Посвящается одному дому г. Людиново Калужской губернии.
Ася ехала домой. Гнала машину на максимально допустимой на зимнем шоссе скорости.
«Домой, домой, домой…» - стучало в висках.
«Домой, домой, домой..» - отсчитывали километры колёса.
Ася знала, что как только она окажется в родных стенах, её станет гораздо легче. Дом примет её в тёплые объятия, утешит, успокоит, придаст сил.
Да, дом всегда был её местом силы. Не городская квартира, хоть и уютная, но больше подходящая для кратких передышек между рабочими буднями. Не родительская двушка в спальном районе, где давно стало тесно выросшей Асе и младшему брату. Старый дом бабушки, где семья проводила каждое лето, вот то место, куда ей хотелось вернуться, когда жизнь преподносила приятные и не очень сюрпризы.
В детстве дом казался им с братом живым существом. Лёжа на кроватях в комнатке за печкой, они подолгу слушали, как он кряхтит, расправляя затёкшие брёвна, скрипит рассохшимися половицами и покашливает, пуская дым из печной трубы. В точности, как делал их дедушка, пока был жив. Поэтому и дом ассоциировался у детей с дедом. Брат Толик так и говорил всем:
-Наш дедушка не умер, он превратился в домового.
Бабушка только усмехалась, но никогда не спорила. Ася подозревала, что она и сама думает также. Иначе почему бабушка разговаривает с домом, когда золу из печки убирает или полы моет? А ещё Ася сама видела, как бабушка наливает из банки молоко и ставит за печку. Значит, дедушкин дух там и живёт!
Поскольку в домовых у них был любимый дед, то дети не боялись ни одни оставаться, если бабушке за пенсией или в магазин нужно было сходить, ни ночью встать водички попить. Чего бояться, если родной дед рядом?
Однажды брата хотели побить соседские мальчишки. Чего уж они не поделили, никто не помнил, но хулиганы подкараулили Толика на улице аккурат перед палисадником. И пока все толкались и хватались за грудки перед началом драки, старая трухлявая яблоня с шумом упала, проломив забор, прямо на дорогу, чудом не придавив никого из мальчишек, но отстегав их как следует ветками. После этого Толик и начал говорить, что их дедушка домовой. А как ещё объяснить, что яблоня так удачно упала?
Ася же рассказывала дому все свои девичьи тайны. Больше всего на свете она любила сидеть на старом, ещё прадедушкином верстаке, который стоял в сенях, и который бабушка каждый раз грозилась выкинуть, споткнувшись об него очередной раз. Но Ася не разрешала. Она забиралась с ногами на верстак, и сидя в темноте, шёпотом рассказывала нехитрые горести и радости, что сопровождают девчонок на пути взросления. Долгой зимой обычно не получалось приехать, но с первыми летними деньками родители всё же выбирались из городской суеты, чтобы отвезти детей к бабушке на каникулы. Первым делом Ася бежала в своё тайное место, обнимала верстак, здоровалась и во всех подробностях рассказывала о том, как прошёл учебный год, какие оценки она получила и спрашивала, почему Леха подарил открытку на восьмое марта Ленке Соколовой, а ей не подарил. Её казалось, что всё это она рассказывает очень близкому существу.
В год, когда Ася и Толик стали студентами, бабушка тихо и незаметно ушла. Родители стали поговаривать о продаже дома, но Ася просила их не торопиться и оставить всё как есть. Она по-прежнему с удовольствием приезжала сюда на пленэры и просто отдохнуть от всех.
Брату же милее был бешенный ритм города, в деревне ему давно стало скучно. Пару раз, правда, он привозил свои залихватские студенческие компании на шашлыки, но дом их не принял – каждый раз что-то случалось нехорошее. Один раз особо шумный приятель, всё норовивший устроить большой «пионерский» костёр из дров, хранившихся в сарае, сильно поранился топором – чуть без пальца не остался. Это, впрочем, никого не удивило, потому что кто с пьяных глаз дрова рубит?
А в другой - дом устроил хоррор для стайки наглых девчонок, которые высмеяли ретро наряды бабушки, хранившиеся много лет в сундуке. Девушки нарядились в длинные юбки и шали, увесились бусами, взяли без спроса фамильную реликвию – черепаховый гребень. Самая бойкая воткнула его себе в причёску. И так они ходили весь вечер, сравнивая себя с изображениями на семейных фото и заливаясь при этом смехом.
Ночью, когда все легли спать, дом «включил» режим мести. Хлопал ставнями, раздувал занавески, скрипел половицами. Хотя ни грозы, ни ветра не было. А когда перепуганные студентки разбудили Толика и других парней, то дом как ни в чём не бывало стал снова тихим и уютным. Но стоило успокоенным девицам лечь по кроватям, как дух дома выпустил своё главное оружие – мышей. Визг девиц слышала вся деревня. И напрасно Толик их успокаивал, везти девушек на станцию ему пришлось к первой электричке.
