Продолжим про армейский казенный дом и неотвратимое наказание за армейские проступки: «В дрезденском изоляторе находились четыре самые холодные камеры, так называемые «холодильники», в которых даже летом было довольно прохладно.
И чтобы новый губарь почувствовал разницу в арестантской жизни, обычно первые сутки он немного остужал свой пыл в этих прохладных номерах и проникался духом исправления в гордом одиночестве…
(часть 1 -https://zen.yandex.ru/media/camrad/komendatura-i-gauptvahta-623482fbb6488c0db62c48d7 )
Если за первые сутки узник не получал никаких замечаний от караула, его переводили в более тёплые места в общие камеры к сотоварищам по несчастью. А для особо буйных один номер из указанных четырёх был с двойной решёткой, но без стекла.
Нары в этой камере были приварены наглухо к стене, стола с лавкой не было в принципе. И каждый вечер перед отбоем для разнообразия тюремного существования наряд выливал на бетонный пол ведро воды с хлоркой…
Хватало максимум двух суток в этом особом номере для полного осознания постояльцем содеянного проступка и объективной оценки своего поведения. Обычно уже следующим утром борзый арестант, дрожа от холода и страха, громко докладывал очередному начальнику караула, какой он плохой солдат и как его необходимо срочно перевоспитать.
Зимой шинель на ночь выдавалась по разрешению начкара, и зависело это только от его совести. Например, при вечерней поверке уже порядком уставший офицер пехоты задаёт риторический вопрос арестованным танкистам:
– Почему на петлицах танки смотрят в разные стороны?
Строй загнанных губарей начинает переглядываться и многозначительно молчит. Начкар дружелюбно улыбается:
– Ну что, не знаете? Ответ прост: «По своим не стреляем!» Танкистам шинели не выдавать!
В эту ночь для сугрева страдальцы танковых войск столько не отжимались как за всю свою службу ратную. Были ещё «чудики», в основном с Северного Кавказа, разделяющие армейскую службу на работы «мужскую» и «женскую».
Несколько раз по три-четыре часа усиленной строевой подготовки строго по Уставу вперемешку с очисткой канализации гауптвахты, и гендерные стереотипы больше не волновали этих странных детей гор.
Начгуб искренне приравнивал строевую подготовку к балету и очень уважал этот вид воинского искусства. Внутренний двор изолятора, который ещё выполнял роль плаца, был из саксонской брусчатки, поэтому каблуков и пяток солдатских там было стерто просто немерено.
Начальник гауптвахты философски смотрел на окружающий мир и считал, что солдат на губе – это спасённый от тюрьмы чей-то сын. Армейский философ часто задавал сам себе вопросы, почему плохо спит солдат Советской Армии четвёртого периода службы.
Понятно было, что им очень хочется чего-то такого этакого. А о чем солдат мечтает в армии больше всего? Правильно, о двух вещах: о девушках на гражданке, ну и, конечно же, о воле вольной, не подконтрольной армейскому начальству. А где воля, там и пиво с водкой.
Поэтому любимым изречением капитана оказалось: "Водка в Советской Армии пахнет гауптвахтой…" Поэтому арестантские сутки в изоляторе были насыщенными и плотными. Приводим для примера этот здоровый распорядок жизни дрезденской гауптвахты:
06.00 – общий подъём; уборка всей ГУБЫ и камер;
07.00 – утренние мероприятия (умывание, туалет);
08.00 – приём пищи, завтрак;
09.00 – 10.00 – изучение Дисциплинарного устава в камере (и не дай Бог закемарить – плюс сутки!);
10.00 – 13.00 – строевая подготовка на плацу;
14.00 – приём пищи, обед;
15.00 – 19.00 – различные работы (уборка камеры, помещений гауптвахты, работы по очистке свинарника и канализации гарнизона);
19.00 - общее построение - перекличка;
20.00 – приём пищи, ужин;
21.40 – подготовка к отбою - получение "макинтоша" и шинели (если повезёт);
22.00 – отбой.
Для отдельных личностей с тонкой душевной натурой распорядок дня по велению начкара или начгуба мог легко измениться. И всегда не в лучшую сторону для особого арестанта. В общем приятного было мало, но не критично…
Суровую и серую жизнь дрезденской гауптвахты вполне мог разнообразить только арест какого-нибудь пьянющего вдрибоган майора или подполковника, который орал на всю ГУБУ: «Начкар – П…с (мужчина с нетрадиционной сексуальной ориентацией)… Ко мне… Строиться!»
Таких буйных офицеров, которые уже перед посадкой успели послать на хрен дежурного по полку, весь штаб и всех рядом стоящих, могли запросто запереть в гарнизонный цугундер.
И начкар, как правило, еще только командир взвода, хорошо понимал, что вечером сдаст наряд и будет простым взводным и этого старшего офицера, какого-нибудь комбата, утром один чёрт выпустят…
Камеры таким постояльцам не закрывались, и неадекватный арестант блудил всю ночь по этажу под ободряющие снизу крики солдат-губарей и успокаивался только под утро…»
P.S. Это был отрывок из второй книги из серии службы в ГСВГ под названием: «Кто сильней – боксёр или самбист?». Все четыре книги (пятая пишется) продаются только здесь: https://www.cibum.ru/book/my Находим по названию или по автору – Роман Тагиров…
