Действие романа происходит в далеком будущем, почти через миллиард лет. Заглянув в прошлое земли даже на пару сотен миллионов лет можно увидеть, что жизнь совсем не такая как сейчас. Но вот в книге человечество практически не изменилось по сравнению с современным.
Население вечного города Диаспар было заморожено в своем развитием посредством «машин вечности» - специальных компьютеров, хранящих информацию о каждой молекуле города и не позволяющие ему изнашиваться. Кроме живых людей, конечно же - люди предоставлены сами себе и на них эти машины при жизни не влияют, а иначе не было бы никакой жизни. Но вот между жизнями, длящимися тысячи лет, слепок сознания (предварительно отредактированный пользователем) хранится десятки тысяч лет в памяти компьютера, чтобы быть материализованным в случайном порядке. Да, именно случайность возрождения гарантирует городу некоторую вариабельность.
Чтобы обеспечить людям возможность такой жизни, их пришлось немного отредактировать – встроить страх пространства за пределами города, и, кажется, добавить какой-то скучности и урезать любопытство. Сложно себе представить, как можно прожить в одном городе сотни лет, несмотря на наличии крайне убедительной виртуальной реальности и возможности материализовать все что угодно.
В городе царит какой-то вариант демократического коммунизма – вроде все общее (а точнее ничье, т. к. все может быть создано машинами, выскажи лишь желание), но решения принимаются сообща, непосредственно большинством голосов.
При этом реализован принцип, что совершенные технологии не отличимы от магии – нужно лишь сформулировать правильные указания – и вот из ничего возникают еда и предметы.
Людей Диаспара лишили интереса к исследованиям и техническому творчеству – нет ни новых открытий, ни машин. Нет фантазии – при возможности синтеза материи можно было бы создавать крайне необычные вещи. Но нет, люди творят лишь примитивные произведения искусства – главный герой Олвин, после знакомства с миром за пределами города, разочаровывается во всем, что создали горожане.
А еще их лишили способности любить. По крайней мере, это утверждает главный герой романа. Любовь здесь связывается с детством и материнством – в Диаспаре люди появляются сразу взрослыми, но с «пустым» разумом, чтобы вспомнить о своей предыдущей жизни к совершеннолетию.
Мир Диаспара — это один из вариантов бессмертия человека, предложенный фантастами. Любопытно, что чем раньше написана книга, тем реже встречаются идеи продления жизни.
В этой книге мы видим «страховочный» механизм устаревания бессмертных. Их жизнь разделена на фрагменты существования и «сна» в компьютерной памяти. И этап существования в физической форме начинаются каждый раз с нового развития – человек до совершеннолетия не помнит о своей предыдущей жизни. Возможно, будет уместным задать вопрос – насколько этот человек совпадает с предыдущим воплощением – ведь первые десятки лет жизни как раз формируют эту новую личность. Впрочем, пока это чисто теоретический вопрос.
Заметим, что люди Диаспра физически «усовершенствованы» – у них нет волос на теле (кроме головы) ногтей, зубов и пупков. Немного сомнительные улучшения, а вопрос поедания разнообразной еды оставим на совести автора или спишем на сложности перевода. Немного странно что не автор не пошел дальше – в сторону «классических» пришельцев – маленькое тело (синтетическая пища делает ненужным большинство органов, отсутствие физических нагрузок лишает необходимости существование мощного скелета и мышц) и большая голова (большой мозг). Зато есть реально удобное улучшение – прячущиеся внутрь тела наружные половые органы. Также людям не нужен сон, но, кажется это лишь подчеркивает эмоциональную неполноценность жизни – Олвин в Лизе снова обретает возможность спать.
В противовес Городу автор помещает на умирающей Земле «Село» - Лиз – агломерат сельских поселений, связанных с Диаспаром подземной транспортной системой.
И если Диаспар еще кажется логичным, то Лиз поражает своей ограниченностью и кажущейся невозможностью. Здесь тоже люди застыли в своем развитии. Нет экспансии по планете, нет какого-то научно-технического прогресса, хотя техника существует, используется и даже, видимо, конструируется. Автор подчеркивает, что в Лизе, в отличие от Диаспара есть люди, понимающие как работает тот или иной прибор. Совершенно непонятно, что заставило людей этого поселения так себя ограничить, ведь для отсутствия роста населения или вымирания необходимо строго контролировать рождаемость.
Взамен долгой жизни автор награждает жителей Лиза телепатией, причем с возможностью корректирования памяти других людей и непосредственного подчинения. Вот после этого появляются подозрения в том, что Лиз это еще и царство жесткой диктатуры – жители «программируются» с детства чтобы обеспечить стабильность (и застой) в обществе.
И если в процессе встречи двух «миров», поначалу сочувствие вызывают жители Диаспара, то познакомившись с Лизом поближе, в этом качестве выступают уже жители Лиза - они добровольно отказываются на протяжении тысячелетий от развития. Диаспар поступает также, но это запрограммировано его основателями, а вот Лиз в каждом поколении снова и снова выбирает самоограничение. В некотором смысле – это аллюзия на застывшие цивилизации Востока и Запада.
Впрочем, стоит отметить, что и Лиз и Диаспар – это остатки человечества, испугавшиеся прогресса. И эти испугавшиеся очень похожи на нас. Остальное человечество (и другие разумные расы) еще в древности ушли за пределы «вселенной».
В книге есть еще один интересный момент – встреча с чистым разумом, без материальной основы. Идея достижения существования без материального тела – часто встречается в фантастике как вершина эволюции – энергетическая форма жизни. В этой книге есть целых два экземпляра чистого разума – первый вариант - безумный враждебный разум, заточенный в итоге в «черную звезду» и сочувствующий людям «детский» разум – вторая попытка человечества.
Но относительно оптимистическая концовка (Лиз и Диаспар открылись друг другу, люди встретились со своим «дитем» - чистым разумом) кажется смазанной (не всем, конечно же) - главный герой предпочитает не тратить свою долгую жизнь на путешествие по вселенной, а хочет остаться на земле.
Технически роман можно считать «вечным» - сюжетная ограниченность мира и обтекаемость формулировок позволяют ему казаться технологически актуальным даже сейчас. Скорее всего, люди еще не скоро превзойдут технологии из книги. Еще в 50-х годах (когда компьютеры были немногим сложнее калькуляторов) автор смог придумать искусственный интеллект и виртуальную реальность, а также предложить идею распределенных трижды резервированных компьютеров и идею оцифровки сознания (с возможностью редактирования).