Отношения слуг и господ - тема многих произведений. Где-то речь идет о тяжкой доли крепостных, где-то слуги показаны как люди себе на уме, при первой возможности залезающие в барский карман, персонажи от трагических до комических.
Говоря о прислуге, можно выделить 2 периода – до отмены крепостного права и после. Расцвет крепостничества, случившийся в 18 веке, давал «благородиям» возможность не ограничивать себя в количестве рабочих рук. «Людей в домах держали тогда премножество, потому что кроме выездных лакеев и официантов были еще: дворецкий и буфетчик, а то и два; камердинер и помощник, парикмахер, кондитер, два или три повара и столько же поварят; ключник, два дворника, скороходы, кучера, форейторы и конюхи, а ежели где при доме сад, так и садовники. Кроме этого у людей достаточных и не то что особенно богатых бывали свои музыканты и песенники, ну, хоть понемногу, а все-таки человек по десяти. Это только в городе, а в деревне — там еще всякие мастеровые, и у многих псари и егеря, которые стреляли дичь для стола; а там скотники, скотницы, — право, я думаю, как всех сосчитать городских и деревенских мужчин и женщин, так едва ли в больших домах бывало не по двести человек прислуги, ежели не более. Теперь и самой-то не верится, куда такое множество народа держать, а тогда так было принято, и ведь казалось же, что иначе и быть не могло», - пишет Дмитрий Благово в мемуарах «Рассказы бабушки». Во главе прислуги стоял дворецкий (для организации работы во всем имении включая деревни был отдельно нанятый управляющий). Ключницей обычно называли экономку. Лакей – слуга в широком смысле слова, мог выполнять самые разные поручения, от чистки сапог барина до сопровождения барыни на прогулках. Другое название – холуй, со временем приобрело пренебрежительный оттенок. Камердинер – «комнатный слуга» - часто еще и личный помощник. Стремянной – сопровождающий барина верхом, в том числе на охоте. «Выезд» помимо кучера мог состоять из гайдуков и форейторов. Гайдуки стояли на запятках кареты и могли вытолкнуть ее, в случае, если она увязнет в очередной яме. Если лошадей было много и они запрягались цугом (попарно), то форейтор, сидящий на одной из идущих впереди, помогал кучеру координировать движение. В помещичьих усадьбах обычно было как минимум несколько «девок» (они же сенные девушки, от слова сени). Девки не имели четко прописанных обязанностей и выполняли разные поручения. Например, девка (чаще всего подросток) могла сидеть при входе и звать хозяев в случае появления гостей.
В 19 веке прислуги постепенно становилось меньше, ведь теперь за ее труд нужно было платить.
Какова же была жизнь прислуги? Разумеется, многое зависело от самих хозяев. В некоторых домах между хозяевами и работниками складывались хорошие отношения, особенно если они были знакомы с детства. Но так было далеко не везде. В уже упомянутых «Рассказах бабушки» описана некая Неклюдова. «Был у нее крепостной человек Николай Иванов управителем, так, говорят, она его не раз бивала до крови своими генеральскими ручками, и тот стоит, не смеет с места тронуться. Когда рассердится, она делается, бывало, точно зверь, себя не помнит… У нее были швеи, и она заставляла их вышивать в пяльцах, а чтобы девки не дремали вечером и чтобы кровь не приливала им к голове, она придумала очень жестокое средство: привязывала им шпанские мухи к шее, а чтобы девки не бегали, посадит их за пяльцы у себя в зале и косами их привяжет к стульям, — сиди, работай и не смей с места встать. Ну, не тиранство ли это? И диви бы, ей нужно было что шить, а то на продажу или по заказу заставляла работать».
Спали люди, как называли дворню, обычно в общей комнате, людской. Для женской прислуги выделяли отдельную комнату, девичью. Поэт Яков Полонский в воспоминаниях писал: «Вся она была разделена на углы; почти что в каждом угле были образа и лампадки, сундуки, складные войлоки и подушки… Ночью, проходя по этой девичьей, легко было наступить на кого-нибудь. Все спали на полу, на постланных войлоках. Войлок в то время играл такую же роль для дворовых, как теперь матрасы и перины, и старуха Агафья Константиновна – высокая, строгая и богомольная, нянька моей матери, и наши няньки и лакеи – все спали на войлоках, разостланных если не на полу, то на ларе или на сундуке». В квартирах кухарки иногда спали на кухне, там же, где и готовили еду. В людской на ночь в углу ставили ведро, куда ночью справляли естественные нужды. В некоторых случаях в домах для прислуги был предусмотрен отдельный туалет.
