Песня "Хлебные фургоны"-"Хлебные машины" можно прослушать по ссылке https://rutube.ru/video/8ab5edd5625098b602622a5e47a81eb1/
Меня, как автора песни, упрекнули в фактических ошибках в тексте, за что я могу поблагодарить тех, кто указал на них. Ведь это побудило меня снова обратиться к страницам истории, которые лично меня очень волнуют. И так, по порядку.
Первое замечание звучало так: «В России крематории появились только после Великой Отечественной войны – это были демонтированные и перевезённые в Советский Союз немецкие крематории». Я довольно быстро навёл справки по этому вопросу.
Первый «настоящий» крематорий был открыт в Москве. Далее расскажу об особенностях этого явления и загляну в историю появления крематориев в России.
Для начала – небольшая историческая справка. Начать хотелось бы с того, что в России еще не было опыта кремации тел, однако в других странах такие процессы во времена Империи были распространены. Люди знали о том, как это происходит заграницей и организовывали собрания, где поднимался вопрос о перенятии подобного опыта. Проблема не была решена. Открыть крематорий в России не разрешили.
Это и не возможно было бы сделать в конце 19 века. Дело в том, что Церковь вносила в специальный документ имена всех граждан, их семейное положение, наличие детей и факт смерти, настаивала на сохранении традиционных погребальных обрядов. Представители духовенства были категорически против составления нормативных актов, которые позволили бы открыть крематорий.
Огонь, по их мнению, — грех. Погребение огнем, как они говорили, это неуважение к умершему и оскорбление в отношении Бога. Поэтому об открытии крематория не могло быть и речи. Однако такие взгляды торжествовали недолго. Революция начала ХХ века все изменила. По каким причинам вновь задумались об открытии крематориев?
Главной из них была революция 1917 г. в корне изменившая расстановку сил, влияющих на принятие государственных решений. Церковь фактически утратила с этого времени власть.
Вторая причина — нехватка мест для традиционного погребения. Это в основном было связано с окончанием боевых действий 1914-1918 гг. В столицу приезжало много беженцев и возвращались военные. По всей стране распространялись эпидемии, люди заражались и умирали тысячами. Естественно, мест для погребения не хватало. Те, кто попадал в больницу, уходили из жизни прямо там, и оставляли их в специальных палатах. А люди, которые приезжали в столицу из других городов, умирали прямо в дороге. Некоторые умершие просто лежали на улице рядом с рельсами, а поезда их подбирали.
Никто не знал, как поступить в такой ситуации, ведь в стране в то время не было никаких ритуальных служб. Живым очень повезло, что большое количество смертей пришлось на зиму. Ведь тела тлеют максимально медленно, когда холодно. Однажды даже решили похоронить многих людей в одной могиле. Но и это не решило проблему, было очень трудно рыть такие ямы.
Сразу после Октябрьской революции, один из первых декретов Советской власти был посвящен не живым, а мертвым – декрет "О предании тел огню". По личному распоряжению Свердлова в железной бочке во дворе Кремля кремировали тело эсерки Фанни Каплан, стрелявшей в Ленина, "Завещать свои трупы на сожжение" призывал соратников Лев Троцкий. 1920 году на территории Александро-Невской Лавры было возведено неприметное здание "цвета мокрого бетона" по проекту, одобренному академиком Бенуа, с мощной печью "Металлург" внутри. Для каждой кремации требовалось до 350 килограммов березовых дров. В целях экономии решили заменить дрова мусором. Зловоние растекалось по окрестностям.
Продолжением дела стало открытие первого московского крематория на Донском кладбище в 1926 году. (В Москве крематорий был размещен в Серафимовском храме Донского монастыря. Для лучшего устройства печей были вызваны специалисты из немецкой фирмы "Топф и сыновья". Именно эта фирма чуть позже устанавливала печи в Освенциме и других лагерях уничтожения. В годы массовых репрессий печи крематория полыхали днем и ночью, выполняя и перевыполняя план. Для срочной кремации поступали тела замученных на допросах и расстрелянных в подвалах НКВД. Иногда привозили еще живых и расстреливали тут же, в подвале крематория. Так был, например, убит царский генерал Миллер, похищенный чекистами в Париже. В 37-м "тройка" Особого Совещания подписывала до тысячи смертных приговоров в сутки, уже не отдельными листами, а целыми альбомами со списком фамилий. Как говорил рядовым сотрудникам нарком Ежов: "Если во время операции будет расстреляна лишняя тысяча людей, беды в этом никакой нет!").
