Стоял холодный ноябрь 1812 года... После серьезного поражения своих дивизий в начале ноября под городом Красным император Наполеон вёл остатки своей «Великой Армии» к русской границе с единственной целью - спасти как можно больше солдат для последующих боев.
Русский главнокомандующий фельдмаршал Кутузов, стремясь добить изможденную наполеоновскую армию, полагал, что «главное поражение, которое неприятелю нанести можно, должно быть между Днепром, Березиною и Двиною». (Отечественная война 1812 года. Материалы ВУА. Т.19. С.166). В это время Наполеон как раз подходил к реке Березине, сравнительно крупной естественной преграде, где можно было попытаться сделать это.
С юга к Березине в это время двигалась свежая 24-тысячная Молдавская армия адмирала Чичагова, которая высвободилась в результате пассивности Австрии, формального союзника Наполеона. По замыслу императора Александра I Молдавская армия должна была отрезать Наполеону пути отступления при переправе через Березину. Одновременно предполагалось ударить по французам с севера 35-тысячной армией Витгенштейна, а с востока главной армией Кутузова. Витгенштейн, ранее прикрывавший направление на Санкт-Петербург, продвигался на юг с боями, отодвигая корпуса французских маршалов Сен-Сира и Виктора. Второго ноября Витгенштейн подошёл к Смоленску, после чего корпус Виктора оторвался от армии Витгенштейна и пошёл на соединение с основными силами Наполеона.
Четвертого ноября адмирал Чичагов занял Минск, захватив здесь большие запасы провизии для Наполеона и более двух тысяч французских раненых в госпиталях. Город являлся одним из крупных тыловых пунктов снабжения французских войск и его потеря резко ограничивала возможные пути отступления наполеоновской армии. Готовясь к встрече с остатками французской армии, Чичагов писал в приказе по своей армии: «Наполеонова армия в бегстве; виновник бедствий Европы с ней. Мы находимся на путях его. Легко быть может, что всевышнему будет угодно прекратить гнев свой, предав его нам. Посему желаю, чтобы приметы сего человека были всем известны. Он росту малого, плотен, бледен, шея короткая и толстая, голова большая, волосы черные. Для вящей же надежности ловить и приводить ко мне всех малорослых. Я не говорю о награде за сего пленника. Известные щедроты монарха нашего за сие ответствуют». ( Россия и Наполеон. С.307-308).
Девятого ноября авангард Чичагова под командованием генерала Ламберта захватил Борисов, где Наполеон планировал переправиться через Березину, и правый берег Березины от Зембина до Уши, закрыв путь отступления французам на запад и юго-запад. Казачий корпус Платова теснил Наполеона с востока.
Весь о занятии Чичаговым города Борисова поразила Наполеона, как гром среди ясного неба. «Десятого ноября, - писал один из офицеров Молодой гвардии, вспоминая те дни, - мы шли большою дорогою по направлению к Борисову. До города было уже не очень далеко. Наполеон шел, как и все мы, с палкою; он был одет в меховую шубу и шел по средине дороги в нескольких шагах от меня, следом за Бертье. Кругом было как-то тоскливо, тихо и спокойно, когда мы увидели шедшего к нам навстречу офицера. Он остановился перед Бертье и отрапортовал ему что-то. Я расслышал только слова «Березина» и «русские». Все остановились, также и Наполеон. Я продвинулся немного вперед, чтобы разузнать, в чем дело. Слышу, Наполеон спрашивает сердито: «Что он там толкует?» Бертье приказал офицеру повторить донесение:
- Господин маршал поручил мне уведомить о том, что русская Молдавская армия пришла к Березине и завладела всеми переправами.
- Это неправда, это неправда! – побледнев, воскликнул Наполеон.
- Две неприятельские дивизии овладели мостом и занимают левый берег…
- Вы лжете, вы лжете, это неправда!
