Глава 20
За окном громыхнуло, в открытую форточку ворвался ветер, и Андрей проснулся. Первым делом, раньше чем толком открыл глаза, он, как обычно, протянул руку к прикроватной тумбочке – взять очки. Зрение у него не настолько отвратительное, чтобы заблудиться в квартире без них, но привычка сформировалась. Послышался ещё один раскат грома, рука Андрея ухватила воздух, и он пришёл в себя окончательно. Чёрт. Он же не дома. Нет на привычном месте тумбочки, и очки его сейчас валяются неизвестно где, да и сам он не припоминает, что это за постелька, в которой так прекрасно спится. Хотя… Поднявшись и оглядевшись, всё вспомнил. Совет, ресторан… где они феерически напились с Катей и Малиновским, и то, что последовало позже. За окном хлынул ливень, но за секунду до этого Андрей ещё успел услышать, что вода льётся и где-то в квартире. Понял – Катя проснулась раньше и принимает душ. И почему-то решил, что потом, после душа, она явится сюда и скажет, как и он ей говорил, когда она ночевала в его кровати, – мол, проясню обстановку – мы вчера перебрали, но между нами ничего не было. Ладно, почти ничего. Очки нашлись на письменном столе, костюм и рубашка – на стуле около. Из кармана брюк торчали носки. Туда их сунуть мог только он сам. Ну хоть Катенька не сможет предъявить ему то, что раздевала его лично, и многозначительно поулыбаться. И вообще… он даже частично помнит, как ложился спать. И почти всё, что было после ресторана. А может, и вообще всё. Оглядевшись в комнате, где до этого не бывал, Андрей признал – тут так же печально, как в комнате-складе. Только диван и выделялся из окружающей обстановки своей молодостью. Из современного обнаружились ещё компьютер и гора относительно новых книг, громоздящаяся между диваном и шкафом. На старенькой книжной полке мест для них не хватало. За край полки цеплялась вешалка, а на ней Андрей увидел то самое красное мини от Милко. Голова, до этого не особенно тяжелая, вдруг всё-таки затрещала. Андрей поморщился, но тут же улыбнулся. Похмелье – такие пустяки. Зато как вчера было здорово! Вот только очень хочется пить. Направляясь на кухню, чтобы добыть воды, он вспоминал вечер. Как они целовались с Катей, как танцевали, хотя места для этого в приватном закутке ресторана почти не было… А после, когда Малиновский погрузился в такси, на Андрея вдруг напал глупый азарт. Катя намекнула, что он плохо держится на ногах и завтра будет страдать. И он возразил – да он прекрасно держится! Он даже способен проводить невесту домой. Без всяких такси. То, что от ресторана до Катиного дома было не так уж далеко, его, конечно, спасло. Но они плелись по улице битый час, и хотя у него не было голоса, он просто рта не закрывал. Они болтали и болтали. Обо всём. О будущем «Зималетто», о погоде и даже обсудили творчество Жюля Верна, которым, оказывается, оба зачитывались в детстве. Сейчас Андрей твёрдо помнил – ему было наплевать на то, что Катя в странном платье. Он не видел этого платья, не обращал внимания на очки, ему было просто хорошо и комфортно с этой девушкой. Несколько раз они почти свалились – кого повело сильнее, уже и не вспомнить, но, вцепившись друг в друга, устояли. Только добавилось поводов для шуточек. А потом…
Налив себе воды, Андрей увидел на подоконнике чайник. Этот чайник завершил их вечернее общение. Они собирались было выпить чайку, а он – и вызвать себе такси, ведь миссия «покажи Кате, как ты отлично стоишь на ногах» была выполнена. Но чайник щёлкнул, задымился, и в квартире погас свет…
Ковыряясь в щитке в кромешной темноте, Андрей принял Катино предложение – не проверять, что и где ещё сегодня может мигнуть или загореться, а лечь спать у неё дома. Тем более что уже очень и очень поздно. Иллюзия, что прогулка немного его отрезвила, развеялась. Андрей почувствовал себя бесконечно уставшим и мечтающим только об одном – оказаться в постели. Видимо, на этом мозг закончил свою работу, а автопилот спрятал носки в карман, разместил очки на столе, а самого Андрея упаковал под одеяло. Ночью похолодало, и спалось просто отлично.