В журнале "Коммунальное хозяйство" тогда была выпущена статья, в которой приведено множество аргументов о необходимости кремации и результаты работы крематория.
Во-первых, в данной статье был представлен отчет обо всех проделанных огненных погребениях. Рассказывалось о том, что удалось, а что не получилось сделать. Проводился анализ работы крематориев стран Европы и России.
В выдержке из этой статьи имеется статистика, где указано количество человек, которые были сожжены за 1927 год. Оказывается за три месяца (с октября по декабрь включительно) было «огненно погребено» 158 человек. Из них 14 детей и 144 взрослых.
Для сознательных граждан были выпущены праздничные открытки с видом дымящегося крематория...
Все больше и больше людей посещали экскурсии в крематорий, и немало граждан стали членами объединения расширения идеи кремации, началось распространение кремации в СССР, было создано Всероссийское кремационное общество – ОРРИК (Общество развития и распространения идей Кремации в РСФСР. «ОРРИК» с 1932 года — Всероссийское кремационное общество). Стать членом общества мог любой советский гражданин, которому исполнилось 18 лет. Ежегодно все члены общества должны были вносить по 50 копеек в его фонд. В таком случае, если человек, состоящий в обществе, умирал, его кремировали бесплатно.
Любоваться "огненными церемониями" после изысканного ужина у чекиста Каплуна ездили литераторы, художники, артисты революционной эпохи: Гумилев, Анненков, Чуковский, Белый, балерина Спесивцева. Это развлечение считалось модным, как поход в экспериментальный театр Мейерхольда. Корней Чуковский посещал крематорий вместе со своей 13-летней дочерью: "Мы по очереди заглядывали в щелочку и с аппетитом говорили друг другу: "раскололся череп", " голубые огоньки пошли, горит мозг!", "загорелись легкие", – вежливо уступая дамам место... В углу я нашел свалку человеческих костей…" – вспоминал писатель. По свидетельствам современников, одну из костей Чуковский забрал с собой, но потом не знал, что с ней делать.
Как бы не старались организаторы общества, вступить туда желали далеко не все. Со всего Советского Союза в него вступило не более 3000 человек. Спустя 9 лет своего существования объединение закрылось.
Пропагандисты старались изо всех сил продвинуть свою идею. Но она привлекла внимание небольшого количества граждан.
30 октября по всей России вспоминают жертв политических репрессий. Накануне этой даты, 29 октября, общество “Мемориал” уже несколько лет проводит акцию “Возвращение имен". В течение всего дня у Соловецкого камня зачитывают имена расстрелянных в Москве в годы советского террора. Имена звучат 12 часов без остановки. По данным общественной организации, за годы "красного террора" только в Москве расстреляли более 40 тысяч человек.
На Донском кладбище захоронен прах огромного числа людей, уничтоженных в годы репрессий. В годы советской власти здесь хоронили расстрелянных и умерших в московских тюрьмах.
Документально зафиксировано, что в период с 1934 до начала 1950-х годов в московском крематории на территории Донского монастыря проходила кремация тел расстрелянных. Также известно, что эпизодически здесь производились захоронения в землю.
По разным данным, только с 1937 по 1941 год в печах крематория было уничтожено около 4500–5000 тел расстрелянных. В "расстрельных списках" Донского кладбища приводятся краткие биографические справки о 5068 погребённых людях.
В 30–50-е годы тела умерших доставляли на кладбище на грузовиках, в том числе из Лефортова и с Лубянки. Грузовики с трупами, въезжали на кладбище через центральные ворота. Они подъезжали к черному ходу крематория, прямо к расположенным внизу печам.
