Алексей Тараканов
Пить вино хорошо, если в сердце весна, Если гурия рядом, нежна и страстна. В этом призрачном мире, где тлен и руины, Для забвенья заветная чаша дана.
Омар Хайям. Рубаи.
Но жизнь приготовила Лёхе очередную, как выразился однажды наш первый президент России, «загогулину».
По счастливому стечению обстоятельств, в штате транспортной эскадрильи образовалась вакансия командира корабля, на которую и был назначен обладатель нового звания «Военный лётчик второго класса» старший лейтенант Алексей Таранов.
По всем инструкциям и приказам, командир корабля со вторым классом самостоятельно мог перевозить только грузы. А в транспортной авиации эти условия почти невозможно было выполнить. Обязательно КП подсовывало или попутных пассажиров, или с грузом были сопровождающие, они ведь тоже люди-пассажиры. Поэтому самостоятельно в командировки одного Лёху почти не пускали - обязательно с инструктором, мало ли что. И всё-таки пара самостоятельных командировок была. На эти случаи была одна лазейка. Надо было получить метеоминимум ночью на посадку, самый простой: 200 метров нижний край и 2 км видимости. В ноябре, на очередных полётах в СМУ, Лёха как раз и получил его и уже предвкушал самостоятельные полёты. На построении он уже стоял в строю в первой шеренге, за ним выстраивался его экипаж, ждущий этих полётов.
Несколько раз слетал в командировки самостоятельно. В заявке на перелёт обязательно указывалась фамилия командира корабля, фамилия без инициалов, и по прилёту каждый раз к самолёту подъезжало руководство гарнизона – фамилия-то у Лёхи была одна и та же, что и у командующего. Приезжали, уточняли, успокаивались. Одна радость, можно было побыстрее что-нибудь выпросить: ТЗ, АПА, перевозку или другие средства.
В начале декабря 1986 года Лёха сидел в классе подготовки, вместе со всеми свободными от вылетов лётчиками, травили байки, когда от диспетчера его срочно позвали к телефону.
Командир части, подполковник Владимир Дмитриевич Надмогильный, каким-то таинственным голосом вещал в трубку:
- Алексей, тебе надо будет завтра в десять ровно быть у заместителя начальника отдела боевой подготовки полковника Артамохина в штабе Воздушной армии. Минут за двадцать надо получить пропуск, там спросишь, как к нему пройти, кабинет на втором этаже, номер не помню.
- Товарищ подполковник, а-а... зачем? - Лёха немного заволновался. И стал заикаться.
- Не знаю точно, форму повседневную надень, может, что предложат... В общем, потом доложишь... - и положил трубку.
Лёха спустился вниз немного задумчивый. Ребята позвали покурить. В голове бегали мысли. В основном, приходило на ум, что где-то накосячил, но почему сразу штаб армии...
Утром в 9.30 Лёха был в бюро пропусков. Ему выписали пропуск, рассказали, куда пройти, и ровно в 10.00 он постучал в дверь кабинета полковника Артамохина.
- Заходи, заходи, - полковник Артамохин радушно пригласил Лёху сесть возле рабочего стола и сам начал маршировать по кабинету. Лёха машинально встал. - Сиди, сиди.
- Самолёт освоил? Второй класс получил?
- Так точно.
- Ты же вертолётное кончал? Саратовское?
- Так точно, в 1983году...
- Ну, что ты заладил: так точно, так точно...- полковник поморщился и продолжил:
- В общем, тянуть кота, за это самое … не буду, боевая подготовка решила, что это уникальный случай: выпускник вертолётного училища переучился на самолёты, получил второй класс, стал командиром корабля и... что тебе необходимо дальше? Правильно, продвигаться по своей карьерной лестнице. Сейчас получишь предписание и завтра поедешь на поезде, в столицу Белоруссии, в Минск, вернее, в Мачулище, что под Минском, в 121-й ТБАП, тяжёлый бомбардировочный авиационный полк. Будешь осваивать самолёт ТУ-22. Приказ в твою транспортную эскадрилью мы уже отправили. Ну, как?
Лёха ошеломлённо слушал и вдруг, к удивлению полковника, закачал головой:
- Я не согласен.
- Как не согласен? С командующим это согласовано, ты это... Подумай, что нам теперь делать-то?
У Лёхи за одну секунду пролетело несколько мыслей: «Почему решили за меня? Даже не посоветовался никто. Ехать на новое место? Прямо завтра? Ну, не налетался я на АН-12, я его полюбил, у меня всё получается, только минимум получил. Зачем мне этот самолёт-«людоед», вдруг ничего не получится... Сколько на нём катастроф... Угроблюсь к чёртовой матери... Это же ВЛК надо проходить на сверхзвук. А друзья, товарищи? А там снова надо что-то доказывать по новой: племянник командующего, как же, как же… Там лётчики - не транспортники, дальники, видел я их, на кривой кобыле не подъедешь... А командир наверняка знал и ничего не сказал...» Были и более простые мысли: - « А на х... мне это всё надо?»
- Нет, не согласен. Можно мне с командующим поговорить?
