История добычи золота на Урале традиционно ведет отсчет с находки Ерофея Маркова. День объявления его о своем открытии в Канцелярии Главного правления заводов в Екатеринбурге, 21 мая (1 июня) 1745 г., с недавних пор считается днем рождения золотодобывающей промышленности России. (Хотя разработка т.н. Шарташского золотосодержащего рудника, положившего начало Березовским промыслам, на указанном Марковым месте, отмечается не раньше, чем с июня 1747 г. [1]). В действительности, добыча золота на Урале началась в ином месте и связана с более ранним открытием, которое в свое время вызвало более широкий резонанс, чем находка Маркова, но в силу ряда причин оказалось совершенно забытым впоследствии.
Упомянем также о целенаправленных поисках золота на Урале по крайней мере с 1717 г., с направления из Тобольска в верховья р. Яика изыскательной экспедиции полковника Дмитрия Угримова [2], и о неоднократных объявлениях золотых признаков местными рудознатцами с начала 1720-х гг.
Рождение золотодобычи на Урале связано с Шилово-Исетским рудником в 63 верстах к юго-востоку от тогдашнего Екатеринбурга, на правом берегу р. Исети неподалеку от деревни Шиловой. Месторождение меди было здесь открыто в 1735 г. отставным солдатом Иваном Кралиным и вскоре стало базовым для Сысертского завода, пущенного тремя годами ранее.
Сенсационное известие о найденном самородном золоте в грани рудника впервые документально зафиксировано 4 ноября 1745 г. Комиссией бригадира Андрея Беэра, следовавшей через Урал с Колывано-Воскресенских заводов: «Ноября 3-го числа... саксонец штейгер Штор объявил бригадиру Андрею Беэру камень руды с признаком самородного золота, который он нашел в прошедшем сентябре-месяце сего ж году при Шиловском Исетском медном руднике в горе в ширфу медной гнездовой руды расстоянием от оного рудника с небольшим со сто сажен... В лаборатории при разбитии и разборе по сортам того камня до пробы усмотрено, что номера первого явился штуф подлинно с самородным золотом» [3]. Уточним, что штейгер Захариас Штор был не саксонским, а норвежским контрактером, на Урале служил с 1740 г.
8 – 9 ноября на руднике побывали Беэр, берг-гауэр из его команды Семен Карамышев и третий член Канцелярии Главного правления Сибирских и Казанских заводов (т.е. один из триумвирата правителей горнозаводского Урала) асессор Андрей Иванович Порошин. В отчете последнего за 14 ноября значилось: «Вверх по логу [от р. Исети – Авт.] в 106-и саженях на правой стороне в угоре ширф длиною 4 аршина, глубиною 6 1/2 аршина, в нем разборный серый камень с кварцем, где в выметном камне при ширфовании в сентябре-месяце штейгером Штором найден первый объявленный г-ну Беэру с самородным блистающим золотом кусок... Штейгер Штор... по приезде нас... разрабатывал..., при чем песчаный серый крепкий с белыми звесками или кисом камень попадается малыми гнездышками... И из оного в некоторых кусках видятся малые знаки самородного золота, чего ради приказано в тех ширфах работу производить... Об оном же золотом признаке штейгер Штор мне объявил: когда он минувшего лета... ширфовал, то помянутый... штуф между прочего кварцу взял и думал, что в нем блистание кисовое. Однако за недовольным еще признанием здешних руд прочим горным служителям показывал, кои назвали кисом и в незнание ему причли» [4]. По словам Штора, первым признал золото в штуфе С. Карамышев, который в последних числах октября проследовал через рудник с Алтая в Екатеринбург, где и доложил о виденном Беэру.
Вполне вероятно, Карамышеву уже приходилось видеть что-либо подобное: в июне 1744 г. демидовский мастер Ф. Трейгер представил в Кабинет Ее императорского величества образцы рудного золота со Змеиной горы при Барнаульском заводе [5]. О добыче алтайского золота в этот период известий не имеется.
...Беэр сообщил 15 ноября о результатах того же осмотра: «В первом ширфу, который по тамошней записке именуется шестым, кварцу жила уже показалась, а при втором, который... именуется пятым, кварцевой жилы хотя и не оказалось, а работают отвалом, и вглубь оказывается серый песчаный с белыми звесками кисовый камень. Однако в сторону к помянутому ширфу кварца гнездами попадается немало, и надежно, что дойдет до жилы. И в том кварце в некоторых штуфах оказываются малые части с самородным блистающим золотом. И как во оном, так и в первом ширфу в кварце черные и желтоватые прожилки, кои подают надежду к серебряным признакам... При Екатеринбурге в лаборатории пробовано и явилось из пятого ширфа из лучших штуфов из центнера – серебра 2 лота, да из тех же штуфов промытый из центнера ж – пол-лота. А сколько в том золота, за малостью пробного малого зерна, познать и опробовать не можно» [6].