Прах помещали в общие ямы – так называемые «захоронения невостребованных прахов». Сегодня на Новом Донском кладбище (в его северной части) есть три такие могилы: первая датируется с 1930 по 1942 год, вторая – с 1943 по 1944 год, третья – 1945–1989 годы.
Общая могила № 1 – самая известная из трех вышеперечисленных. Она представляет собой небольшой участок земли, огороженный бордюром. Сверху находится общая гранитная плита с надписью: "Здесь захоронены останки невинно замученных и расстрелянных жертв политических репрессий 1930–1942. Вечная им память!". И там же можно увидеть множество табличек с именами расстрелянных.
Здесь, к примеру, погребен прах писателя Исаака Бабеля, режиссера Всеволода Мейерхольда, кроме того, таких известных государственных деятелей, как Михаил Тухачевский, Василий Блюхер, Павел Постышев. Последний считается одним из организаторов голодомора и прославился тем, что раскрыл огромное множество «врагов народа».
Могила коменданта НКВД СССР Василия Блохина также находится на Новом Донском кладбище. Блохин возглавил расстрельную команду ОГПУ при Совете народных комиссаров СССР в 1924 году – тогда под актами приведенных в исполнение приговоров появляется его подпись. В его обязанности входило проведение всего процесса над обвиняемым – от расстрела до погребения. Его подпись стоит на актах о приведении приговора в исполнение, на записках в адрес директора крематория о передаче трупов для срочной кремации.
Еще одним из главных участников тех событий был директор Донского крематория Петр Иванович Нестеренко. Это был белый эмигрант, проживший много лет в европейских странах, в том числе во Франции. Там он и увлекся изучением кремации. В середине 1920-х годов он вернулся на родину, где в 1927 году возглавил новое учреждение.
Жил Нестеренко в маленьком домике неподалеку от крематория, и днем и ночью, что называется, "горел" на работе. Тела расстрелянных чекисты привозили Нестеренко ночью, тогда же он их и сжигал. За свою ночную работу он получал от НКВД 200 рублей в месяц. Жизнь директора крематория оборвалась в 1941-м году, когда его самого арестовали по обвинению в антисоветской деятельности и затем расстреляли.
"После сжигания пепел расстрелянных участников процессов мною лично закапывались в специально отведенном месте во дворе крематория. Об этом кроме меня никто не знал и знать не мог, так как закапывание производил сейчас же после сжигания лично я один", – говорится в следственном деле Нестеренко.
"До 1937-го я могу поверить, что Нестеренко мог сам справляться – все-таки расстрелы не были столь массовыми. Но с 1937 года по несколько десятков тел сжечь за ночь ему самому было не под силу. Но мы не можем ориентироваться ни на что другое, кроме как его показаний. Мы можем только подвергать их сомнению", – отмечает Никита Петров (Никита Васильевич Петров — либеральный историк, доктор философии (PhD, Нидерланды). По образованию химик, аспирант. С конца 1980-х гг. общественный деятель, зам. председателя Совета общества «Мемориал»).
Важно упомянуть еще одну историю, касаемую этой могилы. Сюда относится и период 1939–1940-х годов, когда расстреливали тех чекистов, которые руководили массовым террором. То есть сюда захоронили прах одних из главных организаторов "большого террора", в том числе Николая Ежова и Михаила Фриновского.
Семен Виленский был узником пыточной Сухановской тюрьмы в Москве, где тоже в печах сжигали людей. Семен Виленский (Семен Самуилович Виленский – единственный оставшийся в живых узник пыточной тюрьмы «Сухановка». Он основал историко-литературного общество «Возвращение»).
