Утро началось обыденно. Гоша продрал глаза, когда часы уже показывали восемь тридцать утра. Наскоро приняв душ, разбил на сковородку два яйца, плюхнул в кипящее масло ломтик бекона. Завтрак готов был за минуту, но в сакральную тишину утра вдруг врезался пронзительный звонок телефона. На экране высветился «Федя». Блин, этому-то что нужно в такую рань?
- Короче, Гошан, я тут нарыл для тебя стопроцентную бомбу, - скороговоркой проговорил Федя, игнорируя слова приветствия и прочую вежливость, словно это его не касалось.
- И что ты нарыл? – поинтересовался Гоша, переворачивая бекон.
- Короче, Гошан, есть район, где регулярно приземляются НЛО. Координаты я скину. Это в нашем районе, дружище!
- Федя, я – человек серьёзный, на дешёвые подставы не ведусь, ты понимаешь. Есть доказуха?
В трубке зашуршало, затем бодрый голос Феди продолжил:
- Есть фото и видео. Реальные тарелки садятся посреди болота и оттуда же взлетают.
- Ну, жги, - ответил Гоша, чувствуя, что завтрак превращается в угольки. Выключив газ, он вывалил содержимое сковороды на тарелку. Немного кетчупа, чуть-чуть майонеза и царское блюдо готово.
Телефон пискнул. На экране повисло нечто, похожее и на большую шляпу. Включил видео. Это непонятное создание сделало некое подобие движения, затем ролик прервался.
- Это что? – написал Гоша.
- Тарелка, - ответил Федя.
- Это, я понимаю, твоя тарелка, в которую нужно положить пару бифштексов?
- Дурак ты, Гоша, это – корабль инопланетян.
- Федя, кто в это поверит?
- Ну, ты бы так не выкобенивался, если бы был там, - безапелляционно заявил Федя.
- Допустим. И где это?
Федя тут же принялся строчить ответ. Иногда он зависал, но оживал вновь. В результате родилось следующее сообщение:
- Иваново болото, Рябья Горушка. Надеюсь, помнишь, где это?
Да, Гоша помнил эти названия. Ещё бы, всё детство прошло в тех краях. На Рябью горушку ходили за клюквой и за морошкой только самые бесстрашные ягодники. Да, там ягод было море, но добраться туда стоило великих сил. Немногие сельчане рискнули бы ради заветных ягод идти в это место. Не только расстояние пугало людей – идти приходилось по секретным тропам мимо топи, которая сгубила не один десяток смельчаков. Да, для некоторых это было своего рода развлечение. Пройти сквозь топь, чтобы оказаться на сухом месте – не зря это место звали горушкой. Там топь, а тут – возвышенность. Сухой лес, сухая подстилка. Ягод – море, бери, сколько хочешь. Заманчиво, если не считать, что обратный путь тоже идёт через топь, и выход из неё один. Не угадал – погиб. Получается, там – база инопланетян.
- Буду через неделю.
- Надо бы раньше, а то улетят.
- Куда они денутся?
Дожевав свой завтрак, Гоша решил посетить родные края. Ладно, время есть. От отпуска осталось ещё дней двадцать - этого хватит. Пусть у него и не осталось там ничего, кроме вездесущего Феди – дом, где прошли все летние каникулы, он продал, но что-то тянуло туда, где врезался в память первый рассвет, первые шаги по земле, первые впечатления, первые надежды. Пусть Федя сочиняет – Гошу это не разочарует. Решено.
Автомобиль остановился перед огромной лужей. По краям выступали кромки торфа. Да, ехать дальше – самоубийство. Гоша заглушил двигатель, вылез из машины. Теперь - только пешком. Федя обещал прибыть, но, похоже, он, то ли забыл, то ли забил. Второе для Феди было более характерно. Набрав знакомый номер, Гоша услышал в ответ лишь сообщение оператора: «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети». Сеть была прекрасной, так что молчание Феди можно было списать или на забывчивость или на….
