Эти слова ударили меня словно обух по голове, и я падаю в обморок. Прихожу в сознание от вдыхания нашатырного спирта. Его запах быстро дает прозреть сквозь туман в голове. Надо мной склонился доктор, который приводит меня в чувства.
- Как вы, миссис Биндсли?
Я прихожу немного в сознание, но сразу же свежеполученная информация, это ужасное знание всплывает в памяти. Патрик! О, нет, Патрик. Как же так? Я не верю. Мои глаза наполняются слезами, которые катятся тяжелыми каплями, превращаясь в ливень горя. Я не могу произнести и слова. Мое горе сковало мое горло и не дает звуку протиснуться наружу. За два дня я потеряла все, что у меня было. Сначала дом и богатство. Но это половина беды. Моя главная потеря – Патрик. Я без него никто. Он единственный наполнял мою жизнь смыслом. Только теперь, когда его нет, я понимаю какая я никчемность и насколько я одинока в этом огромном и противоречивом мире.
- Миссис Биндсли, - снова окликает меня капитан Ретвуд, - вы можете выслушать меня? – Я киваю головой, которая кружится от навалившегося горя.
- Я соболезную вам. Это для вас потрясение. Но я вынужден говорить с вами на эту тему. Когда вытащили мистера Биндсли из воды, мы нашли в кармане его куртки паспорт, завернутый в полиэтилен, и место вашего нынешнего проживания, с помощью которого мы вас отыскали. Это похоже на несчастный случай. И всему вина – алкоголь. Мы обнаружили рядом с расщелиной во льду бутылку скотча. Она была практически опустошена. Смею предположить, что ваш муж, находясь в состоянии алкогольного опьянения, вышел на замерзшее озеро и провалился под лед. Но предположение о попытке суицида также имеют место быть. Скажите, ваш муж злоупотреблял алкоголем или, быть может, вы замечали в его поведении склонность к самоубийству?
Мне еще трудно произносить слова. Я пью воду, которую мне принес доктор. Она понемногу развязывает мой язык.
- Нет, сэр. Ничего из этого не было.
- Может, что-то случилось в вашей семье или на работе, что подвигло его к такому поведению?
- Он недавно разорился. Его предприятие… Но он никогда не пил. Даже после такого потрясения он намеревался устраивать нашу жизнь. Он всегда был жизнелюбивым человеком, так что о суициде, я думаю, речь идти не может, - смахиваю слезы со щеки.
- Так. Ясно. Вы не могли бы проехать с нами в участок, чтобы опознать вашего мужа?
Нет! Нет! Нет! Я не хочу этого видеть! Я не выдержу, если увижу Патрика мертвым! Что хотите делайте со мной, но я не хочу туда ехать.
- Для меня это очень большой удар. Не знаю, смогу ли я смотреть на все это.
- Постарайтесь взять себя в руки, миссис Биндсли.
Миссис Биндсли…. без своего мистера Биндсли.. Что ж, пока я не увижу собственными глазами мужа, я не поверю, что его больше нет в живых. Поэтому у меня единственный выход – ехать вместе с полицейскими.
Дакоте придется остаться одной дома. Она будет сторожить мои вещи от противного мистера Гудвинга. Взяв с собой самое необходимое – паспорт и немного оставшихся у меня в кошельке денег, я направляюсь в полицейскую машину вместе в капитаном Ретвудом. Сейчас для меня все как во сне. Даже поездка на автомобиле кажется чем-то нереальным. Я даже не успеваю заметить, как мы добрались до здания полиции. Вокруг все кажется безжизненным и пустым. А стены морга, словно нескончаемый клубок нитей, ведут в холодное помещение, где лежит тело Патрика. От ледяного лунного света ламп я не понимаю, где я иду. Голова начинает кружиться только от одного вида этих стен и от мыслей о предстоящем зрелище. У меня никого нет. Хоть бы кто-нибудь сейчас меня поддержал. Сначала родители были моей опорой, потом Патрик, а теперь и его нет. Я одна. Потерянная. Выброшена в сухую пустыню, где нет ни воды, ни тенечка, которые могли бы спасти меня от этого ужаса. В голове по-прежнему туман, сквозь который пробиваются слова полицейских, ведущих меня в нужную комнату. Путь кажется таким долгим и длинным, а ведь мы всего прошли двадцать шагов. В ушах звенят отзвуки каблуков, прикасающихся к кафелю. Звук раздается эхом и сливается в одну монотонную мелодию. Мелодию страха и кошмара. Передо мной открывается дверь, и я вижу накрытое белой простыней тело. Иголки ужаса впились в мое тело. Все онемело, и я не могу дальше двигаться, но мистер Ретвуд подталкивает меня в спину, чтобы я не стояла на месте.