Историческая справка: Свято-Екатерининский монастырь, а когда-то страшная "Сухановка", находится на окраине подмосковного Видного. Прежде тут был лес, сейчас вокруг выстроены пятиэтажки. О главной местной достопримечательности здешние люди в "общих чертах" знают: "Тут Берия расстрелял Ежова". Спецобъект 110 - Сухановская тюрьма НКВД (с 1944 года — МГБ) появилась в ноябре 1938 года. Это о ней Александр Солженицын писал в "Архипелаге ГУЛАГ": "самая страшная тюрьма, которая только есть в МГБ". Создавали ее ударными темпами: буквально за месяц 800 рабочих полностью перестроили бывший монастырь. Политических заключенных, в основном осуждённых по 58-й статье, свозили сюда. Долго тут не сидели, максимум несколько месяцев, пока арестованный не подписывал признание в шпионаже или вредительстве. Многие умирали прямо на допросах или после них. Их сжигали в печи, оборудованной в одном из храмов. Иногда тут же расстреливали — и в печь. Тех, кому удавалось выжить в тюрьме, вывозили на расположенный в 5-6 километрах Бутовский полигон или расстрельный спецобъект "Коммунарка". Берия даже планировал для удобства проложить железную дорогу от "Сухановки" до Бутова, чтобы наладить вывоз узников на полигон смерти. Так все было продумано, все находилось рядом. В кельях были камеры для узников, в подвалах — карцеры и помещения для пыток. Сюда привезли из нацистской Германии специальное пыточное оборудование. Хотя и своего, отечественного, было достаточно (52 вида пыток насчитал один из заключенных "Сухановки" Александр Долган).
Первыми узниками здесь стали сами чекисты — творцы Большого террора 1937 года: Николай Ежов просидел здесь 10 месяцев — до расстрела, в течение 1938-го через "Сухановку" прошли 332 руководителя НКВД, в следующем году — еще 1364 сотрудника более низкого ранга. Затем пришла очередь военных: здесь погибли один нарком ВМФ, три заместителя наркома обороны, 16 командующих военными округами, 25 их заместителей, 5 командующих флотилиями, 8 начальников военных академий, 33 командира корпусов, 76 командиров дивизий, 40 командиров бригад, 291 командир полка).
Сегодня в Москве работают три крематория. Они расположены на Николо-Архангельском, Митинском и Хованском кладбищах.
Второй моей ошибкой назвали строчку: «… а пепел по дороге торной – весь на колхозные поля». Якобы, я слишком преувеличил, «такого не было и не могло быть уж точно!» Эта строчка, якобы, портит песню, слушатель (читатель) её мысленно отторгает и из-за неё всему произведению как бы говорит: «Не верю!». Давайте разбираться.
О чём свидетельствуют документы?
Мало кто из современных историков владеет информацией про Донское кладбище, расположенное к югу от центра Москвы.
В годы репрессий на это кладбище привозили тела расстрелянных, иногда целыми грузовиками из Лефортова и с Лубянки. Грузовики с трупами, въезжавшие на кладбище через центральные ворота, подъезжали к черному ходу крематория, прямо к расположенным внизу печам. (Здесь расположены три братские могилы жертв репрессий 1930-1950-х годов. В "Мартирологе жертв политических репрессий", составленном общественной группой по увековечению их памяти под руководством М. Б. Миндлина говорится, что в Общей могиле №1 невостребованных прахов, в частности, погребён прах репрессированных маршалов Василия Блюхера, Александра Егорова, Михаила Тухачевского, командармов Иеронима Уборевича и Ионы Якира, первого секретаря ВЛКСМ Александра Косарева, первого секретаря ЦК компартии Украины Станислава Косиора, Первого секретаря Куйбышевского обкома ВКП(б), автора идеи возвращения новогоднего праздника Павла Постышева, театрального режиссера Всеволода Мейерхольда, писателя Исаака Бабеля и многих других известных и простых граждан.
По некоторым данным, в могиле невостребованных прахов № 3 похоронено много казнённых деятелей белого движения, в том числе Григорий Семенов, Пётр Краснов, Андрей Шкуро, Константин Родзаевский. Но на этом же кладбище похоронены и палачи, исполнявшие смертные приговоры. Тут лежит Судоплатов и Блохин (палач-чемпион, расстрелявший около 15 тысяч человек). Правда, в отдельных могилах. Кроме того, несколько тысяч ссыпаны прахом неизвестно где, в места захоронения невостребованного праха).
