"Потерпи, лейтенант. Эка тебя изрешетило! Ты, словно, заговорённый... живого места на тебе нет, а всё по касательной. Если не считать трёх поломанных рёбер - можно сказать, что легко отделался", - приговаривала молоденькая фельдшер, аккуратно работая над ранами Бессонова.
Ловко орудуя медицинскими инструментами, она штопала его, словно плюшевого мишку, растерзанного злобными псами.
(начало этой истории - здесь)
Василий лишь несколько раз поморщился, но когда дело дошло до ран внизу живота, он зарделся, словно юноша на первой медкомиссии, смущаясь перед практикантками.
"Да ладно! Прям весь засмущался! Что естественно -то не безобразно!" - хихикнула фельдшер. А меня Настей зовут. Давай-ка повернёмся на правый бочок. Вот так.... Ага..., это осколочное...Куда руки потянул? Прикрывается он. Тоже мне стыдливый какой!"
Она продолжала штопать Василия и при этом неустанно щебетала, словно синичка.
"Ты бы так стеснялся, когда в рукопашной сошёлся с этими нелюдями. Мне дядя Саша все про тебя рассказал..."
"А кто у нас дядя Саша?" - Василий оценил анестезию от щебетания новой знакомой и решил немного отвлечься от боли десятка своих ран.
"Не поверишь - капитан Сомов!"
"Да ладно!" - Бессонов искренне удивился.
"Шоколадно!" - продолжала щебетать Настя.
"Это же он меня надоумил пойти в медицину. Мне тогда было 12 лет. Дядя Саша гостил у нас. После Афгана он смог вырваться в отпуск к родной сестре. Они с моей мамой рано осиротели и всю жизнь держались вместе, хотя порой и находились за тысячи километров.
Его по ранению комиссовали. А он потом три года обивал пороги военкоматов, добиваясь восстановления в армии. Перенес две операции и все-таки добился своего... Но это было потом.
Жили мы тогда в Сумгаите. Восемьдесят девятый год в Азербайджане был очень неспокойным. Какие-то люди ворвались к нам в дом. Стали угрожать маме, перепугали моего трехлетнего братишку.
Ничего не подозревая, мы с дядей Сашей возвращались с рынка. Помню накупили всяких фруктов... Даже бананы удалось купить. Это сейчас они лежат в каждом магазине, а тогда это было дефицитом. Хотелось детского праздника...
Когда же мы вошли в дом, то опешили от увиденного.
Мама прижимала к себе Славика, а огромный страшный дядька приставил нож к маминой шее.
Дядя Саша тогда удивительно спокойным и уверенным голосом начал с ними переговариваться. Они знали, что он служил в десанте и, видимо, рассчитывали найти у нас оружие.
Помню, как дядя им сказал:
"Вам ведь нужно оружие, а не жизни беззащитных людей? Я даю вам слово офицера, что покажу, где оно лежит. А вы отпустите женщину и её детей. Настоящий воин не станет ими прикрываться.
Чего вы боитесь? Вас же четверо против одного, тем более - хромого..."
Настя присела рядом, чтобы немного передохнуть.
"Больно?" - она аккуратно коснулась пальцами чуть выше очередной раны.
"Терпимо. А что же было дальше?"
Она горько улыбнулась. "А дальше всё было, как в тумане. Бандиты оставили нас в доме, а сами пошли к сараю за дядей Сашей. Он тогда действительно сильно прихрамывал, опираясь на палочку. Это после ранения ещё там, за речкой...
Единственно, что он нам успел сказать, чтобы мы дождались его и никуда из дома не выходили. И что всё будет хорошо.
Помню, как тот здоровый бандит омерзительно так засмеялся и прорычал, словно зверь: "А это всё от тебя будет зависеть. Если что не так - твоих девчонок пустим по кругу, а щенка скормим бродячим псам..."
Василий от гнева стиснул зубы, но промолчал, ожидая продолжения.
"А потом раздался грохот. Страшные вопли. Какие-то удары, крики незнакомцев. И только не было слышно голоса дяди Саши.
Нам было очень страшно. Мама прижимала к себе Славика и закрывала ему уши, чтобы он этого не слышал. Братишка тихонько всхлипывал, обхватив маму за шею своими ручонками. А я обнимала маму и прижималась к ней, трясясь от ужаса.
Потом увидела на столе большой кухонный нож и схватила его. Вот глупая! Думала, что так я смогу защитить маму и братика от этих зверей.
Мама тогда мне сказала: "Настя, не смей! Положи нож на место..."
Да куда там? Я стояла, обезумевшая от ужаса и неопределённости.
Когда всё стихло, я осторожно толкнула дверь наружу и вышла из дома, сжимая в руке нож.
У стены сарая сидел бледный дядя Саша и зажимал рукой рану на левом плече. Кровь сочилась из-под его руки.
Он мне с трудом улыбнулся и подмигнул.
Я помчалась к нему, сорвав с веревки наволочку. Мы с мамой с утра постирали постельное. Вот и пригодилось...
Дядя Саша кивнул на дверь сарая и тихонько сказал: "Туда не ходи..."