О горной работе во 2-м (или 5-м, согласно рудничному счету) золотосодержащем шурфе после отъезда Беэра с Порошиным сообщали 17 ноября рудничный управитель унтер-шихтмейстер Александр Степанов и штейгер Штор: «Ноября с 9 числа начали работать, и разработано по горному обыкновению – уйдено в гору 2, шириною 2 сажени. В котором ширфу показывает[ся] кварцевая жила шириною по 2 вершка, идет против полдни и полночи [с юга на север – Авт.]. И во оной жиле находится самородного золота и серебряный признак в черной руде и вохре. Другая жила находится и пересеклась накрест против утра и вечера [с востока на запад – Авт.] шириною на 2 вершка» [7].
На следующий день, 18 ноября, золотодобыча была выведена из подчинения рудничной администрации; возглавил ее шихтмейстер Матвей Карамышев, дядя упоминавшегося берг-гауэра. (Кстати, год назад у него родился сын Александр, которому суждено было стать членом-корреспондентом Петербургской и Стокгольмской академий). Организационно золотодобычу курировал Порошин, технологически – гитен-фервальтер Иоганн Готлиб Улих, саксонец. 19 ноября об открытии рудного золота Главное Правление рапортовало в Берг-коллегию.
30 ноября М. Карамышев написал в Екатеринбург, что двумя днями ранее отставной солдат Тимофей Банников ближней Камышевской слободы показал С. Карамышеву, ехавшему на рудник, вероятный серебряный признак с левого берега рч. Брусяны: «Дал оной руды небольших камешков с десяток, из которых в одном оный бергаур Карамышев усмотрел с булавочную головочку самородного золота» [8]. Дальнейших поисков на указанном месте в тот период документально не зафиксировано.
О горной работе М. Карамышев обязан был рапортовать в Екатеринбург еженедельно (рапорта зачитывал Порошин на заседаниях трех членов Главного Правления). К 17 декабря в основном определилась общая тенденция проходки: «На ширфе под № 1 разрабатывано вглубь шахтою и разработано в длину 4, в ширину 3 и в толщину 2 аршина. Жилы простирание имеют против того ж [прежнее – Авт.]. Но токмо появившаяся жила, что лежала пластью [пластом – Авт.], из которого признака с самородным золотом послано было, весьма стала быть тонка, так что едва значит[ся]. И чрез ту пресекла другая жила с таким же признаком, которая простирается на восток и меж полдень и запад толщиною около полуаршина. Рудные признаки добротны; в белом кварце прожилки черные и зеленые и средка [изредка – Авт.] с купер-кисом; також и вокруг желтая вохра, наподобие так, как и в верхнем ширфе.
А на верхнем ширфе, что под № 2, разрабатывано вглубь шахтою и разработано в длину 8, в ширину 4, вглубь 3 и половина аршина. Рудные жилы простирание имеют против прежнего – в восточно-западной, в средине на пол-аршина. Появились камни, и тем ту жилу расшибло надвое, но токмо оная вглубь такожде в одно место соединяется. Руды добротою противо прежнего, но токмо знаков самородного золота является весьма мало.
В штольне, что под № 3, разработано в гору 7 аршин. Признаков рудных в ней не оказывается» [9].
В эти же дни был получен указ Берг-коллегии от 10 декабря об известии относительно открытия в Кабинет е. и. в. и запросе штуфа с золотом для поднесения императрице. На руднике с Порошиным и Улихом побывал Первый член Главного Правления надворный советник Никифор Клеопин. Ничего подобного после находки Маркова не было, ибо кроме предъявленных им образцов так с тех пор ничего и не удавалось отыскать.
К 23 декабря на Сысертский завод доставили три партии золотосодержащей руды, различающиеся по внешнему виду и записанные под тремя номерами – соответственно 326, 350 и 357 пудов. В первые дни нового 1746 г. на завод прибыл Порошин для проведения ее пробной плавки.
В журнале его в частности записано: «5 и 6 января. ...По усмотрению явились те руды на руднике разбираны не таким порядком, как от меня и от Улиха в бытность там минувшего 1745 года ноября 22 дня шихтмейстеру Карамышеву и штейгеру Штору показано.
А именно приказано было: разбирать № 1, отбивая от простого кварцу сколько можно желтые ноздреватые и черные прожилки, а простой кварц и чего отбить не можно откладывать до лета особо не в числе номеров. К тому же номеру принадлежат штуфы с видимыми самородными знаками, только оные до посылки класть в ящик и содержать за замком и печатью.
№ 2 – красная руда наподобие добывающейся в медном руднике.
№ 3 или подрудок, что от о[т]бору и обивки оных останется мелкой руды.