Директор крематория Нестеренко, арестованный 22 июня 1941, на допросе сказал, "прах участников процессов мною лично закапывался в специально отведённом месте во дворе крематория". Часть праха вывозилось, и есть свидетельства, что их свозили на поля совхоза им. Ленина. Нестеренко рассказывал на допросе, что прах Зиновьева, Каменева и Рыкова был по требованию руководства доставлен в ведре отдельно. Какова его судьба - не ясно.
Работники крематория отличались рачительностью. Человеческую золу собирали и раздавали подмосковным сельхозпредприятиям в качестве калийного удобрения... Знали ли колхозники и колхозницы, передовики производства, что разбрасывали по полям?
(Последние же кремации здесь были в конце 1980-х, когда последних бонз СССР хоронили в Кремлёвской стене").
Один из местных жителей, служивший шофером на автобазе НКВД (а шоферы автобазы НКВД были тогда люди осведомленные), говорил, что весь спецотряд состоял из команд, которые действовали в Бутово (Где за день редко расстреливали меньше ста человек. Бывало и 300, и 400, и свыше 500. В феврале 1938 года 28 числа было расстреляно 562 человека. По документам Центрального архива ФСБ (фонд 7), содержащего акты о приведении приговоров в исполнение только за один год «ежовщины» (1937-1938) было расстреляно около 688000 человек), в Коммунарке и в Москве, в Варсонофьевском переулке и Лефортовской тюрьме.
И, наконец, отвечу на третье замечание в адрес автора: Как утверждал мой оппонент: «Иосиф Сталин не причастен к массовым репрессиям тех лет». Очень сложно ответить однозначно на такое замечание. Скажу, что и сейчас очень многие граждане, стараясь «выслужиться перед властью», идут против морали. Но, как только меняется ситуация, все свои грехи вешают на руководителей разных уровней, снимая с себя какую бы то не было ответственность. На мой взгляд, человек, если не служит Родине, то его участь – служить «барину». И, если барин подлец, то услужение подлецу - тоже подлость. Каждый должен отвечать сам за свои дела и поступки.
Бывший начальник 3-го отделения 3-го отдела УНКВД Московской области лейтенант госбезопасности А.О. Постель за грубые нарушения законности (необоснованные аресты, применение пыток и т.п.) был в апреле 1940 г. осужден к 15 годам лишения свободы. В 1956г., после отбытия срока наказания, он в многочисленных своих заявлениях в инстанции стал настаивать на своей реабилитации. В одном из заявлений он пишет, что сегодняшние военные прокуроры "... проявляют глубокое непонимание обстановки страха и трепета, царившего в 1937-1938гг. в органах НКВД, прокуратуры и судах... Если в 1937-1938гг. в моей работе были искривления в следствии и арестах, то они являются результатом внедренных тогда в аппарат физических методов следствия, прямо исходящих от наркома Ежова и вождя партии Сталина. Я, рядовой чекист, коммунист по служебному и партийному долгу, не мог выражать сомнения, подвергать критике или не выполнять этих указаний, а выполнение их приводило к незаконным арестам и репрессиям... Об этих физических методах следствия было хорошо известно прокурору СССР Вышинскому, председателю Военной коллегии Верхсуда Ульриху, которые преподносились нам, как защита интересов партии в ожидании войны..." (Источник: архив ВКВС РФ, Л.18,18 об., 19, автограф).
После ареста наркома Ежова прошла кампания по чистке и проверке дел НКВД. В ходе этой кампании некоторым уцелевшим арестованным удалось выйти на свободу. Один из освободившихся - бывший командир дивизиона 41-го артполка капитан Д.Н. Нешин - несколько раз обращался в наркомат обороны, заявляя об физических издевательствах над ним, но там ему рекомендовали "молчать". Тогда он обратился к Мехлису, а тот переслал копии письма Ворошилову, Сталину и Берии. Нешин писал: "...Что я видел своими глазами? Били поголовно всех, стояли в положении смирно все поголовно... Некоторые вскоре умирали. Красноармеец 122 СП Терещенко умер вскоре, его били сильно о стену спиной... В кабинет следователя комендант тюремного подвала Глебов приводил овчарку - натравливать на арестованных, упорно сопротивляющихся следствию... В подвале невозможно было спать, примерно с 2 часов ночи начинались избиения арестованных на допросах, ужасные крики и призывы о помощи. Чаще всего кричали: "Сталин, заступись!"
