Наша беседа с экс-заместителем главы Федеральной миграционной службы, а ныне руководителем Центра аналитических и практических исследований миграционных процессов Вячеславом Поставниным затронула наиболее важные вопросы, связанные с трудовой миграцией. Но начали мы с актуального.
– Вячеслав Александрович, как Вы считаете, приведут ли западные санкции и ухудшение экономической ситуации в России к оттоку трудовых мигрантов, как это было в пандемийный 2020 год?
– Если мы не будем создавать им искусственных преград, то не приведут. Здесь проблема заключается в транспортной логистике и медицинских заградительных барьерах, а сами санкции, уверен, никакой роли не сыграют.
– А ослабление рубля не снизит для иностранцев привлекательность России как рынка труда?
– Нет, в обозримом будущем этого не произойдет по одной простой причине — у них отсутствует достойная альтернатива. Даже с учетом ослабления рубля, зарплаты в нашей стране на порядок выше, чем в аналогичных сферах и позициях на родине мигрантов. Для тех миллионов иностранцев, что сегодня трудятся в России, нет рабочих мест там, откуда они приехали. Вернувшись домой в таких условиях, они обречены на безработицу и перед ними и их семьями остро встанет вопрос физического выживания.
Мне вообще непонятны рассуждения о том, что рубль «упал» и все сразу должны куда-то перебираться. Знаете, когда мигранты побегут из России? Когда мы сами из нее побежим. Только так.
– Один из аргументов отечественных противников миграции — упрек, что гастарбайтеры выводят из России баснословные средства, которые могли быть использованы на благо нашей страны. Вы как человек хорошо знакомый с темой разделяете это мнение?
– Политическая демагогия, не имеющая никакого отношения к действительности. Такое мнение является следствием плохого знания российской финансовой системы, которая не считает перевод денег мигрантами на родину «вывозом капитала». Мне кажется, руководство Минфина уже давно должно было сделать публичное заявление с призывом прекратить спекулировать на данной теме.
Тем более что иностранные работники гораздо большую часть своего заработка тратят здесь: приобретают патенты, покупают еду, одежду, обувь и другие повседневные товары, оплачивают жилье, медицинские услуги и многое другое. Тем самым вносят вклад в валовый внутренний продукт Российской Федерации. И доля их денежных переводов в том же ВВП России мизерная (в 2017 году она составила 1,3% и с тех пор значительных изменений не претерпела — прим. ред.), чего не скажешь об отечественных олигархах и нечистых на руку чиновниках, которые в гораздо больших суммах выводят за границу свою прибыль и неправедно нажитые средства.
– Еще одно наблюдение: в наших СМИ и интернет-пространстве едва заходит речь о денежных переводах на родину мигрантов, весь разговор вертится вокруг трех государств Центральной Азии: Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан. И все словно забывают о миллионах украинских или азербайджанских гастарбайтерах. Почему так?
– Вы еще про китайцев не вспомнили! А они очень умело построили свою систему вывода денег — через криптовалюту, специальные банковские операции и т. п., чтобы замаскировать истинные масштабы транзакций.
Азербайджанцы тоже в целом грамотно действуют в России. Вы почти не встретите критических публикаций в отношении них, хотя, к примеру, в структуре преступлений, совершаемых иностранными гражданами на территории РФ, на представителей этого закавказского государства приходится заметный процент. Для отправки денег на родину азербайджанцы используют систему хавала, подпольные платежные системы.
Украинцы поступают еще проще — вывозят заработанное наличными, поскольку имеют возможность многократного беспрепятственного пересечения границы.
– Кстати, по поводу преступности. В одном из недавних интервью одному из отечественных изданий Вы сказали, что в случае дальнейшего ухудшения ситуации в экономике России, оставшиеся без средств к существованию мигранты могут объединиться в банды и начать терроризировать местное население.
