Она первая в истории олимпийская чемпионка в двух видах спорта, двукратная и последняя из России обладательница Кубка мира по биатлону, мама четверых дочек.
В гостях у «Жизни» Анфиса Резцова.
– На наш спорт сейчас наложили санкции. Для спортсмена, который далёк от политики, это что?
– Это трагедия… Для наших спортсменов, для параолимпийцев. Люди с ограниченными возможностями много работали для того, чтобы выступить на Паралимпиаде, но лишились этой возможности. Нам ещё повезло, что мы выступили на Олимпиаде.
– Ваша дочка – действующая спортсменка, для неё это тоже удар. Что она сейчас чувствует?
– Она уже немножко успокоилась, но сначала это, конечно, был шок. Представьте себе, она настраивалась на вылет на следующий этап Кубка мира, и вдруг им сказали: «Нет, ребят! Для вас сезон закончился. По крайней мере, на международных стартах». Конечно, это был удар для Кристины, но у неё есть маленькая доченька, которая её успокоила. В мою бытность я бы такое не пережила, наверное. Самое страшное, что мы не имеем права в суд подать. Мы – никто, нас смешали с грязью. Я понимаю, что это политика, что руководители наши тоже в политике, но спортсмены наши почему страдают?
– Как спортсменка, что Вы посоветовали своей дочке?
– Не отчаиваться, жизнь продолжается. Я думаю, что всё со временем сгладится, выровняется, будем дальше работать. Впереди 4-летие.
– Вернусь к Олимпийским играм в Пекине. Мы все болели за Вашу дочь Кристину. Для Вас что сложнее по эмоциям – самой выйти на старт или смотреть, когда бежит твой ребёнок?
– Конечно, когда ребёнок. Когда ты выходишь на старт сама, ты ни о чём не задумываешься. А когда твой ребёнок, тем более твой клон, а Кристина – это мой клон, то это совсем другие эмоции. Конечно, я очень переживала, и ревела, и топала. Но самое главное – я молилась всегда за неё. Я каждое утро встаю и молюсь: у меня иконостас и в спальне, и на кухне. Я и «Отче наш» прочитаю, и попрошу: «Господи, помоги ей хоть чуть-чуть, хоть в чём-то». Я люблю всех своих четверых дочерей одинаково, просто Кристюшка – это мой клон.
– А какие другие Ваши дочки? Расскажите немного про каждую.
– Они разные, конечно, но все большие трудяги. Старшая Дашулька – это папины гены. Она спокойная, доброжелательная, воспитанная, умная, закончила две академии, школу чуть-чуть не с золотой медалью. Кристюшка – шустрая, резкая, очень общительная. Если Дашенька – скромная, немного в стороне, то Кристюшка открытая. Причём старшие – мышечные девушки, сильные. А Василисушка – чисто женственная, не спортивная, белокожая. Так как сёстры занимались лыжами, она тоже за ними пошла, 9 лет занималась лыжным спортом, а потом перешла в биатлон, но у неё дело не пошло. Она оставила тренировки. Я сказала: «Ну и хорошо. Я хотела тебя сама попросить, не надо нам уже спортсменов, хватит». Марусенька такая сейчас шкода. Она немножко занималась хореографией, рисовала, но сейчас ничего не делает. Они у меня умницы. Раньше они гордились мамой, сейчас я горжусь своими детишками.
– Ваша младшая дочь появилась на свет, когда Вам было 43 года.
– Моему внучку Даниэлю уже годик был.
– Как Вы восприняли факт, что скоро станете мамой. Испугались, обрадовались, удивились?