Приведу так же цитату бывшего начальника тюрьмы: "Командир дивизии Буачидзе был избит до полумертвого состояния. Он не мог говорить, только стонал. Он не мог мочиться естественным способом, так как у него был поврежден мочевой пузырь, и моча выходила через живот... Он был уже в предсмертной агонии. Надо сказать, что Буачидзе был крепкого сложения, поэтому особенно бросалось в глаза его состояние. На следующий день Буачидзе скончался".
А машинистка тюрьмы писала: "Парамонов вместе с другими следователями НКВД приезжали в тюрьму, как правило, пьяные и приступали к избиениям. Я помню, что Парамонов избил Зеленцова, который в прошлом являлся начальником Парамонова. Слышала удары, стоны и крики Зеленцова. Он умер во дворе. Парамонов испытывал наслаждение, когда избивал арестованных, он знал, что жаловаться на него не будут, и давал волю своим темным инстинктам".
В записке комиссии Н.М. Шверника были приведены документы, свидетельствующие о том, что пытки и истязания политических заключённых применялись с санкции высшего руководства СССР и лично И. В. Сталина (с января 1939 года).
Документ эпохи: Телеграмма от 10 января 1939г. 26/ш Шифром ЦК ВКП(б)
СЕКРЕТАРЯМ ОБКОМОВ, КРАЙКОМОВ, ЦК НАЦКОМПАРТИИ,
НАРКОМАМ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ, НАЧАЛЬНИКАМ УНКВД
ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов - крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие «допускается как исключение, и притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, - следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в тюрьме». Опыт показал, что такая установка давала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был дискредитирован мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими подобными личностями, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается сам метод, поскольку он часто правильно применяется на практике. Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, и притом применяют его в самых недозволенных формах. Почему же социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников? ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, «в виде исключения, в отношении явных и не разоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод». ЦК ВКП требует от секретарей обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартии, чтобы они при проверке работников НКВД руководствовались настоящим разъяснением. (Секретарь ЦК ВКП(б) И. СТАЛИН 10/I - 39 г.).
Всего перед войной НКВД уничтожил более 500 военачальников в званиях от комбрига до маршала. Несколько десятков военачальников попали в лагеря, 63 из них скончались в заключении. Примерно 15-20 были освобождены и внесли весомый вклад в Победу в Великой Отечественной войне, среди них: маршалы К.К. Рокоссовский и К.А. Мерецков, легендарный командарм генерал армии А.В. Горбатов, генерал армии К.Н. Галицкий, генерал-полковники артиллерии Г.Е. Дегтярев и Н.М. Хлебников, генерал-лейтенант артиллерии И.С. Стрельбицкий и другие.
Официально пытки были запрещены только после смерти Сталина приказом № 0068 от 04.04.1953г. министра внутренних дел СССР Л.П. Берии "О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия".
(Источники: Горбатов А.В., "Годы и войны, записки командарма", ЗАО "Центрполиграф", Москва,2008г. Сувениров О.Ф., монография "1937 год. Трагедия РККА." Записка комиссии президиума ЦК КПСС в президиум ЦК КПСС о результатах работы по расследованию причин репрессий и обстоятельств политических процессов 30 - х годов http://textarchive.ru/c-1945542.html Шифротелеграмма Сталина о методах физического воздействия http://www.memorial.krsk.ru/DOKUMENT/USSR/390110.htm Приказ МВД СССР № 0068 от 04.04.1953г. http://shieldandsword.mozohin.ru/documents/order0068.htm)
Кроме вопросов-претензий к тексту песни был задан вопрос: «Почему песня имеет такое название: «Хлебные фургоны» - «Хлебные машины»?
Жители города Ленинграда машины, развозившие на стальных стеллажах в специальных деревянных лотках буханки хлеба, называли «хлебными машинами». Такие же машины уже московские жители называли «хлебными фургонами», т.к. хлеб возили в фургонах.
