-11 -
Вот так неожиданно закончилось наше путешествие. Переночевав в своей комнате, мы весь день не выходили из нее, чтобы не попадаться на глаза начальству. А к следующему вечеру дождались Панцера со Марком. Панцер был навеселе, а Марк в странном состоянии, которое мне еще не приходилось наблюдать. Как оказалось, он удосужился попробовать наркотик, и дотащив его до кровати Панцер рассказал, что денег у Марка не осталось, и что «он все пустил по вене». В общем, их приключение свелось к сплошному кутежу и излишествам. Мы в свою очередь рассказали о нашем походе.
А наутро к нам спозаранку зашел Иван Григорьевич. Закурив ароматный самосад, он пару раз крякнул и сказал:
- Прыгали?
Этот вопрос поверг нас в шок. Как он узнал?!
- Куда? - делая вид, что ни о чем не догадывается, спросил Куся.
- Вы вот что, ребятки. Мне то не врите. Я, если честно, про сушилку-то знаю!
И он поведал нам, как в далеком 37-м году, когда была построена эта зерносушилка, он, вставляя рамы в оконный проем, случайно выпал, и с ним произошло то же самое, что и с нами. Он тоже попал в 19-й век, и через несколько дней тем же образом, что и мы с Кусей, вернулся обратно. К несчастью, свидетелями его «пропажи» после падения из окна были несколько человек. И после возвращения, без выяснения обстоятельств, он был по известной в то время традиции советских властей осужден и этапирован на Дальний Восток. А вернувшись в родные края, уже после войны, сколько раз не пытался - так и не смог повторить свое путешествие. Со временем он прекратил свои попытки, уверовав в их тщетность до вчерашнего вечера, когда он заметил возвращение Марка и Панцера.
-В общем так, ребятки! Ничего путного в этом нет - или пропадете там, или здесь, так что я это прекращу сегодня же — не хватало мне на старости лет за молодых обалдуев отвечать!
А потом, помолчав, грустно улыбнулся,и, наверное, вспомнив былое, добавил:
- Оно, конечно, чудо чудесное, но жить-то своим умом надо - где родился, там и пригодился, и чудеса вам тут не помогут. Так -то!
В этот же день двое рабочих установили на проем массивную стальную решетку, и Иван Григорьевич демонстративно повесив на неё солидный замок, положил ключ в карман и многозначительно посмотрел на нас.
Э П И Л О Г
Собственно, на этом мои заметки 91-го года заканчиваются. Перелистывая их по прошествии стольких лет, я долго решал, как закончить свой рассказ - оставить как есть или продолжить. И решил продолжить, тем более что осталось немного. Мы доработали на зернотоке оставшиеся пару недель, после того, как запустили наконец-то нашу сушилку. Кочегарили посменно, и пристальным вниманием Ивана Григорьевича отнюдь не были обделены. Шанса повторить прыжок нам так и не представилось, да и куда было сигать?! В поместье нас ждал с нетерпением городовой, а в Нью-Йорке — пьянка и полицейские. В этой поре всё и подошло к отъезду.
Получив расчёт и вернувшись в город, мы на протяжении всех лет учёбы держались вместе, своей небольшой компанией. После учебы некоторое время мы с Кусей поддерживали отношения, но со временем виделись всё реже и реже - жизнь разводила нас в разные стороны. И только изредка, доставая из ящика письменного стола потемневший царский рубль, вертя его в руках, я снова и снова переживал в душе наши приключения.
Но вот, однажды, идя по улицам города, я столкнулся с Димкой Боркиным, тоже учившимся в нашей группе. Мы разговорились, стали вспоминать студенческие годы. Саша работал по специальности. Марк хватил лиха с вредными привычками, но вроде жизнь его со временем нормализовалась. Несколько наших одногруппников уехали из страны. Девчонки повыходили замуж. Но самое главное - Димка рассказал, что Куся бесследно пропал. Меня эта новость повергла в изумление, и в смятённых чувствах я вернулся домой. Интернет уже был распространен, и к тому времени я не раз пытался найти в его недрах объяснение произошедшему с нами, хотя и тщетно. Но теперь целью моей был именно Куся. И я нашел упоминание о нем на сайте краевой библиотеки как сдавшего в дар большое количество книг. Дальнейшее было делом техники. В этой библиотеке работала, извините за тавтологию, знакомая моего знакомого, и через пару недель я уже сидел в читальном зале перед стопкой книг, которые в течение последнего года перед исчезновением изучал Куся. Большая часть из них касалась древних ведических знаний, в том числе Бхагават-гита, Шримад Бхагаватам, различные комментарии и толкования. И по загнутым уголкам страниц, а также отмеченным восклицательным знаком абзацам, я восстановил, как мне кажется, ход мыслей Куси. Прочитав про гуны благости, страсти и невежества, я понял, почему в разное время суток мы попадали в разное время и место. Ведь гуна благости действует только рано утром, гуна страсти — до обеда, а гуна невежества - вечер и всю ночь. Прочитав во многих местах про связь слова и дела, то бишь духовного и материального, я предположил, что сам по себе портал, который несомненно являлся материальной аномалией, открывался только во времена столь же аномальные, тяжелые, смутные - репрессии 37-го года, а так же социальные волнения и ГКЧП - 91-го. Это объясняло тот факт, что Иван Григорьевич в последующие после 37-го годы не смог повторить прыжок. Правда, найти ключ к пониманию механизма работы портала мне не удалось. Но у меня осталось твердое убеждение, что Куся с его пытливым умом разгадал принцип прыжка, и смог повторить. Остается только предположить, куда он попал — ведь я уверен, что прыгал он ранним утром, чтобы открыть ранее неизведанные дали и почерпнуть благости.
Несколько дней после этого промаявшись, я дождался выходных, сел в машину и поехал в Лахту. Так совпало, что был сентябрь. Всё так же шумел зерноток. Всё так же стояли перед входом в наш домик чудом сохранившиеся гипсовые фигуры комсомольцев, покрашенные серебрянкой. Поговорив со скучающим охранником, мотивируя своё желание ностальгией и подкрепив знакомство парой анекдотов, я в его сопровождении прошел на зерноток, и с бьющимся сердцем хотел было увидеть нашу зерносушилку. Но, как оказалось, её уже и след простыл. Лет пять назад её снесли, и на этом месте построили новый амбар. Ивана Григорьевича охранник не знал, а про Кусю я спрашивать не решился. Вернувшись домой, я залез в папку со старыми бумагами, вытащил на белый свет старый блокнот, перечитал его, но еще несколько лет не мог себя заставить поделиться с кем нибудь своими записями. Причиной обнародования стали совсем другие события, о которых я пока предпочту не упоминать, но после которых свой негласный уговор молчания я счёл неактуальным. Тем более что Саша Панцер, прочитав эту повесть, выразил своё одобрение.
Вся эта история написана для узкого круга лиц, в основном, для моих родных, и, конечно, для участников повествования, которым ничего доказывать особо не надо. С другой стороны, поскольку теперь наши приключения становятся достоянием гласности, то вполне вероятно найдутся люди, который только покрутят пальцами у виска. Но я буду рад, если другим читателям эта писанина показалась настолько интересной, что они смогли осилить её до конца:-)
________________________________________________________________
Продолжение "Истории из старого блокнота" - "По следам таинственного монаха":