Да,?есть в этих краях места, где нет сети. Уж не подался ли Федя в дебри лесные? Хотя, что ему там делать? Охотиться? Денег у него нет на лицензию. Браконьерить? Возможно, так как Федя считал свои доводы выше доводов законодательства. Поймают – раскается, не поймают – мясо и рыба лишними не бывают, особенно, если в селе работы нет вообще. Где там работать? В магазине? Да там очередь из бывших кассирш. Куда уж Феде с его-то математикой. В сельсовет или аптеку уборщиком? Там тоже места заняты. Безнадёга, в общем. Остаётся только бухать с приезжими богатеями. Им тоже требуется рабсила – дровишки расколоть, снег почистить. Любят они зимой окунуться в первозданную тишину деревни, вдохнуть ноздрёй дымок от загоревшейся берёсты, пустить скупую слезу по невозвратному детству, что утонуло так внезапно в пучине взрослости. Так некстати подошли года, и вот они – бывшие босоногие детишки – уже маршируют на плацу в N-ской части. Потом дембель, взрослая жизнь, но тянет – ох, как тянет туда, на родину, в деревню, где нет этой суеты, где всё становится на свои места. Не нужно лицемерить, лгать - бесполезно – ты на ладони. Вся твоя сущность вылезает наружу. Это там, в городе ты можешь строить из себя кого угодно – в деревне ты тот, кем являешься по-сути. Этакий универсальный детектор. Лжи или чего-то ещё? Какая разница. В деревне ты тот, кто ты есть. Да, быть собой в наше время – непозволительная роскошь. Нужно играть роль, согласно статусу и должности. Быть боссом, повелителем судеб или смиренным исполнителем. Это увлекает, но ненадолго. Всё больше и больше грызёт потребность побыть самим собой, хотя бы на минутку. Стать тем, кем родился, к чему потянулись нежные детские ручонки, которые страстно целовала мама. Окунуться в детство – такое далёкое и призрачное. Нырнуть снова с обрыва в речушку, так обмелевшую и заилевшую за эти годы.
Гоша вынул из багажника рюкзак, куда он положил всё необходимое для путешествия, включая и приборы для обнаружения инопланетной активности. Рюкзак получился увесистым, но Гошу это не пугало – он всегда старался поддерживать себя в прекрасной физической форме. Фитнес, пробежки, тренировки со знатоками восточных единоборств. Главное, что требовалось для его увлечения уфологией – накаченное тело без ненужного жира. Сегодня оно полно сил и жаждет приключений.
Ноги уверенно месили коричневую от торфа грязь, солнце пекло нещадно, до боли знакомые места весело приветствовали путника лёгкими аплодисментами сочной молодой листвы и птичьим многоголосьем. Вот и болото. Едва заметная тропинка уходила как раз в сторону Горушки. Столько лет прошло, а тропинка всё ещё есть. Конечно, до Горушки мало кто доходил – справа и слева зеленели заросли морошки, оплетенные паутиной клюквенных нитей кочки. Тропинка становилась всё тоньше и уже, пока не пропала совсем. Теперь путь определяли вехи – палки, воткнутые в мягкий мох и украшенные им же.
Гоша дошёл до того места, где начиналась топь. Рябья Горушка виднелась на горизонте в виде острова, поросшего высокими соснами. Да, она действительно походила на остров, но только не среди океана. Туда идти пока не следовало – сначала нужно установить наблюдение. Спугнуть гостей из космоса никак нельзя.
Была и ещё одна причина: кто-то выдернул все вешки. Подёрнутая зелёным мхом чёрная вода - абсолютно одинаковая как слева, так и справа – как бы предостерегала от необдуманного решения. Гоша ещё надеялся дозвониться до Феди – он-то и без вешек дорогу знает.
Найдя относительно высокое место, Гоша раскинул палатку, тщательно её замаскировав. Не спеша приготовил еду на костерке, изредка поглядывая в бинокль. В этом не было необходимости – видеокамера фиксировала всё. Пока ничего интересного. Молчали и приборы. Конечно, приборами эти самодельные коробки с проводами и светодиодами назвать было трудно. Один просто фиксировал электромагнитные поля. Это был усовершенствованный индикатор скрытой проводки, правда, более чувствительный. Гоша полагал, что любая внеземная тарелка обязательно напичкана электроникой. По крайней мере, на земные электроприборы самоделка реагировала бурно.