- Сир, меня не посылали проверить положение неприятеля; господин маршал послал меня с этим донесением к вам…
Видя, что Наполеон стал шевелить своей палкой, я подумал, что он хочет ударить ею рапортовавшего, но в эту минуту он, с широко расставленными ногами, откинулся назад, и, опираясь левою рукою о палку, со скрежетом зубовным кинул взгляд к небу и поднял кулак. Крик бешенства вырвался из его груди, он повторил свой жест угрозы и сказал: «Стало быть там, наверху, написано, что теперь мы будем совершать только ошибки!» Он разразился богохульством. Мы были до такой степени поражены виденным, что опомнились лишь тогда, когда Наполеон приказал продолжать движение». (// «Донские епархиальные ведомости». № 10. 1913. С.8).
К вечеру штаб Наполеона и войска расположились на ночлег. Император не спал, а молча лежал на своей походной кровати, поставленной в простом крестьянском доме. Верные спутники Бонапарта, государственный канцлер Дарю и гофмаршал Дюрок (Дюрок Жерар Кристоф Мишель (1772-1813) – гофмаршал Наполеона, герцог Фриульский, постоянный спутник Наполеона со времен Итальянского похода 1796 г. Убит ядром 22 мая 1813 года, на другой день Бауценского сражения) тихо разговаривали между собой, считая, что он спит. Разговор зашел о том, что Наполеона могут пленить и он окажется на положении «государственного пленника».
- Так вы думаете, Дарю, что они осмелятся? – Изумленный Дарю смолк, а потом проговорил:
- Сир, я думаю, что следует быть готовым ко всему!
- А Франция? – раздумчиво протянул Наполеон. - Что скажет Франция?
- О Франции можно загадывать, что угодно, но трудно сказать, что именно с ней произойдет. Самое лучшее, и для нас и для вашего величества, если бы хоть по воздуху, если нельзя по земле, перенеслись во Францию, откуда спасли бы нас вернее, чем оставаясь здесь, - быстро проговорил Дарю.
- Значит, я вас стесняю? – как-то уныло спросил Наполеон.
- Да, ваше величество! – без тени смущения ответил Дарю.
- А вы, Дарю, не хотите быть государственным пленником? – с юмором висельника спросил Наполеон.
- С меня, сир, довольно быть военнопленным! – в тон ему ответил Дарю.
Наступило гнетущее молчание, которое первым нарушил Наполеон.
- Все ли донесения сожжены? – спросил он.
- Ваше величество не хотели этого делать! – быстро откликнулся Дарю.
- Ну, так подите сейчас, сожгите все – надобно сознаться, что мы в неважных обстоятельствах… (// «Донские епархиальные ведомости». № 10. 1913. С.8-9).
Силы Наполеона, собравшиеся к этому времени у Березины, составляли 30-40 тысяч солдат и офицеров, из них 7-8 тысяч гвардии. (Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года… Т.3. С.482). Наиболее мощными являлись 2-й корпус Удино (7-9 тысяч), стоявший против Витгенштейна около Полоцка и не ходивший на Москву, и 9-й корпус Виктора (10-14 тысяч), только в сентябре прибывший в Россию и брошенный против Витгенштейна. Теперь оба этих корпуса составили основу Великой армии. При армии находились до 40 тысяч безоружных солдат, больных и гражданских лиц обоего пола.
Поскольку армии Кутузова и Витгенштейна еще не подошли сюда, то 24-тысячная армия Чичагова оставалась одна перед превосходящими силами французов. Поэтому, когда подошедший сюда корпус маршала Удино выбил русских из Борисова, Чичагов отступил обратно за Березину, взорвав за собой постоянный мост в Борисове. В ходе боёв за Борисов русские и французы потеряли по две тысячи человек.
Тринадцатого ноября рядом искусных манёвров Наполеону удалось отвлечь внимание Чичагова к Борисову и к югу от Борисова. Император разместил артиллерийские батареи на месте предполагаемой переправы, провёл ряд демонстрационных манёвров силами нескольких тысяч солдат.
