверь кабинета и вопросительно смотрел на начальство.
- Заходи капитан, - полковник Ивакин, наслушавшийся докладов о работе "майора", прибывал в самом довольном расположении духа. Прикомандированные СВУшники цвели и пахли - среди расколотых "ХБ"ешников оказался "бухгалтер", скрупулезно ведший бухгалтерию, и сохранивший все бумаги, с адресами, местами схронов, даже пьянки и встречи с другими ячейками были задокументированы... А значит, за этот хвост можно потянуть, и вытащить, если не всех, то большую часть резидентуры и подпольных ячеек, по всей области и по паре соседних. На действия "майора" СВУшники сказали только - "самоучка, но очень талантливый", и пообещали заслать ему ящик коньяка.
- Садись, капитан, докладывай, - пробасил полковник, любовно разглаживая доклады о проведённых мероприятиях и рапорты на награждения.
- Товарищ полковник! - капитан понимал, видел по лицу Ивакина, что его доклад придётся не к месту, но... Капитан был идеалист, - Докладываю. Имеются множественные нарушения УК РФ, Гаагской конвенции о военнопленных, пытки, издевательства, убийства...
- Молчать, капитан, - так внятно и тяжело скомандовал полковник, что капитан ощутил холод внизу живота, он и не подозревал, что этот добродушный, усатый "морж" может так говорить, - Молчать и слушать. "Майор", что ты привёз, за сутки разрёб то говно, что у нас копилось две недели. И разгрёб так, что мы теперь на коне, впереди армады всей, и на личном контроле... Я доступно объясняю, капитан? Так вот. Пытки, убийства... А ты показания этой нелюди слушал, капитан? Куда таких отправлять? Хорошо, если в Европу, а если они к тебе в родной город приедут, а, капитан? Да не по одному, а человек десять, двадцать? Ты готов ответить за то, что они там устроят?
Капитан промолчал. Семьи у него не было, только старенькая мать, ставшая с возрастом очень... Доверчивой. И всё более любящей сына. Представив десяток бандеровских головорезов в своём городке, капитан натурально содрогнулся. Его судорожное движение не скрылось от полковника.
- Вот так, капитан, - пробасил он, чуть мягче, - Эту падаль надо укладывать в могилу, пока есть такая возможность. Думаешь, куда эти пленные, после допроса пойдут?
Капитан кивнул. Он знал. Видел. Характерный хабитус рыжего майора, акцент и бородатые бойцы не давали вариантов к размышлению. Чеченцы.
- Вот так, капитан. А тебя я прикомандирую к "майору". Может чему и научишься. Или поймёшь. Если он - возьмёт. Официально, ты его связь с прокурорскими и СВУ. Бумаги получишь у секретаря. Свободен, капитан.
"Майор", Петро и Димон, вползли в кунг, через водительскую дверь, и тут же устроились спать... Кто где, ласкаво подоткнув друг другу спальники, мешки, коврики, устроив поудобнее... Они почти стали единым организмом. Капитан, чувствуя смущение, сел на водительское, откинулся и попытался осознать то, что произошло. Его отдали "майору", тот принял, и пообещал полковнику Ивакину за пару недель "сделать из этого франта оперативника", полковник, улыбнувшись, в ответ пообещал коньяка, "хоть цистерну", и был награждён подмигиванием и обещанием, "выпить вместе, когда всё кончится". А сейчас он, капитан Алёхин, представитель военной прокуратуры из Москвы, сидел, принюхивался к сложным запахам, доносившимся из кунга, и думал, что война, это день за год, и час за месяц, а "майору", сейчас, не меньше ста лет. Потом он уснул. А война продолжалась.