В 1833 году «Свод законов о состоянии людей в государстве» право наказывать своих дворовых людей и крестьян, распоряжаться их личной жизнью, в том числе право дозволять или запрещать браки. Помещик объявлялся собственником всего крестьянского имущества. Даже если наказанный погибал, на практике помещику ничего за это не было. Максимум могли наложить опеку на имение, при которой помещик отстранялся от управления, но продолжал получать с него доходы.
Отдельно стоит сказать о тех, кто занимался воспитанием и обучением юных «благородий». Они обычно находились на особом положении. Если кормилицы или няньки могли быть крепостными, то гувернантки, гувернеры, бонны были нанятые люди с приличным образованием, часто из обедневших, но уважаемых семей, иногда иностранцы, поэтому занимали отдельную нишу. Они могли сидеть за столом с хозяевами, спали не в людской или где-нибудь на полу на кухне, а в отдельных комнатах. Но при этом все равно оставались именно персоналом, который в любой момент могли выставить на улицу. Поэтому с одной стороны остальная прислуга их недолюбливала, считая «недогосподами», а с другой стороны и хозяева при внешнем уважении (и то не всегда) все равно смотрели на них свысока. Сложное положение гувернанток прекрасно показано в романе «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте, и в России отношение было примерно таким же. Характерный эпизод есть в «Преступлении и наказании» Достоевского. Жена антигероя Свидригайлова Марфа Петровна перед свадьбой соглашается на то, чтобы тот развлекался с сенными девушками, но когда узнает о мнимом романе с Дуней, приходит в негодование. Может, она и не поверила, что муж действительно собирается бросить все ради Дуни, но речь уже шла бы о полноценном романе, а не развлечениях с бесправными крестьянками.
Домогательства хозяев – отдельная тема. Некоторые помещики устраивали практически гаремы. Кто-то соглашался скрасить досуг хозяев добровольно, рассчитывая на какую-либо выгоду, кого-то принуждали. Лев Толстой писал: «В молодости я вел очень дурную жизнь, а два события этой жизни особенно и до сих пор мучают меня. Эти события были: связь с крестьянской женщиной из нашей деревни до моей женитьбы... Второе — это преступление, которое я совершил с горничной Глашей, жившей в доме моей тетки. Она была невинна, я ее соблазнил, ее прогнали, и она погибла». Возможно, Глаша стала прототипом Катерины Масловой. Некоторые состоятельные родители подрастающих сыновей «предусмотрительно» нанимали симпатичную прислугу.
С другой стороны антагонизм господ и слуг часто приводил к тому, что последние были совсем не прочь при возможности пополнить свой бюджет за счет барина, особенно в случае с управляющими имениями, экономками и иными людьми, которые имели доступ к доходам нанимателей. В домах провинциальных дворян, а также в семьях купцов и разбогатевших мещан субординация соблюдалась далеко не всегда. Слуги общались с хозяевами если не на равных, то и без подобострастия. Прислуга, пытающаяся перенимать со временем привычки хозяев тоже стали своего рода клише. Например, горничная Дуняша из "Вишневого сада", которая пытается наряжаться, как барышня, постоянно пудрится и смотрится в зеркало. "Меня еще девочкой взяли к господам, я теперь отвыкла от простой жизни, и вот руки белые‑белые, как у барышни", "Я стала тревожная, все беспокоюсь... Нежная стала, такая деликатная, благородная, всего боюсь…" В какой-то степени она может быть карикатурой на свою легкомысленную хозяйку. Также как ее возлюбленный Яша, пытающий перенимать поведение "благородий".
этот материал также можно прочитать на моем канале на пикабу тут
#история #история россии #дореволюционная россия #российская империя