“… Из окна спальни мы будем смотреть на закат и пить терпкое южное вино из высоких бокалов. В камине будет гореть огонь, и электрический свет не нужен будет вовсе. Когда ночи будут тёплыми, а небо — ясным, мы будет бродить по песчаному пляжу и любоваться звёздами. И все загаданные желания сбудутся, я обещаю”.
Последнее слово я повторил вслух. Это “обещаю” дарило мне надежду каждый день в течение последних двух лет. Записка истрепалась за это время, часть слов не читалась вовсе. Но это послание Мари я знал наизусть. Я получил его той зимой, когда ещё гнул спину в стылых сибирских лесах. Когда я уже и не мыслил, что еще могу быть счастливым, мне пришло письмо от неё. И именно с этого все началось.
Хотя, если задуматься, началось все гораздо раньше. Тогда я был молод, дерзок и не убирал указательный палец с курка револьвера даже ночью. В ту пору меня называли Бесом, и я был лучшим головорезом в банде Аскета. Сколько душ я отправил обратно в преисподнюю и не сосчитать. Но садистом, в отличие от того же Мясника, я никогда не был и процессом не наслаждался. Скорее расценивал это как работу. Бывают сапожники или плотники, а я был головорезом. И работу свою выполнял отлично.
Я не раз задумывался о том, что было бы со мной, не появись в моей жизни Мари. Был бы я убит во время полицейской облавы вместе с остальной бандой или же конкуренты Аскета закопали бы меня по кусочкам, как когда-то Мясника? Впрочем, разве это важно сейчас? Мари пришла в мою жизнь и вытеснила собой все ненужное. И Аскета с его кровавыми заданиями, и всю его кодлу с мерзкими рожами, и десятки безликих случайных женщин. И я смело шагнул за ней в манящую неизвестность.
Мари не была невинным ангелом. За её спиной тоже тянулся клубок событий, о большей части которых она предпочитала молчать. Несмотря на хрупкость фигуры и чистоту лица, эта женщина обладала стальным характером и железной волей.
Вместе мы наделали много дел. Чудные были деньки! Мы вихрем проносились по стране, оставляя после себя газетные заголовки, повествующие о наших триумфах. Нас называли бандой дерзких воров, проблемой десятилетия, головной болью полиции. Журналисты гадали, кем будет наша следующая жертва, а мы ловко заметали следы и уже мчались в следующий город. Мы изрядно потрясли Европу своими выходками и стали лакомым кусочком для нескольких частных сыщиков. Выдумкам Мари не было конца и края. Вместо крови и жестокости, моя леди предпочитала обманывать и грабить.
“Большого ума выпустить кишки и забрать имущество силой не нужно. А ты сделай так, чтобы о тебе потом слава ещё добрую сотню лет гремела!” — веселилась Мари и подмигивала мне.
Мы с ней неплохо спелись. Чистили незадачливых аристокрашек и толстосумов, жили в дорогих отелях и ели в лучших ресторанах. Такая жизнь кружила голову и, казалось, делала меня счастливым. Но всему приходит конец. На одной из дерзких операций, придуманных Мари, нас взяли.
Знай эти полицаи, что в руки к ним попал бывший головорез Аскета, я был бы казнён уже спустя пару дней. Но умничка-Мари выправила нам новые имена и паспорта, и судили меня только за несколько последних краж. Притворившись, что всего лишь подражал известной банде воров, я признал вину, позволив Мари остаться в тени. Последний раз я видел её в городе N-ске, откуда начался мой путь в Сибирские леса, на каторгу. Дав взятку, она выторговала встречу со мной.
— Ничего не бойся. Им нас не сломать, слышишь? Не сломать! — шептала Мари, целуя меня в щёки. — Беги, как только сможешь, беги. Я буду ждать. Там, куда мы всегда хотели уйти, когда все закончится. Тебя будет ждать верная жена и тёплый дом, я обещаю. Просто вернись домой.
Дом на берегу моря. Когда-то “гастроли” завели нас на юг Франции, и Мари влюбилась в то местечко. Белоснежный пляж и тёплое южное солнце. Тогда мы решили, что однажды обязательно вернемся сюда и начнём новую жизнь. Купим дом и будем пить вино по вечерам, глядя на закатное небо. Движимые этой светлой мечтой, мы раз за разом вершили свои тёмные дела. Но азарт нас подвел, и очередная ставка не сыграла. Меня жизнь отправила валить вековые леса, а Мари…
Я не знал, где Мари. Три года от неё не было никаких вестей. До тех пор, пока хмурый надзиратель не сунул мне в руки записку. С которой начался лабиринт событий, ведущий меня к морю.
Теперь, когда я знал, что она ждёт, действительно ждёт, у меня не было права тратить свою жизнь на валку леса и отбывание наказания за свои грехи. Все это можно отложить до следующей жизни, потому что там, под звездным бархатным небом, на берегу моря, меня ждёт она. И ради ещё одной, пусть даже короткой встречи с ней, я готов был на всё.