Второй прибор срабатывал на инфракрасное излучение. Его пока включать было рано – нужно дождаться ночи. Комары зажирали, не спасал даже дорогой репеллент. По дороге ещё ничего, а вот на болоте… Дым костра насекомых мало волновал, словно его и не было вовсе. Гоша сидел, поглощая приготовленный обед, смотрел, как едва колышутся ветви сосен на Горушке, изредка поглядывая на приборы. Ничего. Этот Федя, наверное, просто подшутил над старым приятелем. Его номер по-прежнему не отвечал. Закончив с едой, Гоша забрался в палатку. До ночи ещё время есть, а отдохнуть стоило бы.
Гоше снилось, что он всё-таки пробрался туда, на Рябью Горушку. Чёрный диск звездолёта торчал из болотной жижи. Зияющее отверстие люка залито угольно-чёрной тьмой. Ни лампочки, ни искорки – тьма, словно густо насыпанная сажа, политая чернилами. Там, в этой тьме кто-то двигался, кричал на непонятном языке. Ему стоило только окунуть руку туда, в люк, чтобы вытащить попавшего в беду пришельца, но внутренний голос говорил: нет, не делай этого. Пучина болота всё глубже и глубже заглатывала корабль, а Гоша стоял, боясь пошевелиться. Он открыл глаза. Темно. Сейчас белые ночи, поэтому полной темноты ждать не приходится. Пора.
Почти полная луна конкурировала с угасающим дневным светилом, утонувшем в малиновой гуще горизонта. Лунная дорожка блестела рябью на открытой воде. Приборы молчали. Беглый просмотр отснятого камерой материала тоже показал полный ноль. Эх, Федя, Федя… Да, Гоша всё больше и больше разочаровывался в своём хобби. Друзья и знакомые давно крутили пальцем у виска, когда разговор заходил про тарелки, контакты. Детское увлечение фантастикой переросло в твёрдое убеждение, что Землю, как планету с разумной жизнью, уж обязательно кто-нибудь да посещает. Проблема в том, что действуют пришельцы скрытно, дабы не вмешиваться в ход земной жизни – так учили интернетные гуру- уфологии. И Гоша верил, только вот как ни пыжился, как ни старался – толку ноль. Ничего. Пора взрослеть. Он всё же решил подождать до утра, а потом, если не выгорит и в этот раз, - утопить к чёртовой матери свои приборы в болоте и навсегда забыть про уфологию. Пусть другие развлекаются, а ему уже достаточно.
Костёр весело потрескивал, стреляя красными искрами. Горушка чёрной громадиной чернела среди болот, не подавая признаков внеземной жизни. Вдруг затрещали сучья. Кто-то двигался к костру. Гоша напрягся. Людей на болоте сейчас быть не должно – ягоды и грибы ещё не поспели. Треск сменили чавкающие шаги. Человек. Не медведь – это уже хорошо. Из темени вынырнула невысокая коренастая фигура с вещмешком на плече.
- Опа-на, какие люди! – воскликнул Гоша, узнав в силуэте своего кореша Федю, - Ты почему телефон выключил?
Федя молча опустил вещмешок на землю.
- Здорово, бродяга! – весело сказал он, протянув коричневую от загара пятерню, А телефон, Гоша, я утопил. Жалко, надёжная труба была…
- Ерунда. Я тебе новый куплю. Садись, чайку попей!
Федя криво усмехнулся.
- Некогда, Гошан, - нервно проговорил Федя, - Помощь мне твоя нужна.
- Ты хоть присядь, что ли, - воскликнул Гоша, освобождая место на сухом бревне.
Федя недоверчиво покосился на бревно, но всё же, после некоторых колебаний, сел. Давно небритое лицо уже покрылось аккуратной бородкой. Запах табака и пота смешивался с каким-то другим, непонятным. То ли химия, то ли мазь какая. На голове старая засаленная бейсболка, камуфляжная куртка с капюшоном, высокие резиновые сапоги. Алкоголем не пахло.
- Говори! – буркнул Гоша.
- Короче, Гошан, домик я завёл на Горушке. Вещи перекидать нужно, ну и брёвнышки перекатить.
- Прямо сейчас, что ли? – удивился Гоша.
- Да, Гоша, прямо сейчас – иначе будет поздно.
- Пришельцев боишься?