Но во оных привозных в 1-м номере много простого кварца. И по привозе на завод в тот номер посланным оттуда бергауром смешаны и те штуфы, кои имеют самородное золото, кое хотя велено было им числить к тому же 1-му номеру, токмо откладывать особо..., ибо из оных намерено сделать особый опыт. Во 2-м номере много простого серого, что с белыми звесками, камня, и около его железная желть, будто вохра. В 3-м, или подрудке, наиболее красной крупной руды, какову велено было класть и кладено во 2-й номер. А из 3-го велено класть самую мелкую, что будет осыпаться и при разборе от 1-го и 2-го номеров о[т]биваться.
Однако рассуждено оные плавить так, как привезены, а разбирать за стужею не способно и будет продолжительно. Токмо из 1-го номера, сколько можно при разбивке самородные куски разбирать, и к тому имеющуюся в Екатеринбургской лаборатории (коя уже взята), и сколько поныне на руднике есть, взять.... (...)
14 января. Пополудни в 11-м часу плавильные печи выдули. А сколько какой руды переплавлено, что получено роштейну, криц и из криц меди, и сколько оказалось меди и серебра, значит[ся] в особливой лабораторной записке. Токмо по тем пробам видно, что оные добытые при новых ширфах руды, кроме самородных штуфов [которые не подвергались переплавке – Авт.] золота и серебра в себе не содержат. Но сколько видимо самородного – то и есть. А натура или тот камень, самородное значится, ничего в себе не имеет, разве та темноватая вохра (в которой видимо самородное золото), и то самую малую часть...
Да и оное, также и штуфы, кои с видимым самородным золотом, за самою малою в них частию оного в так немалым числе не содержащей того металла проплавлено и руды на малых лабораторных весках гораздо мало оказует. А ежели оное доставать, то надлежит выплавленный роштейн обжечь и крицы пережечь, и приведя все [в] медь, опробовать. И смотря по пробе, ежели расход заплатит, то имеющееся в ней серебро, а потом и золото вынять» [10].
Итак, первая эйфория прошла; золотодобыча оказалась малоприбыльным предприятием.
Тем не менее 21 января был издан специальный указ Кабинета е. и. в.: «разрабатывать сильною рукою», плавку производить на ближнем императрицы Анны (т.е. Сысертском) заводе, курировать золотодобычу по-прежнему Порошину и Улиху, ежемесячно рапортовать в Кабинет о результатах горной проходки и плавки, а также «учредить надежный караул чтоб ни малейшей траты, а паче кражи рудам отнюдь не было. И для того обретающихся при том деле работных людей, когда они с работы распускаемы будут, велеть обыскивать» [11]. Впрочем особый караул при руднике учрежден был еще во время посещения его Клеопиным.
29 января Кабинет запросил «с прорастающим самородным золотом и другие куриозитетные штуфы с надлежащим каждого описанием» [12].
Наконец в феврале был подведен первый итог работе. «Экстракт» составляли Порошин, Улих и управитель Сысертского завода гитен-фервальтер Памфил Алексеев.
«...На заводе императрицы Анны... проплавлено 685 пуд на роштейн, и потом оный обожжен и переплавлен на черную и гармахерскую медь, коей по весу явилось 4 пуда 37 1/4 фунтов. По малой же пробе та медь в себе содержит из центра – золота 8 золотников. А из всей имеет быть золота 15 3/4 золотника...
...Найдено в трех местах, знать что в змеиных гнездах косточек по признанию змеиных, на пример с 4 золотника, из коих половина при сем послана....
И ныне... при № 2-м работа производится, для того что тут глубже в гору пройдено, да и с начала работы для защиты от стужи огорожено и покрыто лесною чащею и соломою. Рудные жилы по идущей вглубь шахте с малым течением признаков попадаются корчажинами, в коих наподобие красной медной руды, также кварц с купфер-кисом и прочими видами. В тех же гнездах между прочими разборными сортами местами по 1, по 2 и по 3 в неделю маленькие камешки находятся, в коих значат[ся] блесточки самородного золота. Но токмо около его лежащие разных сортов каменья, и самые те, в коих оный знак, той материи едва ли содержат, и по пробе почти не оказывается.
Кроме же вышепомянутых жил в той шахте показываются и другие на пласть или флецом лежащие кварцевые жилки. Только в оном кварцу золотой руды признаку, кроме изредка попадающегося купфер-кису, не видно, и следовательно есть все то не прямые натуральные жилы, но отмети, или как в оплыве, а не на материк горы смятно лежащие гнезда, или с природы положенные или от тех материков оторвавшиеся и яко верховые непостоянные признаки, как и в других вверх того логу на правую сторону местах какие кварцевые отмети и флецовые прожилки везде есть...