– Начну издалека. Я вышла замуж в 85-м году, три года не могла забеременеть. И в канун моей первой Олимпиады в 88-м году, я поняла, что скоро стану мамой. Но меня вызвали в Олимпийский комитет на ковёр и сказали, что я не имею права рожать, что должна принести медали. Мол, Анфиса – ты государственный человек. Моя врач мне сказала так: «Только вы с мужем можете решить этот вопрос. Понимаешь, у тебя первая и, может быть, единственная Олимпиада на носу, но, если ты сделаешь аборт, возможно, можешь больше не родить». Я подошла к супругу за советом, а он и говорит: «Как ты решишь». «Как я решу? – удивилась тогда я. – Мы же одна семья. Ты будешь с моими медалями жить, что ли?» Решение в итоге я принимала сама. Я 12 лет шла к этой Олимпиаде, мне, конечно, хотелось на ней выступить. В общем, чаша весов перевесила, и я сделала первый аборт, взяла грех на душу. На Играх-88 мы выиграли эстафету, а я ещё и личное серебро взяла на 20-километровой гонке. После Игр я постоянно ходила в храм и просила Господа Бога, чтобы он подарил мне радость материнства. И Господь мне дал Дашеньку – буквально в 89-м после Олимпиады. То есть он мне простил этот грех. Поэтому, когда я узнала, что беременна в четвёртый раз, поняла, что буду рожать. Я подошла к своему и сказала: «Я беременна, я буду рожать». Он ответил: «Ты что, больная? У тебя же уже внучок». «Да сам ты больной», – сказала ему я.
– Бог, получается, простил, а Вы сами себе простили?
– До сих пор есть понимание, что я немножко была не права. А с другой стороны, Господь так распорядился, что и на Олимпиаду меня пустил, дал мне победы, и подарил четырёх дочерей. Ну, скажите, у кого ещё из спортсменок четыре доченьки? Я самая счастливая женщина. Не просто спортсменка – женщина.
– Вы переживаете по поводу своего возраста?
– Ни в коем случае. Я веду себя как девчонка, как старшая сестра девчонок. Мне никто не даёт мой возраст, поэтому я не заморачиваюсь. Я благодарю, во-первых, своих родителей за то, что они мне генетически заложили крепкое здоровье. Внешность пока ещё безморщинная. Никакой пластики, даже мысли быть не может лет до 80. Я катаюсь на лыжах, пускай немного, но катаюсь. В общем, стараюсь держать себя в форме.
– А пенсионная реформа Вас как-то коснулась?
– Я очень рано ушла на пенсию, потому что я военнообязанная. Я майор ФСБ. И когда я бегала в «Динамо», за каждую победу, чемпионат мира и Олимпиаду мне давали внеочередное звание. И майором я ушла на пенсию в 40 лет, так что уже больше 15 лет я на пенсии.
– То есть у Вас и военная, и олимпийская пенсии…
– У заслуженных мастеров спорта есть пожизненная президентская стипендия, и не важно, сколько у тебя олимпийских золотых медалей. Нам платят просто за звание заслуженного мастера спорта. Так же, как артистам – за звание заслуженного артиста. В общем, я занимаюсь детьми, внуками. У меня стабильный заработок. Нам с Марусенькой на жизнь хватает. Остальные девочки у меня уже сами зарабатывают.
– Вас все знают как легенду советского и российского спорта. Расскажите, как легенда живёт сейчас.
– Как и все простые люди. Я живу в Химках, причём в небольшом микрорайончике, где и стар и мал меня знают, уважают, и это самая большая награда, не то что медали. Никаких коттеджей не имею, живу в обыкновенной квартире. И самое главное – близко к народу. Я общаюсь с людьми, никакой короны не ношу, пальцы не растопыриваю. Надеюсь, что меня уважают за это.
– Из чего состоят Ваши будни?
– Во-первых, у меня ребёнок в 8 классе, Машенька. И поэтому с утра мне надо поднять её в школу, приготовить обед, встретить её из школы, накормить. В общем, всё как у всех.
– Вы сказали, что Ваш характер закаляли мама и папа, они же приучили к труду. Как они это делали?
– Нас у мамы было четверо – я и три брата. И у маминой сестры было три дочки. И мы как-то всё вместе делали. Тётушке от завода участочек дали, естественно, там был огород, и мы все на этом огороде и пололи, и поливали, и за навозом ходили. Мама у меня была бригадир-почтальон, и на лето она своих сотрудников по очереди отпускала в отпуск, а мы вместо них разносили почту. Уже в начальной школе мама научила меня готовить щи на всю семью. Так и жили. Я не боялась никакого труда.
– Родители нормально зарабатывали?