– Да, я предположил, что если обстановка в стране станет напоминать 90-е годы прошлого столетия, то такой вариант не исключен. И мигрантские преступные группы окажутся более организованными и мобилизованными, чем местные. И такое развитие событий, по моему глубокому убеждению, станет еще одним следствием полностью проваленной политики по адаптации и интеграции иностранных рабочих в нашей стране.
– Вы и раньше не раз заявляли, что этот процесс пущен в России на самотек. Неужели все так плохо?
– А как иначе, если никак не можем создать внятную программу этой самой адаптации и интеграции? Федеральное агентство по делам национальностей пять лет занимается вопросом, а воз, как говорится, и ныне там…
– Быть может, проблема в том, что в стране нет единого ведомства, которое бы полностью отвечало за миграционную политику? Ведомства, о необходимости создания которого говорят уже давно и многие.
– Совершенно очевидно, что Министерство внутренних дел с проблемой не справляется. Работа Главного управления по вопросам миграции постепенно свелись к функции паспортно-визовой службы — выдали документы и забыли, а трудовой миграцией пусть занимается Минтруд, адаптацией и интеграций — Федеральное агентство по делам национальностей. Вот и выходит, как в знаменитой интермедии Аркадия Райкина: «Один зуб колет, другой пилит, третий вырывает, четвертый мерки снимает, пятый коронки штампует, шестой надевает, а за дикцию никто не отвечает»!
И нельзя упрекать МВД, что они не хотят или не могут справиться с происходящим. Министерство внутренних дел — это полицейская организация с вполне конкретными ограниченными функциями, а миграционные процессы представляют собой переплетение экономических, социальных, демографических, межнациональных, межрелигиозных и даже психологических проблем. Я помню, как в нашем разговоре на эту тему один из уважаемых мною высоких руководителей МВД сказал: «Мы полиция, мы не заточены под такое, о какой там социалке или психологии может идти речь?» Грамотный и четкий ответ на все вопросы.
– Дольше, чем разговоры о необходимости создания единого органа по вопросам миграции, пожалуй, идут рассуждения о необходимости создания и единой базы данных для такого ведомства. Цифровизация всей информации об иностранцах, приезжающих в Россию на заработки, давно уже назрела, почему же она никак не воплотится в реальность?
– Вы удивитесь, но соответствующее постановление правительства РФ «О создании центрального банка данных учета иностранных граждан» было принято двадцать (!) лет назад. В 2003 году шел сбор конкретных предложений по формированию этой базы и планировалось начать подготовку по их реализации. И что мы имеем сегодня? Ничего! Другим словом, как «позор» я это назвать не могу.
В Европе за это же время объединили все национальные базы данных в единую Шенгенскую информационную систему (Schengen Information System, SIS) и с 2013 года уже дважды ее модернизировали. В ней не просто хранятся и постоянно обновляются все данные по лицам, въезжающим в страны Евросоюза, но и создаются психоповеденческие портреты мигрантов. А мы в век цифровых технологий топчемся на месте. Денег из бюджета уже выделялось немерено. Следующий ориентир — 2024 год, но, судя по всему, результата мы опять не дождемся.
– Кто-то же за это должен отвечать?
– Я бы поручил формирование такой базы не отдельному ведомству, а какому-нибудь крупному игроку в сфере IT-технологий, кто имеет достаточный опыт в создании, поддержке и продвижении подобных проектов. Потому что министерства и департаменты у нас постоянно реформируют, укрупняют или, напротив, дробят, меняют функции и варьируют ответственность, а база данных должна функционировать независимо от конъюнктуры и ведомственных интересов.
– Ваш прогноз на ближайшее развитие миграционных процессов в нашей стране?
– Усилится конкуренция за рабочие места между мигрантами и местным населением. И здесь государство должно выступить на стороне своих граждан, но у нас, к сожалению, нет механизма балансировки спроса и предложения, чтобы правильно распределять трудовые ресурсы внутри страны на отраслевом или региональном уровнях.
Больше о трудовой миграции в России и мире читайте на нашем сайте MEDIA-MIG.ru