На следующий день после переезда Миланы в квартиру Романа Полина застала будущую мачеху за примеркой маминой шубы. Ничуть не смущаясь, Щукина гордо красовалась в ней перед зеркалом. От подобной наглости Полина на некоторое время потеряла дар речи.
— Ты что делаешь? — наконец спросила она.
— Как что? Шубу меряю. Надо только проверить, чтобы там моль не завелась, — как ни в чем не бывало ответила Милана.
— Это мамина шуба.
— Ну и что, что мамина. А чего она будет в шкафу-то просто так висеть?
— Что значит просто так?.. Это шуба моей мамы, — повысила тон Полина.
— Я поняла, что это шуба твоей мамы. Но также это просто неодушевленный предмет... В конце концов она может выйти из моды. А так хоть я носить буду.
— Да это ты неодушевленный предмет! — воскликнула девушка. — С тобой вообще невозможно разговаривать, я смотрю! Снимай быстро! Как ты посмела?!
— Ой, да забери ты свою шубу. — Милана разделась и бросила вещь в руки Полины. — Не истери, она мне не нужна.
Милана ушла к себе в комнату. Такой резкости Полина от себя не ожидала, девушке еще никогда в жизни не представлялась возможность защищать память и честь своей мамы после ее смерти. Поведение папиной невесты ошеломило ее. Неужели Милана не понимает, что можно, а что нельзя? Откуда она такая взялась? И почему отец проглядел это в своей избраннице? А может, женщина специально провоцирует дочь жениха, чтобы та съехала с квартиры?
***
Рассердившись не на шутку, Полина в гневе выкинула вещи нахальной подружки отца на лестничную клетку. А когда Щукина побежала поднимать свои пожитки, девушка захлопнула дверь и не пустила ее обратно.
Спустя полчаса вместе с Миланой в квартиру вернулся Роман.
— Ты что себе позволяешь?! — с порога крикнул отец.
— Папа, она не должна здесь жить! Не должна! — отвечала Полина.
— Кому здесь жить, а кому не жить, буду решать я!
— Папа, она примеряла мамины вещи. Она все хочет присвоить себе! Мамин День рождения, мамины вещи — все! Как ты можешь спокойно на это смотреть?
Ну что ты ее слушаешь? — облокотившись на плечо Романа, жалобно сказала Милана.
— Так, ладно! Душечка, подожди нас в соседней комнате, — попросил мужчина, — нам надо поговорить с дочерью.
Милана послушно скрылась в своей комнате.
— Папа, она примеряла мамину шубу. Для нее это просто вещь, она сама так сказала, — объяснила Полина. — А для меня это память о маме, понимаешь?
— Так и ты пойми, дочка, у Миланы была тяжелая жизнь, лишней кофточки никогда не было, а тут — шуба. Ну увидела... ну захотела примерить... Ну что тут страшного? Она же не знала, что эта вещь так дорога нам.
— Хорошо, папа. Тогда поговори с ней сам и объясни, чтобы Милана не трогала чужие вещи. Пусть здесь все останется как есть, хотя бы пока, пожалуйста.
— Поленька, все будет хорошо, — отец взял дочку за плечи и посмотрел ей в глаза. — Я поговорю с ней. Но я тебя очень прошу... Милана дорога мне, она сделала меня счастливым, понимаешь?
— Ты в этом уверен?
— Да. Она очень мне нужна. И пусть у нас будет все хорошо и тихо, по-старому.
— По-старому? — переспросила Полина, не понимая. В ее памяти всплыл образ матери. — По-старому, папа, уже не будет.
— Ну хорошо, не по-старому... Давай по-новому, как-то по-другому, но тихо и хорошо, ладно? Поля, помоги мне, ну, пожалуйста.
— Не знаю, — вздохнула девушка.
Ей было очень трудно послушаться отца и помириться с Миланой — настолько не походила она на тонкую и интеллигентную маму Полины. Девушка чувствовала ненависть и стойкое раздражение к ней.
***
В тот же день Полина отправилась в гости к Екатерине Князевой, которая жила по соседству с ними, на одной площадке. Женщина всегда тепло относилась к их семье, дружила с покойной мамой девушки и была единственным человеком, кто мог сейчас поддержать юную страдалицу.
Екатерина с удовольствием приняла гостью, и женщины разместились в гостиной за журнальным столиком, куда хозяйка поставила чай с печеньем.
— ...Вы не представляете, какая она наглая девка. Даже не понимаю, на какую удочку она отца подцепила. Корыстная, бесчувственная абсолютно... — возмущалась Полина.
— Ну, папе нужна женщина — вот и все.
— Но ведь я есть. Я все делаю, что мама делала: готовлю, убираюсь, стираюсь, отглаживаю его рубашки и брюки.
— Полина, ну ты ведь уже большая девочка и должна понимать, что одно дело — любовь к дочери, и совсем другое дело — к женщине, — напомнила Екатерина. — Папе сорок пять, ему нужно жить дальше.
— Тетя Катя, я согласна, но вокруг него много интересных, ярких, умных, талантливых женщин его возраста. А он привел именно эту стерву. И мне вообще кажется, что ей нужна только наша квартира и деньги.
— А ты уверена, что она из-за квартиры и денег?.. Может, чувства все же есть? — спросила Екатерина.
— Нет, тетя Катя. Она любит только себя, свой маникюр, себя в маминой шубе...
— Я думаю, что какие-то чувства все-таки у них есть, потому что... Я иногда вспоминаю, когда Роман потерял Марину. Он ведь черный весь ходил, сам не свой. Удивляюсь, как он не спился в этот момент.
— Нет, он не мог спиться, — сказала Полина.
— Просто твой папа особенный, из породы настоящих мужчин. Поэтому не спился. А может, Милана ему в этом помогла, — сказала свое мнение Екатерина.
— Вы просто ее не видели, тетя Катя. Думаю, вы согласились бы со мной.
— Полиночка, знаешь, что я тебе посоветую, — Князева положила руку на плечо гостье, — ты постарайся найти в ней что-то хорошее. Но ведь папа за что-то ее полюбил? Не может же она состоять из одних только плохих качеств? Подумай, ты же умная девочка.
Полина чувствовала, что в словах Екатерины есть доля правды. Ей стоило взглянуть на Милану непредвзято. Ведь, по сути, девушка не дала ей шанса. И ради папиного спокойствия дочь решила попробовать последовать совету маминой подруги. А чтобы держать себя в руках, Полина постоянно повторяла про себя: «Я должна терпеть ради папы, должна терпеть...»