Телега с сеном мерно скрипела колесами. Кобылка двигалась по дороге, которая всего одна и выбирать не приходилось. Телега по ухабам шла тяжело, так что вправо, или влево — выбраться не получиться. Кобылке даже пробовать не хотелось. Летний вечер, свежий ветерок. Самое время найти траву что повкуснее справа, а может быть и слева от дороги. Чем кобылка и занялась.
Расстелившись на сене в телеге, Тимофей видел сон:
Зимняя ярмарка, все о чем-то гогочут. Он растирал снегом грудь и бока чтобы согреться. Толпа вокруг полна улыбок и взмахов руками. Где-то среди людей виднелась всего одна улыбка, которую Тимофей хотел увидеть, почувствовать... Но улыбка постоянно терялась, исчезала. Виднелись лишь русые локоны волос.
Собравшись и сделав два широких прыжка, Тимофей рискнул взобраться на деревянный брус, обхватывая его руками. Люди закипели подбадриваниями, будто сами лезли вместе с Тимофеем. Даже мужики, чья очередь не подошла, одним только криком выталкивали Тимофея наверх. А наверху висела – пара новеньких кожаных сапог.
Лезть оказалось не так весело, чем казалось со стороны. Но можно же сделать еще один рывок? Можно. А потом еще один. Хотя промерзшее дерево пыталось вырваться. Приходилось обхватывать руками и ногами посильнее. Тимофей попробовал дотянуться рукой, но послышался чье-то пение, ноги сами собой расцепились, земля с сугробом приближалась…
Тимофей проснулся. Солнышко ему набило испарину. Вновь вернулось наполненное теплом и жизнью лето. Неприятно, конечно, прерываться на самом интересном месте, пришлось даже перевернуться на другой бок и закрыться от солнышка, чтобы продолжить... Однако, сон не хотел возвращаться.
Открыв глаза, Тимофей заметил, что телега стоит. То-то он мирно спал. Поднявшись, да почесав ногу через дырку в левый сапог, Тимофей что-то буркнул кобыле, которая это что-то не расслышав продолжала стоять и жевать.
— А ну! – сказал Тимофей куда серьезнее.
Кобылка тронулась. Деревянные колеса заскрипели. Еще до темноты, подумал Тимофей, будет дома. Да и сегодня он славно потрудился, а сейчас ехать по приятному холодку вдоль речки и леса – одно удовольствие. Сегодня нет желания куда-то торопиться. Да и пора, пожалуй, подкрепится.
Достав из мешочка нехитрую закуску – несколько яиц, огурцов и заев все это корочкой хлеба – Тимофей посчитал себя самым счастливым человеком. Чего еще и желать? Кобылка, умей она говорить, согласилась бы с Тимофеем.
Справа, за небольшим пролеском, мелькнуло что-то синее. Затем красное. Тимофей присмотрелся. За деревьями мелькало сине-красное платье девушки с русыми волосами. Мелькнув мимо березы – девушка исчезла. Сколько не всматривался, Тимофей ничего не видел кроме леса и луга.
— Большое дело, — сказал Тимофей. Даже отвернулся. Он вспомнил старшего брата и как он изменился после свадьбы. Нет, конечно, они с ним и сейчас иногда дурачились… Но уже куда реже. Ну этих девок, ну эти любовные истории… без них нормально, без них проживем!
Закуска закончилась, телега продолжала скрипеть. Кобылка опять остановилась. В обычных обстоятельствах ничего страшного, до дома рукой подать. Но слишком уж большой соблазн сходить, посмотреть. Кто это там? Там ли она? Тимофею, конечно, без разницы. Но вдруг… вдруг там разбойник? Грабитель? Точно. А если это так, то за ней нужен глаз да глаз. Тимофей опять пригляделся. Нет, никаких платьев не видно. Ну и хорошо, ну и славно. Не хватало еще, думал Тимофей…
— А ну, чего встала! Пошла! – крикнул Тимофей кобыле. Снял сапог и хлопнул им о борт телеги. Потом еще раз. Все равно сапоги нужно от сена вытряхивать.
Кобылка же продолжала стоять, да шевелить ушами. Уж больно вкусная трава попалась. На секунду отвлеклась, послышалось девичье пение. Фыркнув от удовольствия, кобылка двинулась дальше: не в дорогу, а к соседнему кусту.