Но для побега мне даже не пришлось убивать. Вероятно, к письму была приложена немалая сумма денег, потому что всё тот же надзиратель внезапно стал слеп ко всем моим передвижениям. И пусть напрямую помощи от него не было, мне достаточно было уже того, что он мне не препятствует.
Я бежал с каторги, снова отправляясь в неизвестность. Я пробирался сквозь мёрзлые леса и заснеженные города, через горы Урала и бесконечные степи Поволжья. Я шёл из деревни в деревню, из города в город. Иногда мне казалось, что все они, кто встречается на моём пути, знают, и кто я, и куда я иду. Будто она предупредила всех, что я буду здесь, что трогать меня не нужно. Полицаям я попадался всего дважды. Но и тут мне везло. Первый раз меня сочли нищим и дали переночевать в камере. Во второй раз я назвался беженцем и получил от властителей закона хлеб и бутыль молока.
Я работал в мясной лавке в Костроме, чтобы добыть денег на билет, в Вязниках я был карманником, о котором даже писали в газетах. Я прошёл пешком десятки тысяч вёрст, провёл сотни ночей под открытым небом. И спустя два года, я, наконец, дышал тем же южным воздухом, что и Мари. Я помнил, где находилось местечко, что так ей приглянулось. Я шёл туда, и чем меньше оставалось идти, тем страшнее мне становилось.
Пять лет. С тех пор, как мы расстались, прошло пять лет. То письмо, что я получил два года назад. А вдруг она отправила его сразу, как меня увезли? Вдруг никто не ждёт меня здесь? Быть может, и дом, и камин и вино — все это уже принадлежит кому-то ещё? Что тогда делать мне? Убить её? Его? Обоих? Умереть самому? Просто уйти, пожелав им счастья?
Внезапно я понял, насколько жалким и разбитым я стал. Тяжкая работа на каторге, полуголодное путешествие через едва ли не половину земного шара — старины Беса, дерзкого здоровяка из банды Аскета уже давным-давно нет. Вряд ли я смогу сейчас кого-то пристрелить, держа револьвер в дрожащих руках. Зачем ей нужен убогий и нищий беглый каторжник?
В моих воспоминаниях Мари была всё той же, молодой и блистательной, черноглазой роковой красавицей с задорной улыбкой, с изящными и такими сильными руками. Сомневаюсь, что каких-то пять лет могли сильно изменить её образ. Мог ли я прийти в её новую жизнь и заставить принять себя?
Я замер в нерешительности. Я уже увидел дом, который мы вместе когда-то полюбили. Два этажа, балкон, выходящий на запад, где почти наверняка была спальня, большие окна, кусты олеандра у ворот. Я знал, что это именно тот дом.
Шаг назад, ещё один и ещё. Я трусливо отступал, осознавая, насколько глупо и самонадеянно было приходить сюда. В этом райском месте я был словно клоп, внезапно приползший в царские покои. Развернувшись, я побрёл обратно, туда, откуда пришёл. Во тьму и убогую жизнь. Я думал о том, что могу стать уборщиком при каком-нибудь отеле или же напоследок дерзко убить кого-нибудь посреди улицы, чтобы попасть на эшафот.
Но в этот миг на мою спину обрушилась череда болезненных ударов. И, едва я успел сообразить, что происходит, чьи-то тонкие сильные руки проскользнули под моими собственными и сомкнулись на груди. К спине прижалась вздрагивающая женская фигура, а голос, который я не слышал так долго, с момента прощания в полутёмной камере N-ска, прошептал:
— И куда ты собрался?
Я замер, мечтая о том, чтобы сейчас пошёл дождь. Чтобы она не увидела, как её когда-то сильный и надежный Бес плачет, как мальчишка, получивший на день рождения деревянную шпагу.
— Я не принёс цветов, — шутливо отозвался я хриплым голосом, — прости.
— Не прощу. Будешь приносить к моей постели букеты лучших чайных роз каждый день следующие пять лет.
— Я буду делать это хоть всю оставшуюся жизнь.
Я вырвался из её хватких объятий, чтобы взглянуть на неё. На тонкую складку, залегшую меж бровями от волнений и беспокойства, на локон, выбившийся из пучка, на вздымающуюся грудь под тонкой тканью летнего платья. Я смотрел и стыдился того, каким она видит меня.
— А глаза все те же, — словно прочитав мысли сказала она, убирая с моего лба пряди отросших и спутанных волос. — Идём домой.
Еще никогда в жизни я не слышал ничего более приятного. Она сжала мою ладонь, снова увлекая меня в новую жизнь, как когда-то увела из банды Аскета, как одним письмом вытащила меня с каторги. Теперь мой путь лежал не в неизвестность. Я шёл домой.
***
Автор: Лена Шелковая
Другие рассказы автора:
Если вам нравятся наши рассказы, то ставьте лайк, подписывайтесь на наш канал, поддержите авторов! Новые рассказы выходят ежедневно.
#рассказ #рассказы о любви #остросюжетная проза #криминальная драма #романтика и любовь