Для примера приведу сохранившиеся воспоминания исполнителя смертных приговоров: "Осужденных раздевали догола и ставили к стенке, где были прикреплены доски, во избежание рикошета… Исполнителям приговоров полагалась водка без ограничения, ее можно было черпать ковшом из ведра. После смерти жертв пьяных до смерти чекистов развозили по домам. Одним из самых известных палачей того времени был Петр Магго. По воспоминаниям "коллег" по убойному делу, на его личном счету было около 10 тысяч казненных.
Мертвецов до крематория перевозили в фургонах с надписями "Хлеб", "Молоко" и даже "Советское шампанское". Процедура доставки "человеческого материала" была рационализована чекистом Бергом, после рационализации осужденных стали уничтожать прямо в фургонах, направив выхлопную трубу внутрь. Работникам крематория оставалось только вынуть тела и бросить их в печь».
Сами фургоны изнутри обшивались листами оцинкованной жести, что облегчало смывание следов крови и прочих загрязнений обычной водой.
Практичные в применении технологии не меняются десятилетиями. В момент расстрела по приказу Б. Ельцина из танков «Белого Дома» мой знакомый, находясь на этаже, был контужен взрывом и потерял сознание, что, видимо, и спасло ему жизнь. (Штурмующие добивали раненых, чтобы не оставлять свидетелей). Был перевезён в фургоне, обшитом «оцинковкой» в крематорий на Хованском кладбище, где и пришел в сознание. На «его» и других фургонах была надпись «РЫБА».
Прошу прощения у читателя за такое долгое повествование, но сама тема очень тяжёлая и очень сложная. Я и так привожу ОЧЕНЬ краткую информацию о тех временах в истории нашей страны. Изложив эти факты, я хочу рассказать о том, как я написал эту песню?
Это был 1990 год. Июль месяц. Мы все ещё не знали, что Советскому Союзу существовать осталось чуть больше года. На Курском вокзале жду поезд «Воркута – (Москва) -Днепропетровск». Может быть я неверно называю поезд, но шел он через город Павлоград Днепропетровской области, где я в то время проживал с семьёй. В зале ожидания много свободных мест. Сажусь на диван, где сидит ещё один человек…
Сидим молча. Вдруг человек, не поворачивая головы, обращаясь куда-то в пространство зала, начинает тихим голосом рассказывать, как он в 37-м и в последующих годах служил шофером на автобазе НКВД. В начале я не понял, что этот рассказ – рассказ-исповедь. Этому человеку, свидетелю и участнику страшных событий, письменно давшему подписку о неразглашении тайны, вынужденному атеисту, был тяжек груз пережитого. Рассудок его изнемогал, а поделиться мучащими его мыслями он не мог не на исповеди, не с товарищами, не с женой, не с соседом… На склоне лет он всё-таки нашел способ облегчения души, рассказывал о лихолетии людям – транзитным пассажирам, уезжающим в «далёкие края» и с которыми уже не суждено было встретиться никогда.
Его исповеди производили ошеломляющее впечатление. Моё поколение, родившееся через десятилетие после войны, было напрочь лишено какой-либо информации об истории нашей Родины того периода. Я весь дрожал от услышанного, перед глазами всплывали картины пыток, издевательств, расстрелов, кремации…
Рассказчик умолк так же внезапно, как и начинал свой монолог. Он встал, и, не поворачивая головы в мою сторону и не прощаясь, направился к выходу…
В поезде я не находил себе места. Шофёр НКВД перекинул на меня часть своей ноши, и я был взволнован и подавлен одновременно, не зная, что со всем этим делать? Тогда я начал писать текст будущей песни. Когда я перенёс на бумагу первые слова, тут же возникла и музыка.
Дорогой читатель, хотел бы добавить к изложенному ещё пару слов. Шофёр НКВД «сходил с ума» от пережитого, а вот следователь Парамонов, упомянутый в документах, «испытывал наслаждение, когда избивал арестованных, он знал, что жаловаться на него не будут, и давал волю своим темным инстинктам".
Вот этим-то мы, человеки, и отличаемся от нелюдей!
12 января 2022 года. Александр Шамов
г. Москва.