Пока Чичагов стягивал свои силы на правом берегу напротив предполагаемой переправы, король неаполитанский Мюрат, маршал Удино и два опытных инженерных генерала Эбле и Шасслу спешно строили два моста у Студёнки, севернее Борисова: один для прохода людей, другой для артиллерии и повозок. Идея строителей мостов была проста: ввиду небольшой глубины реки (лошади переходили Березину по дну) соорудить из бревен козлы, поставить их на дно, а сверху положить настил из досок. (Армеев Р. Березина. // «Известия». 7 декабря 1987 г.). Строительство мостов шло беспрерывно, выбывших из строя тут же меняли другие. По реке, ширина которой составляла около ста метров, плыли льдины, мешавшие стоящим по плечи в воде французским понтонёрам, которые в результате переохлаждения почти все потом погибли.
«Река эта, которую некоторые воображают гигантских размеров, на самом деле не шире улицы Рояль в Париже перед морским министерством., - писал французский офицер - участник переправы. - Что касается её глубины, то достаточно сказать, что за 72 часа перед тем три кавалерийских полка бригады Корбино перешли её вброд без всяких приключений и переправились через неё вновь в тот день, о котором идёт речь. Их лошади шли всё время по дну (интендант Великой армии Анри Бейль - знаменитый Стендаль - переправился через Березину, стоя на крупе лошади (Армеев Р. Березина. // «Известия». 7 декабря 1987 г.). Переход в этот момент представлял только лёгкие неудобства для кавалерии, повозок и артиллерии. Первое состояло в том, что кавалеристам и ездовым вода доходила до колен, что, тем не менее, было переносимо, потому что, к несчастью, не было холодно даже настолько, чтобы река замёрзла; по ней плавали только редкие льдины…. Второе неудобство происходило опять от недостатка холода и состояло в том, что болотистый луг, окаймлявший противоположный берег, был до того вязок, что верховые лошади с трудом шли по нему, а повозки погружались до половины колёс». (Французы в России. 1812 год. М.,1912. Статья «Переправа через Березину (из воспоминаний французского офицера)».
…Был час пополудни пятнадцатого ноября, когда французские саперы завершили постройку первого моста. Несколько батальонов пехоты стояли у деревни Студёнки, готовые к переправе. Из крайней избы вышел Наполеон, окруженный маршалами и генералами. Император был в серой шубе, левой рукой он держал полу шубы так, что можно было рассмотреть его блестящие сапоги и белые панталоны. На голове плотно сидела его обычная шляпа, лицо Наполеона, как всегда, было холодным и бесстрастным. Множество адъютантов, все в легких шинелях, стояли и сновали кругом, ожидая и разнося приказания. Жандармы в полной готовности застыли у моста, не допуская к нему никого. Погода благоприятствовала переправе, небо разъяснялось понемногу, легкие снежинки носились в воздухе, температура поднялась значительно, и около полудня ощущалось солнечное тепло.
Наполеон дал команду начать переправу, и 2-й корпус Удино первым ступил на мост. Сооруженный наспех, он скрипел, бревна в некоторых местах рассыпались под тяжестью переходящих людей, лошадей, пушек. Но Удино переправился благополучно. Наполеон, насупившись, молча наблюдал за переправой. Мимо него шли генералы, полковники, младшие офицеры, пехотинцы, кавалеристы. Шли вперемешку, закутанные в плащи, подпаленные, дырявые шубы, в куски сукна, в овчины; шли, мало соблюдая субординации, и горевшие одним желанием: любой ценой переправиться на тот берег. Иногда из строя выпадали изможденные вконец люди и без чувств валились на снег, но войска шли и шли, не обращая внимания на упавших товарищей, и даже не делая ни малейшей попытки помочь им.
За корпусом Удино последовал корпус маршала Нея, который накануне в узком кругу офицеров сказал: «Наше положение неслыханное. Если император выпутается сегодня, в нем сидит сам черт!" (Армеев Р. Березина. // «Известия». 7 декабря 1987 г.).