- Командующего нет, он в Москве. Ты пойми, лётная карьера пойдёт в гору! Ну, что ты в транспортной, ну, максимум командиром отряда станешь. В Академию не сможешь поступить, должность не позволит... А здесь через год - командир отряда, ещё через год - замкомэска, поступаешь в академию, в Монино, дорога открыта везде, так и до командира полка дорастёшь, и до генерала, чем чёрт не шутит, - глаза у полковника сверкали, как будто у предсказателя будущего.
- Нет, товарищ полковник, нет у меня карьеризма...
- Ну, нет карьеризма... Придёт... Тем более, ты пойми, на самолёте ТУ-22 триста литров «шпаги»!
- Да я не пью...
- Ну, ты балбес! Это в наше время такой капиталище - дом построишь, гараж постоишь, машину купишь, это же такая валюта сейчас!.. - больше аргументов у заместителя начальника боевой подготовки 46-й ВА ВГК не было. - Ну?
А на дворе стоял 1986 год. Только-только Правительство Советского Союза во главе с ЦК КПСС приняли антиалкогольную программу, в результате которой спиртное враз исчезло с прилавков. В винно-водочные магазины, когда выкидывали водку, выстраивались очередищи с километр. И прав был полковник - спирт был своеобразной валютой. Твёрдой и, казалось, непоколебимой. Им расплачивались везде и за всё. Сколько дач и гаражей построено на этом спирту!
- Нет. Я уже транспортник, - У Лёхи тоже не было аргументов, тем более, карьеру полковник расписал реальную.
- Пошли к начальнику.
Заместитель командующего по боевой подготовке, генерал-майор Довгих, сидел в кабинете. На столе высилась огромная кипа документов, которую он не глядя подписывал, и уговаривать Лёху ему было не по чину. Молча выслушал Артамохина и только спросил:
- Перед командующим за свои слова отвечаешь?
- Так точно, товарищ генерал-майор!
- Свободны оба.
Какой был разговор командующего с представителями отдела боевой подготовки, Лёха, конечно, не знал. Догадывался, что это, наверняка, были амбиции дяди Саши, подогретые фантазиями полковников из боевой подготовки. Наверное, это был бы единственный случай в Дальней авиации, когда вертолётчик освоил бы стратегический ракетоносец. Но, как известно, в истории нет сослагательного наклонения.
Только при личной встрече, дома, дядя Саша покачал головой – обиделся, наверняка, снова удивляясь Лёхиному упрямству, повторил про карьеру возможную, что сам себе её Лёха усложняет, и добавил:
- Ты пойми меня правильно, пока я - командующий, здесь, в Смоленске, тебе не придётся летать. Две одинаковые фамилии не могут звучать одновременно на КП... На восток, обратно в Иркутск поедешь? Там вакантная должность командира корабля есть. Согласен?
- Согласен, Александр Иванович!
- Придётся с командующим 30-й армии поговорить, с Колугиным, чтобы тебя взяли туда.
Ровно за четыре дня до Нового года Лёха снова отправился на свою малую родину, в Иркутск. На сей раз перелёт был намного короче, задержек не было, но Иркутск встретил Лёху сорокаградусными морозами, и это при том, что при отъезде в Смоленске было около нуля.
Лёха был одет в парадную шинель и постепенно околевал, когда ждал возле штаба командира 188-го отдельного смешанного авиационного полка полковника Сидоренкова Владимира Дмитриевича. На фоне лётчиков в лётных куртках с поднятыми воротниками, выглядел как «белая ворона». Все лётчики, стоявшие на плацу перед утренним построением, в это время были одеты в зимние куртки и унты и с интересом наблюдали за скукоженным и скачущим от мороза офицером в светло-серой шинельке.
Командир полка, полковник Сидоренков, одетый в тёплую лётную зимнюю куртку, подошёл к штабу, принял доклад от дежурного по полку и, увидев Лёху, толкнул его в штаб. Замёрзший Лёха по пути пробовал доложить о своём назначении и прибытии, но командир полка перебил его:
- Сейчас придёт командир первой эскадрильи, подполковник Клюквин, замы мои, подполковники Удовитский и Зубенко, им представишься, они подумают, что с тобой делать. Иди, грейся, лучше переоденься в лётную форму, пока не окоченел, здесь не Москва, - и пошёл на построение.
Отцы-командиры посидели, подумали и решили, что Лёхе надо уйти в отпуск, прямо сегодня и за следующий год, чтобы потом не думать о нём, да и план по отпускам зимой никто не отменял.
- Приедешь после Нового года из отпуска, отдохнувшим, сдашь зачёты, проверим тебя по кругам, прокатим по аэродромам воздушной армии и в бой, если приглянешься нам - подполковник Зубенко подморгнул Лехе правым глазом- А сейчас - в строевой отдел, проездные получишь, отпускной, в финчасть позвоним, отпускные дадут. Новый год, наверное, здесь встретишь? Сегодня какое число, двадцать девятое? Деваху найдёшь в общаге, и – вперёд!.. - заместитель командира полка по лётной подготовке подполковник Леонид Анатольевич Зубенко, было видно по шуточкам- человек с юмором, радостно потёр руки.