Федя усмехнулся, достал из вещмешка шляпу.
- Этих что ли?
- Ну, ты гад! – воскликнул Гоша, узнав в шляпе тот самый НЛО, посланный Федей.
- А как тебя ещё из твоего города выцарапать? – недовольно воскликнул Федя.
- Раньше что ли не мог придти. Я тут, почитай, с самого утра загораю.
- Раньше некогда было, дружище, да и отдохнуть тебе тоже надо – путь сюда неблизкий.
Гоша встал. Медленно прошёлся до того места, где белели яркие цветки вахты, предупреждая путников, что дальше хода нет. Постоял, задумчиво посвистывая. Не спеша подошёл Федя.
- Ну и как ты думаешь туда добраться, - едко спросил Гоша, - Ночь, вешек нет, ориентиров тоже.
- Фу! – с шумом выдохнул Федя, - Я тебя с закрытыми глазами доведу. Вешки я вытащил, чтобы не было у тебя соблазна туда одному идти. Ты давно сюда не ездишь, значит, потерял корни, природу чувствовать перестал. Для таких болото, как западня, даже вешки не спасут. Чтобы туда дойти вешек мало – чутьё надо иметь, а ты его потерял.
- Федя, ты, значит, не потерял?
- Конечно, - отрезал Федя, - Хорош трепаться, время идёт.
С этими словами он смело перешагнул цветки вахты, погрузив сапог наполовину в болотную жижу. Гоша, торопливо схватив фонарик, пошёл за другом.
- Иди след в след, понял! – строго предупредил Федя шагая, как показалось Гоше, совершенно наугад.
Воды было немного. Под ногами чувствовалось твёрдая почва. Луна помогала не потерять Федю из виду – уж очень прытким оказался Гошин товарищ. Заря с запада медленно перемещалась к востоку. Несмотря на ночь, видно было прекрасно. Фонарик не требовался. Тёмная громадина Рябьей Горушки медленно приближалась. Гошу подмывало спросить, на кой чёрт Феде потребовалась избушка посреди болота, но он молчал, едва поспевая за товарищем. Наконец они выбрались на сушу. Сосны тревожно шумели. Птичьи трели не смолкали даже ночью, что немного успокаивало. Вообще-то это мрачное место и днём навевало лёгкий озноб страха, а уж ночью. Гоша почувствовал, что страх заползает в него своими ледяными щупальцами.
Вопреки ожиданиям, горушки тут никакой и не было – просто небольшая возвышенность, позволяющая корням сосен дышать. Поэтому они и вымахали такими громадинами против чахлых столетних сестриц, борющихся за жизнь на болоте. Федя молча углубился в чащу, Гоша едва успел.
Симпатичная избушка с торчащими из-под рядов космами мха стояла среди леса. Рядом – ещё одна, потом ещё. Да тут целая деревня. Некоторые дома были далеко не новыми. Чёрные срубы, покосившиеся углы. Болотная сосна долго не гниёт, но всему есть предел.
- Федя, что за хрень? – воскликнул удивлённо Гоша, когда увидел, что деревенская улица проходит практически через всю Горушку.
- Не хрень, а деревенька, где я буду жить, - довольно проговорил Федя.
- Ну, и когда это всё здесь появилось?
- Ой, не спрашивай, - голос Феди утонул в недрах избы.
Внутри царил беспорядок. И света не было, естественно. Хозяин зажёг свечной огарок, прилепив его на подоконник. Стало хоть что-то видно.
- Короче, вот эти ящики туда, - рука Феди указала на самый тёмный угол, - А вон те узлы – к той стене. Нам проход главное освободить.
Гоша с Федей принялись за работу. Ящики оказались заколоченными и оббитыми стальной лентой, да ещё и тяжёлыми, словно в них лежали свинцовые чушки. На все вопросы Федя неопределённо мычал и кряхтел. Гоше казалось, что вся тяжесть ящиков приходится на него. Федя хоть и суетился, но вклад его в работу был мизерным. Странно как-то – подумал Гоша. Тяжесть ящиков никак не уменьшалась, когда Федя подхватывал их с другой стороны.
Когда работа была закончена, они вышли на улицу. Ни в одном доме не горел свет. Чёрные глазницы окон с угрозой смотрели на двух молодых мужчин.