Как же я тогда испугалась крови! Но ты знаешь, что-то во мне такое проснулось и я машинально стала разрывать наволочку на полоски. Она такая крепкая, а у меня силенок не хватает.
"Ты ножом полосни. Легче будет"..., - дядя Саша улыбался и наблюдал за мной.
Только тогда я увидела, что у меня в руке до сих пор оставался нож.
А дальше всё, как не со мной.
Дядя мне подсказывал, что и как. Вот и оказала тогда свою первую медицинскую помощь. И помню дядины слова: "Племяшка, у тебя легкая рука и отважное сердце. Тебе бы стать врачом. Лучше всего - хирургом..."
"И ты стала врачом...", - Василий только сейчас обратил внимание на необыкновенно красивые глаза Анастасии.
"Не совсем! Заканчивалась первая чеченская и я уже перешла на второй курс мединститута. Напросилась на практику в Ростов, в военный госпиталь.
А там..., сам понимаешь, что творилось. Так что не доучилась я до врача... Ну не всем же быть врачами! Хотя...
Ты знаешь, встретила я там семейную пару. Оба врачи. Это были просто виртуозы. Он такой огромный, двухметровый. А как он проводил операции... Уверенно и аккуратно. Боролся до конца за каждого пациента. Брался за самых безнадёжных и многих спас.
А знаешь, как его звали? Ни за что не догадаешься... Пётр -Первый!" - Настя хихикнула.
"Ой, совсем я тебя заболтала! Так..., что тут у нас? Ну, потерпи ещё немного, лейтенант..."
"Меня Василием зовут", - он почувствовал необыкновенную легкость при общении с Настей и даже перестал ощущать боль.
"А что было дальше?"
"А я знаю, что ты - Василий. Что было дальше... Ааа..., так вот. Жена у Петра Первого - Виктория Андреевна. Красавица - каких мало. А какая умничка. Она такие операции на сердце проводила - это нечто... И знаешь, как мы её называли иногда среди своих?
Генерал Вика", - она вновь хмыкнула.
"У неё характер мягкий, женственный такой. Но стоит только чему-то пойти не так - получишь по полной. Она однажды даже начмеда армии выгоняла из операционной, хотя тот тоже хирург, причем, не кабинетный.
Ну, всё Василёк! Заштопала я тебя. Шрамы, конечно, останутся. Но тебе же замуж не выходить! Выздоравливай, лейтенант и береги себя..."
Она поднялась и, дав несколько указаний хирургической сестре, вышла из операционной, снимая маску. Закрывая за собой дверь, Настя оглянулась и подарила Бессонову свою очаровательную улыбку.
"Ну..., теперь всё точно заживет!" - медсестра заботливо подложила под голову Василия небольшую подушку.
"Красивая у нас Анастасия Николаевна, правда?"
"Красивая..."
"Так ты давай скорее выздоравливай и забирай её, пока она свободна."
Василий улыбнулся: "Не могу. У меня есть невеста. Ждёт меня. Спасибо Вам за всё!"
"А мне-то за что? Ты лётчиков благодари за то, что так быстро всех доставили, за золотые руки наших хирургов. Их у нас мало. Видишь и фельдшеров привлекли. А раненных много..., и тех, кому операция уже не поможет..., тоже много.
Я, сынок, своего мужа так и не дождалась с этого проклятого Афгана.
Привезли его в цинке. Вручили две его Красные Звезды, извинились и три выстрела над могилой. Вот и всё...", - она тяжело вздохнула.
"Как ты думаешь? Войны закончились или ещё будут? Ведь у меня двое сыновей. Один в лётном, другой в десантники подался.
Не смогла их отговорить... Не имела права. Им тогда было всего восемь и девять лет. После похорон отца они как-то сразу повзрослели. А через неделю подошли ко мне, обняли и сказали:
"Мам, мы решили стать военными, как наш папа..."
Она вытерла накатившиеся на глаза слёзы.
"Прости, сынок, не удержалась..."
"Как сын, хотел бы Вас успокоить, что эта война - последняя, а как военный...", - Василий сделал паузу и добавил:"Хотелось бы верить, что не придется матерям терять своих сыновей, женам - мужей, а детям - отцов..."
"Зинаида Сергеевна, у нас ещё одна операция...", - чей-то встревоженный голос вернул их в реальность.
Бессонов посмотрел вслед этой женщине и вдруг остро почувствовал, насколько тяжело им, матерям и женам. Ведь как они могут защитить или спасти своего сына или мужа?
Преградить им дорогу и не пустить на войну? Если бы это было в их силах...
Вот и остаётся молить Бога, гладить фотографию и надеяться на скорую встречу, вздрагивая от каждого звонка или стука в дверь...
А сколько их не распахнут руки и не заключат в объятия своих мужчин, не побегут навстречу им по пыльной дороге, увидев в лучах заходящего Солнца родной силуэт...
Продолжение следует - здесь
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям. При желании подписывайтесь на канал и рекомендуйте другим читателям. Всем мира и добра!
#война #армия и спецслужбы #люди и судьбы #рассказы и повести #приключения