К ночи стали прибывать отставшие отряды, толпы небоеспособных солдат, обозы с гражданскими: мужчинами, женщинами, детьми. В страхе перед вот-вот могущими появиться казаками у переправы скопились тысячи женщин, детей, раненых и обмороженных, ожидавших разрешения проехать со своими повозками. В течение дня в целом переправа шла спокойно.
Пятнадцатого ноября все изменилось, и начались первые бои. На правом, западном, берегу маршалы Удино и Ней оттеснили отряд генерала Чаплица по направлению к Борисову. На левом берегу под Борисовым Витгенштейн удачно атаковал и принудил сдаться 12-ю французскую дивизию Луи Партуно, оставленную маршалом Виктором в качестве арьергарда. В плен к русским, кроме самого Партуно, попало около 1900 солдат, много французов было убито и ранено. (Из донесения П.Х.Витгенштейна от 16 ноября 1812 года).
После этого дивизия генерала Дендельса из корпуса маршала Виктора была возвращена на восточный берег, составив совместно с польской дивизией Жерара шеститысячный корпус для прикрытия переправы. В девять часов утра они вступили в бой с войсками Витгенштейна. (Французы в России.1812 год. М.,1912 (Из воспоминаний французского офицера Штейнмюллера).
Шестнадцатого ноября войска Чичагова, который осознал, что Наполеон переправился у Студёнки, попытались атаковать переправившиеся силы французов. Адмирал располагал пятнадцатью тысячами пехоты и девятью тысячами конницы, у противостоявшего ему корпуса Удино было до восьми тысяч солдат, потом Наполеон добавил ему из резерва четыре тысячи. Когда Удино был ранен, его заменил маршал Ней. Бои шли на обоих берегах Березины в районе болотисто-лесистой местности, затруднявшей манёвры кавалерии. Русские оттеснили французов, но не сумели захватить переправу. Во время боёв в трёх французских корпусах убито и ранено тринадцать генералов. (Французы в России. Воспоминания французского офицера Кастеллана).
Как утверждал Филипп Сегюр, всего через Березину успело переправиться до шестидесяти тысяч человек. (Интересно, что в этом же районе переправлялся через Березину шведский король Карл ХП (см. С.М.Любецкий. Русь и русские в 1812 году. М.,1869. Репринт 1994 года. С.156). Наполеон приказал генералу Эбле поджечь мосты, чтобы оторваться от преследовавших его русских корпусов. Семнадцатого ноября в девять часов утра французский офицер Серюрье, выполняя приказ уже самого Эбле, сжёг мосты. Военные обозы французов остались на восточном берегу.
На оставшуюся на восточном, русском, берегу многотысячную толпу практически безоружных людей налетели казаки атамана Платова. К месту переправы запоздало подошли войска генерала Витгенштейна, уничтожая отставшие части французов.
Многие из не успевших переправиться французов бросились на лед, но проваливались в воду и гибли там. Иные, обезумев от мысли попасть в руки к русским, бросались в огонь, пожиравший мост, и гибли мучительной смертью. Женщины, дети, грудные младенцы лежали на льду мертвыми. Отчаянные крики носились над Березиной, завывание ветра с метелью вторило душераздирающим крикам погибающих французов. Березина до такой степени наполнилась трупами людей и лошадей, что по ней в некоторых местах можно было перебраться на противоположный берег, но некому уже было это сделать...
Все было кончено. Остатки французской армии: солдаты, офицеры, мужчины и женщины, в рубищах, с отмороженными ушами, носами, руками, дрожа от невыносимой стужи, умоляли солдат и казаков дать им какую-нибудь одежду и кусок хлеба или сухарей. Сердобольные россияне, кто сколько мог, делились с недавними врагами сухарями, давая окоченевшим французам по глотку вина. Сраженные великодушием казаков и русских солдат, французы бросались на колени, целовали благородным победителям руки, совали дрожащими от холода и волнения руками деньги, дорогие перстни вконец смущенным казакам.