– Папа работал плотником и ездил на заработки по сезонам. В общем, привозил неплохие деньги. Мама получала в то время 130 рублей, а квартплата была три рубля с копейками. То есть мы были среднего достатка, жили в трёхкомнатной квартире, не шиковали, но и не бедствовали никогда.
– Вы помните, когда впервые встали на лыжи?
– Конечно. Я была очень спортивная, занималась художественной гимнастикой, неплохо играла в баскетбол, ну и в школе, как и все, каталась на лыжах. Но вот конкретно заниматься в секции лыж начала с 6-го класса. Пришёл педагог из лыжной секции и набрал ребят в свою группу. Причём пришло человек 30, но буквально через полтора месяца многие разбежались, потому что началась монотонная работа. Это тебе не наперегонки бегать, не с гор съезжать. А мне сразу понравилось, я ждала каждую тренировку.
– А когда Вы поняли, что лыжи для Вас – это очень серьёзно?
– Классе в девятом, наверное. У нас как раз начались соревнования, помню, мне всегда хотелось победить. Тренер всё время меня останавливал, тормозил: «Анфиса, не надо, Анфиса, лишнее уже». Но я продолжала работать, и мне многое давалось легче, чем другим. Например, когда мы приезжали в горы на высоту, я её не ощущала. Я ничего не боялась, никогда не ныла, никогда не плакала. Если лыжи не едут, я никогда не жаловалась, что у меня лыжи не едут.
– Вы так говорите, как будто тяжело никогда не было…
– Да нет… Конечно, сложно. Не зря же говорят, что лыжи – это лошадиный вид спорта. Нагрузки очень большие – у нас в год выходило по 11 тысяч километров набега. А ещё тренажёры и всё остальное. Но спасибо природе и родителям за то, что наградили меня здоровьем.
– Если говорить о здоровье, что у лыжников и биатлонистов летит в первую очередь?
– Суставы, колени. Но у всех по-разному.
– У Вас были проблемы?
– К счастью, меня всё это миновало. Единственное, я однажды заболела гепатитом В. Это случилось, когда я вернулась после биатлона в лыжи. От супруга заразилась. Приехала однажды между соревнованиями, а он болел.
– Это такой гепатит, который передаётся через кровь…
– Да, через кровь и половым путём.
– А как он Вам объяснил?
– У нас на тот период болгары делали ремонт в квартире. И муж сказал, что кто-то побрился его бритвой. Но это, конечно, была отмазка для дураков.
– Вы поверили?
– Нет, конечно. Я прекрасно знаю своего супруга, прекрасно знаю, что он очень любвеобильный. Я далеко не глупая женщина, поэтому… Ну, я просто пустила всё на самотёк. У нас в подъезде живёт военный доктор, я сразу обратилась к нему, он мне проставил капельницы, выписал лекарства, и я всё это вывела, к счастью, очень быстро.
– С чем ещё неприятным Вам пришлось столкнуться?
– Со злыми языками и сплетнями. Я – общительный человек, поэтому за моей спиной девочки всегда шептались, что я со всеми сплю и тому подобное. Поэтому, когда я пришла в биатлон и меня включили в состав сборной, я попросилась тренироваться с мужчинами. С женщинами было невозможно… Постоянные сплетни и гадости.
– То есть к Вам могли подойти и сказать: «Ты добилась результата, потому что переспала вот с тем-то?»
– Нет-нет. Они только между собой это обсуждали. Чтобы они сказали: «Резцова, ты трахалась вот с этим»– такого не было. Но я не обращала на это внимания. Причём я тогда ещё не замужем была. Ухажёров, конечно, много было. Причём открою секрет: с одним из них на сегодняшний день мы встречаемся уже около двух лет. Когда мне было 17 лет, ему был 21 год. Он за мной ухаживал, я это понимала, но буквально через полгода я попала в сборную и ушла из «Динамо». И мы не виделись 38 лет. А потом встретились и...
Продолжение следует.
Из второй (заключительной) части интервью с Анфисой Резцовой вы узнаете о том, какой конфликт произошел между ней и Виталием Смирновым, как она выплатила 12 миллионов рублей долгов за мужа и есть ли место харассменту в лыжах и биатлоне.
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)