После 11 лет войны, уничтожения городов и большей части сирийских вооружённых сил, армия Башара Асада начала кампанию по вербовке. Но рекруты не только что из буткемпов и не будут ошиваться в тылу. Они являются авангардом того, что может стать крупнейшей поддерживаемой государством наёмной силой в мире.
Через несколько дней сирийские войска могут быть переброшены для усиления застопорившегося российского фронта на Украине. Понимая это, западные СМИ ехидно пишут, что там «Владимир Путин собирается получить смертельную цену за спасение Москвой сирийского лидера». Другого от них, конечно же, ждать нечего.
Передовой отряд сирийцев численностью 150 человек прибыл в Россию вчера, как утверждают представители европейской разведки. Украинская же военная разведка, склонная к гипертрофированию всего и вся, считает, как пишут на Западе, что аж 40 тысяч сирийцев записались на войну — то есть, значительная часть всей армии дружественной нам ближневосточной страны.
В экономической пустыне послевоенной Сирии лучшая — и, возможно, единственная — работа, поддерживаемая государством, — это та, на которую те, кто подпишется, могут не вернуться домой. Подавляющее большинство недавно завербованных сирийских наемников обменивают зарплату в 15 долларов в месяц на ежемесячные сделки на сумму от 600 до 3000 долларов. Звание и опыт обещают более высокие ставки, но даже и базовая зарплата привлекает новобранцев, у которых мало шансов вырваться из крайней нищеты.
Сирийцы проявили готовность сформировать как минимум 14 вербовочных пунктов по всей стране — в Алеппо, Дамаске, Дейр-Аз-Зауре, Хомсе и Хаме, а также в Ракке, которая менее пяти лет назад находилась в центре войны против ИГИЛ. .
«Они десятками прибывают на базу в Ракке, — сказал моим коллегам курдский боец оппозиционных Асаду Сирийских демократических сил на северо-востоке Сирии. — Мы видим, как они появляются. Русские также просили [курдские группы] присоединиться к ним, но я пока не знаю никого, кто это сделал».
В западной Сирии некоторые из самых престижных подразделений вооружённых сил страны утверждают, что набрали тысячи человек из своих рядов. Пятая дивизия, обученная русскими инструкторами, 4-я дивизия, верная брату Асада, Махеру, и «Силы тигра», сыгравшие заметную роль в войне, занимают центральное место в вербовке.
Ходят слухи, что завербованные сирийцы будут вылетать с российской базы Хмеймим ежедневными военно-транспортными рейсами. Группы ополчения, которые сражались вместе с ними, также присоединяются к кампании по вербовке, а также палестинцы, войска Фронта национальной обороны, партия Баас и даже некоторые члены шиитских групп ополчения, которые сражались в Сирии под эгидой Ирана.
Группы ополченцев обучаются и поддерживаются российскими подразделениями с конца 2015 года, когда Россия официально вмешалась в гражданскую войну в Сирии, чтобы спасти Асада. В тот момент иранский генерал Касем Сулеймани, подло убитый потом американцами, убедил Путина, что Асад всего в нескольких неделях от того, чтобы потерять алавитское сердце западной Сирии из-за групп оппозиции, которые уничтожили его бронетанковые части с помощью высокоточных ракет, контрабандой переправленных агентами ЦРУ через турецкую границу.
Сообщается, что в городе Хомс на вербовочном пункте режима идет бойкая работа. «Мне пришлось ждать три часа», — сказал один солдат, сержант, который, по его словам, не испытывает никаких сомнений по поводу поездки в Украину. «Русские нам очень помогли, и теперь мы им поможем», — сказал он. На вопрос журналистов, сколько ему будут платить, он ответил: «В двадцать пять раз больше, чем я зарабатываю сейчас. Вы же не думаете, что террористы из Идлиба не пойдут к украинцам? Конечно, они будут. Мы снова будем сражаться друг с другом, но на этот раз в снегу».
Второй боец, который в прошлом году четыре месяца воевал в ополчении на юге Сирии, сказал, что ему за поездку в Украину предложили 600 долларов в месяц плюс пособие семье в случае его гибели. «Это больше, чем я мог когда-либо заработать в Сирии, — признался он. — Я знаю, что это придает ценность моей жизни, но именно этого стоит жизнь в наши дни. Если я умру там, по крайней мере, моя семья сможет жить».