- Пошли! – скомандовал Федя, направляясь к болоту. Гоша не стал спорить, хотя руки и спину невыносимо ломило. Они спустились к воде с другой стороны Горушки. На берегу лежала поваленная ветром сосна.
- Оттащи её! – скомандовал Федя.
- Это ещё зачем? – возмутился Гоша. Обманом вызвать его из города, тащиться ночью через болото, чтобы грузить ящики и таскать брёвна – да ещё и командует.
- Надо, - коротко отрезал Федя, - Оттащи, раз просят.
Гоша зло сплюнул и ухватился за скользкий ствол. Под ним оказалась какая-то тряпка. Федя поднял её, развернул. Это был шикарный охотничий нож, сделанный из винтовочного штыка времён войны. Изящная резная ручка из оленьего рога, тускло сияющая отполированная сталь.
- Вот, Гоша, держи! – Федя протянул нож.
- Это….? Мне…? – прохрипел Гоша.
- Тебе-тебе. Я тебе должен, если помнишь. Деньгами отдать не могу, так что вот…
- Спасибо, дружище! – воскликнул Гоша и обнял друга. Опять этот запах. Федя явно болен и лечится какими-то древними снадобьями.
На востоке заалело небо. Федя как-то сник. Выглядел каким-то потерянным, жалким. Устал, наверное, - подумал Гоша. Они сидели на той самой сосне, наблюдая, как из-за горизонта медленно и величаво поднимается солнце. Часа четыре утра. Гоша почувствовал, что его веки слипаются. Надо бы в домик к Феде вздремнуть чуток. Появились комары, но Гошу это никак не смутило – он крепко спал.
Проснулся он оттого, что потерял равновесие и свалился во влажный мох. Чёрт, семь утра. Феди не было. Зато нож был при нём. Бережно завёрнутый в чуть влажную тряпицу, он выпирал из внутреннего кармана куртки. Гоша встал, в надежде отыскать среди этой новой лесной деревни домик Феди, но, углубившись в лес, в ужасе застыл. Никакой деревни не было. Шумели кроны сосен да свистели и трещали птицы. Ошарашенный, он бродил взад и вперёд по Горушке, кричал, звал Федю, но всё было напрасно – ночная деревня сгинула, как наваждение.
Что-то привлекло его. Там, впереди, то ли куча, то ли действительно фрагмент сруба. Но это был не сруб. Камни, принесённые давным -давно ледником, были в беспорядке разбросаны вокруг ямы. Не доходя метров десяти, Гоша почувствовал тошнотворный запах разложения. Вероятно, какое-то животное попало туда и не смогло выбраться. Или медведь прикопал себе угощение.
Задержав дыхание, Гоша осмелился заглянуть внутрь. Это было не животное. На дне, вспухший, облепленный мухами лежал труп Феди. Похоже, он уже был мёртв много дней. Гоша отбежал в сторону, жадно глотая свежий воздух. Так вот какие ящики таскал Гоша. Это были камни, которыми кто-то завалил тело его друга, и эти камни Гоша ворочал, чтобы «освободить проход». Получается, Федя попросил откопать его тело, и в награду за это и на память тоже подарил свой нож. Провёл ночью через трясину к своей могиле. И вся эта деревня – кладбище. Идеальное место, чтобы спрятать тело. Кто будет искать его на Рябьей Горушке? Кто знает, сколько костей лежит под этими соснами? Конечно, многие решат, что болото надёжнее. Топь скроет всё. Это не совсем так. Тела в трясине не гниют. Рано или поздно и туда приедет техника за торфом, откопает страшные находки. Шанс невелик, но он есть. Да и далеко в трясину тело не занесёшь – сам утонешь.
В полиции пообещали выслать вертолёт, который забрал и тело Феди, и невменяемого Гошу. Небольшой укол успокоительного немного оживил его. В полиции Гоша ответил на все вопросы, не глядя, расписался в протоколах. Придя домой, рухнул на диван. Достал из рюкзака Федин последний подарок. Мысленно перенёсся туда, где лежала поваленная ветром сосна, где сидел Федя, смотря на друга печальным взглядом. Если бы знать, что он тогда молча, прощался с ним навек, если бы знать.