Дверь легко поддалась. Женщина прошла гардероб, который был оформлен в стиле тюрьмы: решетки и облезшие стены. Никто по пути Стасе не встретился. Подобная демократичность уже граничила с глупостью на ее взгляд. Стоило пройти в главный зал, как стало понятно, что на сцене идет репетиция. Играла фонограмма, потому что музыкантов видно не было. У микрофона стоял Бардин. Он пел.
Стася замерла в тени одного из балконов, чтобы ее не было видно, и стала слушать. Голос у мужчины был очень красивый и сильный. Ни одной фальшивой ноты со сцены не прозвучало. От Бардина исходила мощная энергия. И невольно женщина замерла, раскрыв рот.
Ты мне приснилась до первой встречи,
За много лет и за много зим.
И пели птицы, играли дети,
Но мир внезапно мне стал чужим…
Слова песни не были похожи на нечто политическое. И подобную музыку Стася никогда не слушала, но то ли сказалось живое пение, то ли необычайно грустная тема, но ей захотелось услышать все с самого начала.
- Добрый день! – раздалось у нее над ухом. Директор кафе старался улыбаться, несмотря на волнение. От чего на лице его появилось нечто похожее на гримасу.
Бардин повернул голову в их сторону. У него на лице снова мерцали очки. И от того это движение вышло весьма хищным: резкое и еле уловимое. Он поднял руку вверх, и музыка стихла.
- Вы репетируете?
- Да, мы проведем концерт снова послезавтра, раз уж все равно застряли здесь, - певец легко спрыгнул со сцены и подошел к Стасе. – Я вас приглашаю его посетить. Мне показалось, что вам понравилось мое исполнение.
- В таланте вам не откажешь, - сухо ответила она. – Но я не слушаю ничего, что касается политики. Так понимаю, что вот эта песня звучать не будет?
- Это мое личное. Я записываю сольный альбом. Кажется, вам он может прийтись по вкусу.
- Спасибо, как выйдет, послушаю, - Стася волновалась и чувствовала себя глупо, как будто ей снова было пятнадцать, а перед ней стоял новый красивый и молоденький учитель географии. Ему тогда только-только исполнилось двадцать два года. И он не понимал из-за своей скромности, насколько был хорош.
А она сразу же влюбилась. Не во внешность, нет. У нее всегда срабатывала чуйка на «своих» людей. Так было с подругами, так было с мужчинами. В последствии Стася ни на секунду не усомнилась в своем выборе.
Конечно, Илья Борисович был для нее необычайно взрослым и далеким. Но они начали общаться. Так как он сам еще недавно сидел за школьной партой и не забыл тех дней, историк умел найти язык с подростками. К нему приходили за советом и пожаловаться, обсудить новости и расспросить о непонятном. Он никому не отказывал.
А вот со Стасей он общался как с равной, несколько раз подмечая, что у нее на редкость зрелое мышление и видение мира.
Очень быстро он понял, что все старшеклассницы в него влюблены. Открытие вызвало смущение, а затем добродушную усмешку. Стася до сих пор помнила тот день, когда все переменилось. Он получил записку с пламенными строчками от неизвестной девушки. Прочитал ее с изумлением и покачал головой.
- Что за ерунда, влюбляться в учителя? – спросил он скорее в пустоту, но девушка как раз мыла в классе полы.
- А по-моему, это вполне логично. Влюбляются же во врачей, в спасителей. Вы не влюблялись в учительниц?
Он внимательно посмотрел на нее.
- Анастасия, я уже говорил, что меня иногда пугает взрослость твоих суждений? – спросил он.
- Больше, чем нужно, - рассмеялась она в ответ.
- И что же, вот прямо все влюбляются в учителей?
- Наверное, только учитель должен быть либо молод и хорош собой, либо с изюминкой что ли?
- Харизматичный? А ты подпадала под обаяние учителей? – внезапно задал он вопрос.
Стася испугалась, что он поймет все про ее чувства, потому сильно вцепилась в черенок от швабры и отрицательно помотала головой. Они несколько секунд смотрели друг на друга, а потом прозвенел звонок. Но с тех самых пор девушка ловила на себе несколько изменившийся взгляд Ильи. Он словно бы изучал ее, как неизвестное явление. Ей стало неловко приходить к нему после уроков и разговаривать. Их посиделки закончились. А потом он и вовсе уволился, потому что старший брат переманил его в бизнес.
Но в одиннадцатом классе Илья неожиданно вернулся во время второго полугодия. Он пришел на полставки, преподавал только у выпускников. Еще более красивый и взрослый он вызвал в душе Стаси полное смятение.
Многие ребята поменялись с тех пор, как Илья уволился. Потому тот был очень рад встретить кого-то из прежней жизни. Она присматривалась к нему, а он присматривался к ней. Ей было неловко на его уроках, но в то же время каждый из них вызывал странную радость в груди. Вот только после уроков они уже не оставались у него в кабинете и не разговаривали обо всем на свете.
А еще было знание, что скоро все закончится. Потому что с последним звонком не останется повода видеть Илью. Стася уже точно решила связать жизнь с юриспруденцией, потому историк не мог быть ей полезен. Да и по этому предмету у нее всегда стояли только отлично и хорошо.
Илья был с ними на выпускном. Все происходило в загородном клубе, владельцем которого был один из ее одноклассников. Маленький кусочек Англии средь российских полей. Родители и учителя веселились в одном помещении, вчерашние школьники в другом. Никто никому не мешал. Но а какой-то момент историк присоединился к своим воспитанникам. Он разговаривал со всеми, шутил. Но по тому, как старательно он избегал Стасю, она своим женским ещё не столь крепким чутьем почувствовала, что именно она его основная цель.
Это открытие одновременно и волновало, и пугало. Наверное, девушка не запомнила ни одного момента из праздника, кроме глаз своего преподавателя истории. Когда на небе только забрезжил рассвет, Стася ушла на берег обрыва, который находился сразу за загородным клубом. Она смотрела, как солнце поднимается из-за верхушек деревьев. Сначала робкие лучи осветили небо, подрумянили сосны и березки. А затем огромный красный шар величественно показался над лесом.