По иронии судьбы, три дня спустя после катастрофической переправы французов через Березину, она прочно оделась в ледяной панцирь, по которому можно было легко и свободно перейти и даже переехать на противоположный берег…
Главным итогом переправы явилось то, что Наполеон, в казалось бы безвыходных обстоятельствах, сумел переправить и сохранить боеспособные силы. «На Березине гений Наполеона вспыхнул ярким блеском после целого ряда постигших его неудач», - писал маркиз Клод де Пасторе. (Армеев Р. Березина. // «Известия». 7 декабря 1987 года. Маркиз Клод Эммануэль Жозеф Пьер де Пасторе (1756-1840)- французский государственный деятель и писатель. В 1791 г. был генерал-прокурором департамента Сены. В октябре 1791 г. избран президентом законодательного собрания; твердо стоял на стороне конституционной монархии и после её падения оставил политическую деятельность. В 1795 г. выбран в Совет пятисот; в 1796 г. – президент этого совета. После 13-го фрюктидора бежал в Швейцарию, потом в Италию, где оставался до 18 брюмера. Получил от Наполеона титул графа. Людовик XVIII пожаловал его пэром Франции. Во время 100 дней держался в стороне. При Карле Х был вице-канцлером, потом канцлером. Главные его труды: «Influence des lois maritimes des Rhodiens» (1784), «Des lois penales» (1790), «Eloge de Voltaire»,«Moïse considere comme legislateur et moraliste» (1788), «Histoire de la legislation» (11 томов). Однако потери его армии и сопровождающих ее гражданских лиц были огромными.
Выдающийся военный теоретик и участник Отечественной войны 1812 года Карл Клаузевиц исчисляет потери Наполеона за несколько дней боев у Березины в двадцать одну тысячу человек из числа имевшихся у него боеспособных солдат. (Клаузевиц К. 1812 год. Ч.2).
Потери небоеспособных остатков «Великой Армии» исчислить труднее, Клаузевиц упоминает, что до десяти тысяч отставших французов было взято в плен Витгенштейном. На самой переправе нашли смерть также тысячи раненых и обмороженных французов. Кутузов в своём рапорте императору Александру 1 от 19 ноября 1812 года оценивает потери французов в двадцать девять тысяч человек. (Сборник исторических материалов. Под ред. Н.Ф. Дубровина. Т. Х. СПб.,1898. С.120-124).
По данным французского бригадного генерала Шамбре армия Наполеона через три дня после переправы сократилась до девяти тысяч солдат под ружьём, из них четыре тысячи в гвардии. (Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года. Т.3. С.484).
Тот же Шамбре насчитывал тридцать тысяч боеспособных солдат до Березины, из чего следует, что у Наполеона выбыло из строя двадцать одна тысяча солдат, не считая потерь среди небоеспособных лиц, находившихся при армии. Большую часть этих потерь следует отнести не на боевые потери, а на деморализованных солдат, бросивших или потерявших оружие. Как пишут очевидцы, потерявшего оружие не заставляли сражаться и наказать тоже не могли, чем многие пользовались. Ударившие морозы ускорили разложение Великой Армии.
Всего Наполеон потерял на Березине около тридцати пяти тысяч человек пленёнными, ранеными, убитыми, утонувшими и замёрзшими.
Потери русских войск, согласно надписи на 25-й стене Галереи воинской славы храма Христа Спасителя, составили около четырех тысяч солдат за дни боёв во время переправы Наполеона. Если для объективного сравнения с французскими потерями добавить потери русского авангарда Ламберта при захвате Борисова, то русские потери можно оценить в шесть тысяч человек.
Крупный германский военный деятель и теоретик, начальник германского Генерального штаба периода 1891-1905 годов генерал-фельдмаршал Альфред фон Шлиффен писал: «Березина накладывает на Московский поход печать ужаснейших Канн», (Дюпюи Р.Э., Дюпюи Т.Н. Всемирная история войн. Кн. 3. С. 592), имея ввиду знаменитое сражение при Каннах, в ходе которого войсками карфагенского полководца Ганнибала были окружены и наголову разгромлены превосходящие силы римской армии.