В Иркутске было около сорока градусов с минусом. Леха хотел посмотреть на город, но это оказалось не просто. Крепкий мороз не позволял полюбоваться местными достопримечательностями старинного сибирского города. Да и местные жители на улицах долго не задерживались и спешили, подняв воротники. Вокруг их лиц от дыхания образовывался иней на одежде. Лёха безрезультатно пару раз смотался до билетных касс «Аэрофлота», расположенных в центре Иркутска. Самолётов в Москву не было до четвёртого января. Делать в незнакомом городе было нечего, друзей не было, и Лёха уже подумывал опять рвануть на поезде. Четыре дня в пути, Новый год в поезде - романтика! Лёха в лётной куртке вот уже час стоял задумчиво возле окна в зале билетных касс. Выходить на морозную улицу не хотелось, и уже под самое закрытие касс кассирша, всё время посматривающая на Лёху в лётной куртке, постучала по стеклу кассы:
- Эй, лётчик!.. Молодой человек, на утро тридцатого есть билет до Москвы, только что сдали - полетите?
- На тридцатое? - «До Смоленска доберусь как раз на Новый год, успеваю», - Конечно-конечно...
...В Москве, на Белорусском вокзале, Лёха был около семи вечера. Ближайший поезд на Минск, через Смоленск, отправлялся в 20.30. По всем расчётам Новый год будет в поезде. Голодный Лёха зашёл в буфет, хлебнул кофе с пирожком:
- А где здесь водку можно купить? - поинтересовался он у буфетчицы. Буфетчица кивнула в окошко:
- Вон, у спекулянтов!.. Но недавно отраву продали, чуть не помер кто-то. В винные магазины не успеешь, уже семь часов. А в поезде у проводников всегда есть, у них спросишь. Шампанского не надо?
- Давайте бутылку... и коробку конфет.
В вагоне почти не было пассажиров, только в Лёхином купе уже сидел пассажир, лет сорока. Познакомились. Пассажир по срочной надобности спешил в Минск, сетовал, что пришлось ехать на Новый год, но надо, по делам служебным, срочно. «Да и тёщу больную, навестить надо. В центре Минска живет. Жена просила передать ей лекарства. В Москве есть, в Минске дефицит».
Потихоньку тронулись навстречу Новому году. Немного поговорили с пассажиром о том, о сём, он начал доставать еду: курочку, яйца. Лёха вытащил пирожки, купленные в буфете, и подошёл к проводнице:
- У вас водки нет? Новый год отметить.
Та шарахнулась от Лёхи, как чёрт от ладана, замахала руками:
- Вы что, нас проверяют, штрафуют, нет ничего...
- Ну, нет, так нет, чаю принесите в четвёртое купе. Два стакана.
В купе пассажир вопросительно посмотрел на Лёху. Лёха покачал головой:
- Говорит, нет ничего. О, у меня шампанское есть! - и полез в сумку за бутылкой.
- Ну, шампанское прямо на Новый год откроем... Эх… Ну, никак не могу до тёщи довезти растирку. Она ж на спирту... Жена готовит... Тёща колени, что ли, растирает, но пить можно...
Пассажир полез на полку, к своей сумке. Вытащил из неё бутылку без этикетки. За неимением лучшего начали пить спиртовую растирку. Поезд упорно шёл на запад, а время упорно и неуклонно приближалось к новогоднему. Когда тёщино лекарство почти закончилось, в дверь купе постучала проводница. Извинительно улыбаясь, сказала:
- У меня бутылочка коньяка есть, будете покупать?
- Конечно! - одновременно ответили немного захмелевшие Лёха и его сосед. - Сколько?
- Двадцать пять... Давайте двадцать...
- А вы что, одна? Присоединяйтесь к нам, у нас и шампанское есть... Давайте по рюмочке!.. - сосед прищурил глаз.
- Ну, что вы, что вы... нас проверяют... Ну, разве что, по рюмочке, за Новый год… - засмущалась проводница и осталась с пассажирами в купе до самого Нового года, благо он наступил через полчаса. Шампанское было открыто, разлито по стаканам и выпито под чудесные и красноречивые тосты. Такого Нового года у Лёхи ещё не было, он думал, что будет скучнее.
Огни Смоленска появились внезапно. Куртку Лёха застёгивал на ходу, в тамбуре. Прощаясь, он поочерёдно расцеловывал и проводницу, и соседа, выскочивших его провожать.
На вокзальной площади часы показывали час ночи. Одинокий таксист обрадовался Лёхе и быстро домчал его до дома. Галка с Димкой пришли из гостей и уже ложились спать. Появление пьяненького папашки из Иркутска было очень неожиданным и внесло сумятицу в дальнейший распорядок. Димка сразу расхотел спать и радовался подаркам и конфетам, а Галка прижалась к Лёхе и просто прошептала:
- Я на Новый год под бой курантов загадала побыстрее встретиться с тобой, но не ожидала, что так быстро исполнится желание... Как там Иркутск? Что-то опять недолго ты там пробыл...
Продолжение следует: https://dzen.ru/a/YjclFbTmVwM94hX4