Звук льющейся воды из ванной прекратился, и там загудел фен. Андрей вернулся в комнату. Который теперь час? Ещё нужно будет заехать домой. Но домой не особенно хочется. И в офис тоже. Они так прекрасно пообщались с Катей, что он не прочь бы с ней и позавтракать, и вообще… Что «вообще», он не додумал – подойдя к полке, к знакомому красному платьицу, Андрей увидел то, на что раньше не обратил внимания – несколько фотографий. На одной – молодая женщина, обнимающая маленькую девочку в кружевном сарафанчике. Девочкой этой была Катя, вне всякого сомнения. А женщина, значит, её мама. На втором снимке Катя была уже взрослее. Наверное, старшеклассница. И снята с молодым человеком. Он показался Андрею знакомым, но, не задумываясь над этим, Андрей перевёл взгляд на третье фото. И вот тут понял – это же шеф-повар ресторана «Мармеладофф». Точно. Он лично вчера их обслуживал, что Андрея удивило, но он не собрался спросить у Кати – они настолько хорошо знакомы? А теперь… Кроме них на фото был кое-кто ещё. Андрей прищурился, словно от этого третий человек пропал бы или фото вообще изменилось. Но нет. Катя и этот повар стояли у каких-то неопознаваемых кустов, а перед ними была детская коляска. Из коляски торчал уголок конверта. Конечно, внутри был ребёнок.
Из душа послышался шум, Катя что-то там уронила. Андрей отшатнулся от полки, схватил свой пиджак и, не тратя время на шнурование ботинок, выскочил в подъезд. Катя выйдет, поймёт, что он уехал, и они встретятся на работе. Вызывая такси, Андрей думал – вот это поворот. А что если младенец в коляске и тот мальчик, которого Андрей уже видел у Кати на мониторе, – один и тот же ребёнок? Тогда что получается? Никакая подруга Кате это фото не присылала? А кто? Объяснение так и напрашивалось – этот повар – Катин бывший, а это – их общее дитя. И растит его, вероятно, Катина мама. Мало ли девиц сбрасывают потомство на бабушек, чтобы доучиться, или сделать карьеру, или выйти замуж без отягощения. Думать об этом было неприятно. Катя – не такая. Но ведь на самом деле он о ней ничего так и не знал. И что сейчас всё внутри сопротивляется сделанным выводам – так потому, что лично ему такой расклад не нравится. Он считает, что Катя была бы хорошей матерью и уж, конечно, не бросила бы своего ребёнка. А с какой стати? Глупо уже то, что он вообще принялся размышлять – а какой Катя была бы мамой. И ещё глупее – делать выводы о личных качествах на основании деловых. А крайняя степень глупости – то, что он, кажется, всё-таки влюбился. После огромного перерыва, привыкнув к лёгким и ненапряжным отношениям с женщинами. И теперь убегает из квартиры любимой девушки, увидев у неё фото другого. Вот дурак.
– Остановите, – сказал Андрей таксисту. Они проезжали мимо магазина бытовой техники.
– Так тут с десяти, – добродушно улыбнулся таксист. – А вам что нужно?
– Чайник.
– Я знаю, где открывается в восемь! Только это не близко.
– Меня устраивает. Поехали.
В офис он приехал позже Кати и застал её не одну. Ольга Вячеславовна что-то негромко ей говорила, показывая картинки в каталоге. Увидев его с цветами и коробкой в руках, помощница Милко понимающе улыбнулась и испарилась, оставив их наедине. Катя нынче была в коричневом костюмчике. Из тех, что выглядели на ней страшней всего. Но Андрей подумал не о костюмчике, а о брекетах. Странно, он никак не мог вспомнить – мешают они целоваться или нет.
– Ты сбежал, – сказала Катя, разглядывая цветы в его руках.
– Я не сбежал. Я вышел… за чайником.
Поставив коробку на её стол и положив сверху букет, Андрей сообщил то, что надо было прояснить немедленно.
– Я делаю тебе предложение. Останься моим помощником… После всего. Согласна?
Это было самым верным шагом. Катя должна остаться, и уже после они как-нибудь во всём разберутся. Он всё выяснит и поймёт. Даже если повар её бывший, так бывший же! Был да сплыл. Ерунда. Сейчас никакого присутствия мужчины в жизни Кати не чувствуется. А ребёнок? Тоже не такой уж кошмар. Чего только не бывает и как только ни складывается. Он не будет делать поспешных выводов и начнёт с наблюдения.