Основную вину за упущенный шанс уничтожить армию Наполеона и захватить его самого в плен на Березине современники дружно возложили на адмирала Чичагова. Фельдмаршал Кутузов в рапорте Александру I от 19 ноября 1812 года изложил главные упущения «сухопутного адмирала». Главнокомандующий писал «…Граф Чичагов… сделал следующие ошибки: 1) Вместо того чтобы занять превыгодный правый берег Березины, переправил он часть своих войск на левый и расположил главную свою квартиру в гор. Борисове, лежащем в котле, со всех сторон горами окружённом. Неизбежное последствие сего должно быть и действительно было пожертвование многих храбрых воинов в. и. в. и потеря всего при главной квартире обоза, ибо авангард, под командою графа Палена, будучи встречен в 10 верстах от Борисова всею ретирующейся неприятельскою армиею, привёл оную на плечах своих в Борисов в то время, когда в оном главнокомандующий спокойно обедал.
2) Высокий и узкий на сваях мост и плотина над речкой Зайкою, длиною до 300 сажен, не был истреблён, и неприятель им воспользовался, хотя войска адмирала Чичагова были на Березине 4 дня прежде неприятеля.
3) Неприятель строил мост, начал и продолжал свою переправу более суток, прежде нежели адмирал Чичагов о том узнал, хотя всё ему наблюдаемое расстояние было не более 20 вёрст, а узнав о сей переправе, хотя подвинулся к месту оного, но, будучи встречен неприятельскими стрелками, не атаковал их большими массами, а довольствовался действием во весь день 16 ноября двумя пушками и стрелками, через что не только не удержал ретираду неприятеля, но ещё и сам имел весьма чувствительный урон». (Сборник исторических материалов. Под ред. Н.Ф.Дубровина. Т.Х. СПб.,1898. С.123-124. Рапорт М.И.Кутузова Александру 1 от 19 ноября 1812 года).
Однако известный герой Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов не согласен с такой оценкой действий адмирала Чичагова, выражая распространённый в тогдашней русской армии взгляд о силе Наполеона, которую участники боевых действий в отличие от более поздних авторов не могли реально оценить: «Все в армии и в России порицали и порицают Чичагова, обвиняя его одного в чудесном спасении Наполеона, - писал Денис Давыдов. - Он, бесспорно, сделал непростительную ошибку, двинувшись на Игумен; но здесь его оправдывает: во-первых, отчасти предписание Кутузова, указавшего на Игумен, как на пункт, чрез который Наполеон будто бы намеревался непременно следовать; во-вторых, если бы даже его армия не покидала позиции, на которой оставался Чаплиц, несоразмерность его сил относительно французов не позволяла ему решительно хотя несколько задержать превосходного во всех отношениях неприятеля, покровительствуемого огнем сильных батарей, устроенных на левом берегу реки; к тому же в состав армии Чичагова, ослабленной отделением наблюдательных отрядов по течению Березины, входили семь тысяч человек кавалерии, по свойству местности ему совершенно здесь бесполезной; в-третьих, если Чаплиц, не будучи в состоянии развернуть всех своих сил, не мог извлечь пользы из своей артиллерии, то тем более армия Чичагова не могла, при этих местных условиях, помышлять о серьёзном сопротивлении Наполеону, одно имя которого, производившее обаятельное на всех его современников действие, стоило целой армии». (Давыдов Д.В. Военные записки. М., Воениздат, 1982. С.267).
В тогдашнем русском общественном мнении вину за неиспользованную возможность пленить Наполеона на Березине возлагали не только на адмирала Чичагова, но и на других русских военачальников. Недаром в популярных сатирических стихах, анонимно распространяемых тогда в обществе, говорилось:
Кутузов проспал,
Чичагов прозевал,
Платов прибежал,
Витгенштейн наблюдал. (Безотосный В.М. Донской генералитет и атаман Платов в 1812 году. С. 130; РГИА. Ф.660. Оп.1.Д.145. Л.25).