- Миссис Биндсли, взгляните. Это ваш муж? – отодвигает белую пелену с лица трупа полицейский.
Я закрываю открывшийся рот ладонью, чтобы весь ужас не вырвался из моего горла, когда я вижу Патрика. Слезы снова начинают хлестать из глаз от понимания того, что это мой погибший муж. Сквозь жуткий рев я еле выговариваю слово «да». Хотя нет, я не говорила, мне это показалось. На самом деле я еле заметно кивнула головой. Быстрее отворачиваюсь от этого вида, чтобы не сойти с ума. Дальше я уже не помню и не понимаю, что делаю. Вот я подписала подтверждение, что опознала своего мужа.
- Что мне делать дальше? – спрашиваю я у капитана Ретвуда.
- Держитесь. Это все, что я могу посоветовать. Хотя я понимаю, что это не просто сделать, нежели сказать.
- Мне нечем оплатить похороны. Мы разорились.
- Напишите заявление о материальной помощи государству. Можете прямо здесь. Мы его сразу же отправим куда нужно. Но это вряд ли вас устроит.
- Почему и сколько мне ждать этой помощи?
- Недели две.
Теперь мне ясно, почему меня это не устроит. Но все равно я напишу это заявление, а пока продам свое золото.
Как только я вышла из полицейского участка, я пошла в ломбард, чтобы продать свои золотые украшения. Я даже не поняла, как я там оказалась. Я не помню. У меня осталось еще несколько сережек и браслет. Все дорогу до дома мои мысли были заняты случившемся. Денег, вырученных от продажи драгоценностей, хватило только, чтобы организовать похороны. А на уплату съемной квартиры не осталось.
- Мистер Гудвинг, обещаю, что заплачу вам за аренду. Подождите чуть-чуть. У меня такая ситуация сложилась, - нахлынывают снова на меня слезы.
- Хорошо, я подожду. Но всему есть свои пределы. Так что не задерживайте оплату.
Хорошо хоть так.
Все ближайшие дни, включая и похороны, прошли для меня туманно и долго. Это был один из самых тяжелых дней в моей жизни. Последний раз мне было так тяжело, когда погибли мои родители. А теперь вот и Патрик. На похороны пришли все друзья моего мужа, его близкие, коллеги и, конечно же, семья Перри. Несмотря на всю неприязнь ко мне, Найджел старался поддерживать меня. Но я больше не хочу говорить о похоронах. Это доставляет мне огромную боль.
Будни стали такими длинными. Мой распорядок дня стал весьма простым и однообразным: встать с постели, перекусить чего-нибудь и опять лечь, заливаясь от слез пришедшего горя. Я снова сильно похудела, как тогда, когда погибли мама и папа. Дакоту я также запустила и перестала ухаживать за ней. Я, конечно, кормила, но вот расчесывать и купать ее, у меня не было сил. Про игры я вообще молчу. Гулять она ходила одна. Я выпускала ее из квартиры, хозяин которой уже пыхтел от злости за неуплату проживания. Моя подушка полностью пропитана горькими слезами и мне уже кажется, что она состоит не из перьев, а из моих слез. Линда приходила ко мне, чтобы подбодрить и оказать поддержку. А мне ничего не хотелось. Я хотела зарыться в темном месте, чтобы никого не видеть и чтобы меня тоже никто не видел.
Дакота постоянно находилась рядом со мной. Теперь она моя единственная опора, которая не дает мне сойти с ума. Она обнимает своими теплыми лапками, словно она человек и все понимает, жалобно скулит, когда я плачу. Дакота плачет вместе со мной. Моя жизнерадостность улетучилась вместе с желанием есть, пить и гулять. Как говорят - время лечит. Надеюсь, так оно и будет.
Продолжение следует...