— А теперь, стой,— скомандовал Тимофей. Вспомнил, что вроде бы в мешочке еще яблоко оставалось. Проверив мешочек хлопками, к сожалению, узнал, что нет, яблочка не осталось. – Ээээх... Эй! Стой кому, говорю.
Кобылка любила работать еще меньше чем Тимофей и, перейдя к следующему кусту, остановилась. Тимофей же, обув сапоги, всмотрелся в лес. Невольно улыбнулся. Вроде бы именно во сне он слышал этот смех. А может… нет, едва ли. А тем временем вновь появилось красно-синее платье и русые длинные волосы. Присаживаясь, девушка собирала цветы.
Тимофей, пожевывая росток пшеницы, улыбнулся. Затем спрыгнул с повозки, хлопнул лошадь по спине и пошел через поле к девушке. Он просто хотел поздороваться, просто ради приличия. Вдруг они виделись раньше. Да и русые волосы, и смех казался знакомым. Издалека-то не понять, а значит нужно подойти поближе.
С пустыми руками, решил Тимофей, негоже идти. Хотя в цветах он совсем не разбирался. Поэтому хватал все подряд, не разбирая. Хватал все, у чего есть хоть какой-то цвет кроме зеленого. Белые, синие, желтые… чуть не вырывал целиком куст колючек, вовремя остановился, но через пару шагов сорвал молодой куст крапивы. Не чувствуя её уколов, Тимофей продолжал пробираться через заросли травы. Вспугнул несколько сонных куропаток, которые неуклюже разлетелись в стороны.
Подойдя к березе, Тимофей потерял из виду девушку. Вокруг чистая светлая поляна, неторопливо ворчат старинные дубы, молодые ели качаются на ветру. И вроде бы здесь нет мест, куда можно затеряться… Соловей пролетел над головой Тимофея, сел на березу и стал щебетать, перекрикивая далекую кукушку.
Тимофей бросился наугад к старинным дубам. Смех девушки, казалось, наполнял воздух еще большей легкостью.
— Погоди! Да постой же! – крикнул девушке Тимофей. – Привет, говорю! Ну стой… Ты же заблудишься!
Девушка лишь оглядывалась, да смеялась, петляя между деревьями.
Наконец, Тимофей выбежал на небольшую, казавшуюся волшебной поляну. Вокруг разлетались бабочки и птицы всех цветов и расцветок. Заяц, оглядываясь на всякий случай, сердито потопал лапками и упрыгал куда-то в лес. Белка торопливо взвилась куда-то вверх по веткам деревьев.
Девушка стояла среди поляны, упершись руками в колени. Она смотрела на Тимофея чуть наклонив голову, из-за своих длинных светлых волос. Тимофей, запыхавшись и прикрываясь букетом словно щитом, проговорил:
— Я за этим… за мостом, в деревне. Меня Тимофеем звать. Поздороваться хотел. При… Привет.
— Ну при… при… фух. Привет, Тимофей. Ты правда думал, что я заблужусь в собственном лесу?
— Всякое бывает… И это… Я это, — раскраснелся Тимофей, протягивая букет. – Это тебе.
Очередь краснеть перешла к девушке.
— Спасибо.
Тут Тимофей совсем некстати вспомнил о дырке в левом сапоге. Пытаясь скрыть эту оплошность правым сапогом, он приставными шагами подошел ближе.
— Ты смотри, и танцевать умеешь?
— А чего не уметь… Конечно, умею.
— И меня научишь?
— А это… чего не научить, конечно научу.
И так они вместе, собрав оба букета в один и отложив его в сторону, взялись за руки и приставными шагами кружились на цветущем лугу. И не нужна им была ни музыка, ни пение, но и мелодия и песня была.
Тот вечер пролетел незаметно. Пока они ехали на телеге домой, Тимофей рассказывал что-то о своей работе, что-то о брате, что-то о ярмарке. Девушка тем временем слушала и выбирала из букета крапиву и сорные травы, незаметно бросая их в сторону. Поэтом и она рассказала, что и на ярмарке была, и что гостит летом у бабушки в той же деревне за мостом. И оба смеялись, что новенькие сапоги тогда так никому не достались. Да и не в сапогах было дело. Чтобы не говорили они друг другу — все казалось смешным, приятным и забавным. Так и добрались до бабушкиного дома.
Появились первые звезды, и пришла пора по домам расставаться.
— А как тебя зовут? – решился первый раз спросить Тимофей.
И девушка ответила:
— Люба.
Тимофей улыбнулся:
— Люба… Любовь, значит.
***