После переправы остатков Великой армии через Березину, уже летом 1813 года, местные власти начали очищать поле, где происходило сражение, а также саму реку, загроможденную экипажами, фургонами, трупами людей, раздувшимися тушами лошадей. Согнали крестьян почти со всего уезда. Вытаскивали из воды опрокинутые кареты, находя в них груды добра, награбленного французами в Москве и других русских городах: мраморные статуи, картины, сервизы из лучших сортов фарфора и хрусталя, столовое серебро. Находили немало и золотых предметов. Пользуясь неосведомленностью крестьян, местные помещики скупали драгоценности за бесценок: золотые часы, цепочки, кольца, серебряную посуду, несессеры крестьяне уступали за гроши.
Было извлечено немало оружия и боеприпасов: пушечных ядер, палашей, ружей, сабель. Железа, ценившегося тогда весьма дорого, было собрано столько, что в господских домах и у крестьян хватило для домашнего употребления на два десятилетия. Между Борисовым и Студянкой и в окрестностях было собрано и сожжено двадцать четыре тысячи трупов французских солдат, офицеров, а также женщин и детей, шедших с Великой армией. (// «Донские епархиальные ведомости» № 10. 1913. С.13).
Находки в Березине не прекращались и в последующие годы. Примерно лет через тридцать после катастрофы один местный крестьянин, купаясь в реке, нашел массивный золотой крест с цепью. В 1896 году, по распоряжению министерства путей сообщений углублялось русло Березины для установления паромного движения, возле Студянки работала землечерпалка, которая доставила жителям окрестных сел немало новых интересных находок.
Но это было потом. Казаки же Платова в ноябре 1812 года захватили огромное количество оружия, трофеев, пленных. В их числе находились и походные кровати французского императора. Одна - большая - расставлялась в городах и местах длительных стоянок армии, другая - поменьше - употреблялась для повседневного пользования. На обеих кроватях имелись чехлы, снабженные карманами для бумаг и ночных донесений. (Верещагин В. Сыны степей. // «Родина». № 6-7. 1992 г. С.119).
Как важное военное событие, Березинская переправа и действия в ней донского казачества были воспеты в народных песнях, в одной из которых говорилось:
Восхвалялись злы французы
Всю Россиюшку пройти и Москву разорить,
Расплакались, растужились наши сенаторы,
Вы не плачьте, не тужите, наш Платов пособит.
Идет силушка россейска со четыре стороны.
А генерал казачей Платов со правого фланку.
Во левой он ручке держит шелков поводочек,
А во правой он ручке держит подзорную трубу
Выглядывал Платов, высматривал французскую силу,
Нашей силушки, братцы, довольно, - французской-то больше
Наказывал Платов, приказывал своим канонирам:
«Канониры и славны бомбардеры, слушайте приказу:
Пушки, ружья заряжайте, а огня не вскрывайте».
Запалил же злой французик из пушек картечью,
А генерал казачей Платов – из казачьих ружьев.
И увидал же злой французик огонек россейский.
Увидавши франц огонечек, начал утекати,
А генерал казачей Платов начал догоняти.
Бежит речушка наша Береза – перевозу нету,
Солдаты бравы молодые на конечке водою.
Мы на конечке прямо переедем, француза догоним.
Мы француза догнали и знамя отобрали. (Исторические песни Х1Х века. С.75).
В 1901 году на месте Березинской переправы, стараниями и на средства помещика города Борисова И.Х. Колодеева, были поставлены два памятника-обелиска: русским и французам. На ступенчатом каменном основании каждого памятника стояла остроконечная тумба, с двух сторон которой шла надпись на русском и французском языках: «Здесь переправлялся через Березину император Наполеон со своей армией 14, 15 и 16 ноября 1812 года». На двух других сторонах были выбиты барельефы императоров Наполеона I и Александра I. (Армеев Р. Березина. // «Известия». 07.12.1987 г.).
Михаил Астапенко, историк, член Союза писателей России.