Как по оным, так и по оказавшимся в... № 2-м ширфе жилам или отметям чтоб по всякой идти (для набрания таких с видимым самородным золотым знаком кусочков) штольнами последует немалый и невозвратный убыток....
По многократным пробам гитен-фервальтера Улиха оказалось, и тако ни работы заплатить, ни же того упования, чтоб к настоящим жилам привести могли, надежды положить нельзя. А в помянутой идущей вглубь шахте камень весьма крепкий, так что без бурования порохом нисколько добыть не можно, и для того работа весьма медленна...» [13].
Работа продолжалась, но добываемое золото по-прежнему никак себя не окупало. За ноябрь 1745 – декабрь 1748 гг. было добыто руд 17 037 пудов 23 1/4 фунта; по переплавке и промывке получено золота – 1 фунт 73 1/4 золотника; выплавлено гаркупфера 4 пуда 37 1/4 фунта, в котором по пробам содержалось золота еще ориентировочно 15 3/4 золотника <14>. Правда к этим данным не относятся упоминавшиеся Порошиным «штуфы с видимым самородным золотом».
И все же речь здесь должна идти не столько о прибыльности или не прибыльности первой золотодобычи, сколько о приоритете. Как вскоре выяснилось, не только промышленная добыча золота началась здесь раньше, чем на Шарташском руднике, но и само фактическое открытие минерала произошло ровно за год до объявления Маркова.
17 ноября 1746г. М. Карамышев неожиданно подал доношение в Главное Правление о просьбе горного ученика Леонтия Пигалева выдать ему денежное награждение: «В 1744 году в мае-месяце, а какого числа не упомнит, близ Шилово-Исетского медного рудника, на месте том, где ныне добывается руда разных сортов и со знаком самородного золота, також находится и в крошках малых самородное золото, нашел он, грубен-юн, признак рудный, который и объявил бывшим тогда... обер-штейгеру Беме и кунст-штейгеру Виттиху. И по тому признаку оные Беме и Виттих на том месте ширфовали и руду со знаком самородного золота нашли, токмо для неискусства их в горном деле или другого чего ради тогда та руда... золотою не названа, но назвали колчаданом...
А в 1745 году в октябре-месяце чрез оный Шилово-Исетский рудник ехал из Колыванских заводов в Екатеринбург бергаур Семен Карамышев, и ему... найденный при ширфовании со знаком самородного золота штуф... штейгер Штор тогда объявил и спрашивал, что-де есть ли в тех штуфах какой металл или нет, понеже он, штейгер Штор, о том разуметь не мог же. На что ему, Штору, помянутый Карамышев объявил: в тех штуфах подлинно есть признак самородного золота. И на то его... объявление он, штейгер Штор, и при нем бывший тогда бергаур иноземец же Мааке не утвердились и при том ему... смеялись: что-де ты лжешь, и какой-де ты бергаур!
А оный Карамышев, не смотря на те их праздные слова, по прибытии в Екатеринбург объявил о том бывшему тогда в проезде чрез Екатеринбург г-ну бригадиру Беэру. И с того... объявления при... найденном им, Пигалевым, месте ширфование учинено, и подлинно золотая руда найдена...» [15].
Отметим, что саксонец Рудольф Мааке – один из тех, кто участвовал в безрезультатных поисках золота на месте, указанном Марковым, летом 1745 г.
В августе 1747 г. на руднике было проведено дознание. Допрошенные Беме, Виттих, Штор, Карамышев и рудокопщики подтвердили все, изложенное рудничным управителем. Виттих даже упомянул (возможно, ошибочно), что тот штуф Пигалев представил еще в феврале 1744 г. В любом случае, дознание безвозвратно опоздало: 21 февраля 1747 г. никем не признанный первооткрыватель уральского золота скончался в Екатеринбургском госпитале.
В августе 1749 г. отец Л. Пигалева екатеринбургский бобыль Лаврентий Трофимович Пигалев просил себе награждения за открытие сына. Лишь спустя два года, в августе 1751 г., Главное Правление постановило в просьбе челобитчику отказать, поскольку награждение уже выдано С. Карамышеву. К тому времени челобитчик умер и сам [16].
Золотодобыча на Шилово-Исетском руднике продолжалась на протяжении 50 – 60-х гг. XVIII в. Кроме него рудное золото добывалось лишь на Березовских промыслах. К началу 70-х гг. добыча золота там полностью прекратилась, и весь рудник был передан во владение екатеринбургскому купцу Ивану Хлепятину.
...Поиск и добыча золота, легендарного металла, вероятно, всегда драматичны. И было бы справедливо помнить не только о случайной находке Маркова, но и о другом, выстраданном открытии.
___________________________________________________
Опубликовано: Уральский геологический журнал. Екб., 1998. № 1. С.27-32.