Заметим, что данный приказ Ставка не отменяла, и ни Д.Т. Козлов, ни Л.З. Мехлис не могли попросту об этом приказе «забыть». Поэтому появление плана наступления от 25 января вполне закономерно – приказ Ставки вернуть Феодосию действовал.
Однако присмотримся к последовательности событий: 20 января Л.З. Мехлис появляется в Керчи; 22 января он отправляет доклад-телеграмму в Ставку с описанием неприглядного положения войск Кавказского фронта в Крыму; 23 января выходит (с отправлением копии в Ставку) приказ по Кавказскому фронту, где вскрываются причины неудачи под Феодосией в январе и оглашаются меры по приведению войск фронта в состояние удовлетворительной боевой готовности; 22-24 января Мехлис ведёт по «Бодо» ряд переговоров с членами Ставки и работниками Генштаба, в ходе которых запрашивает пополнение людьми и вооружением, настаивает на ряде кадровых перестановок. Все эти мероприятия могут дать эффект не за несколько часов и не за пару-тройку дней. И армейский комиссар ведь не мог этого не понимать. А тут… бах! – 25 января – план новой наступательной операции! Так что, Мехлис и впрямь идиотом был и «выжимал» из «бедного» Д.Т. Козлова план, не учитывая реальной обстановки? Историки так и пытаются представить дело, впихивая все факты в «прокрустово ложе» принятой шаблонной схемы – «Мехлис был фанатик, безграмотный в военном деле человек и «верный пёс» Сталина».