Черепаховый гребень, к слову, девушка вернула позже через Толика. Он так прочно застрял в волосах, что колтун пришлось вырезать в парикмахерской.
Именно в старый дом Ася привезла детей, как только родила двойняшек. И часами сидела на качелях в густой тени яблонь, мерно качая коляску. Дом дарил ощущение покоя, стабильности и уверенности в будущем.
И вот сейчас её настоящее рушится, а о будущем невозможно даже подумать без боли.
Показался знакомый съезд с шоссе. Еще каких-то двадцать минут просёлочной дороги и Ася сможет выплеснуть всю боль разом. Дома ей обязательно станет легче, она поймёт, как жить дальше. Несколько дней передышки ей необходимы. Детей она оставила своим родителям, за них можно не переживать. Сейчас ей нужно переживать за себя. Утром она узнала, что муж подал на развод.
Раньше Асе казалось, что у них хорошая семья. Дети, квартира, стабильная работа, отпуск пару раз в год. Они много путешествовали, проводили выходные вместе, дети были желанными. Что же пошло не так?
Машина затормозила перед воротами из штакетника. Ася заглушила мотор. Загонять машину во двор не было сил. Их хватило ровно на то, чтобы доехать. Молодая женщина устало потерла лицо ладонями, откинула с глаз непослушную кудряшку и вылезла из машины. Со стороны казалось, что это согбенная старуха шаркает по расчищенной тропинке от калитки до дома. Спасибо дяде Мише, который присматривал за домом. Деревня находилась не близко, часа четыре от города, на выходных не наездишься. Дядя Миша когда-то рос вместе с Асиной мамой, даже сидел с ней за одной партой, но та навсегда уехала в город после окончания школы. А дядя Миша остался на родной земле. Помогал понемногу и раньше деду с бабушкой, а сейчас вот ухаживает за домом. Зато к приезду Аси в доме всегда тепло и чисто. Зимой дорожки расчищены, не нужно пробираться по сугробам и дрожать потом от холода, затапливая печь.
Дядя Миша ждал Асю на крыльце.
-Случилось чего, стрекоза? – это был голос её счастливого детства.
-Всё нормально, дядь Миш. Просто захотелось приехать.
-Ну лады. Может мне показалось, когда ты утром звонила. Пойду я тогда. Воды я тебе натаскал питьевой с родника, вон бутыли стоят. Самовар скоро закипит. Отдыхай.
-Спасибо! Да, устала я чего-то… От мамы привет!
-Эх, она бы лучше сама чаще приезжала, а не приветы слала, - давняя грусть послышалась Асе в этих словах.
Она подумала, что нужно ободрить старика.
-Летом. Она обязательно приедет летом. Вы же знаете.
Дядя Миша только махнул рукой, спускаясь с крыльца.
-Приедет, конечно, куда она денется? Завтра приду, навещу тебя. Снегопад ночью обещали, нужно будет двор чистить. Спокойной ночи!
- И вам спокойной ночи!
Ася устало поднялась на крыльцо и открыла дверь в сени. Обернувшись, она смотрела, как дядя Миша выходит за калитку и отточенным движением закрывает её особым образом – так что внутренний крючок сам ловко попадает в цель. Невольно Ася улыбнулась, глядя на этот нехитрый фокус. И уже окончательно зашла в сени, задвинув за собой засов.
Дом встретил её привычными звуками – потрескиванием поленьев, тиканьем старинных часов, шуршанием мышей где-то в глубине подпола. Милые, родные звуки. Ася тотчас почувствовала себя маленькой девочкой. Как будто на машине времени перенеслась в счастливое детство. Да оно здесь и было всегда. Ждало её редких приездов.
Машинально погладила рукой верстак – от отполированного работой дерева исходило тепло, как от руки живого человека.
«Здравствуй, дом!» - мысленно поздоровалась она.
Ася сняла новомодные ботинки и пуховик, положила их на верстак, и вошла в кухню.
Сразу отметила, что дядя Миша побелил заново печь. Кухня сразу стала нарядной, а печь, точно пышная невеста, стояла, зардевшись, в ожидании жениха.
«Ну вот, зачем это сравнение со свадьбой!». Ася решительно вымыла руки в старом рукомойнике, сердито гремя железным поршнем, вытерла полотенцем и пошла на звук начинавшего шуметь самовара.
«Эх, жалко дедов самовар прохудился!» - прошлым летом Асины родители взамен привезли из Тулы электрический самовар, стилизованный под старинный, но все же вполне современный аналог чайника. Обращаться с ним было, конечно, удобнее, но ничего не заменит Асе воспоминаний, как дедушка раздувал самовар своим старым сапогом. А по кухне плыл запах можжевельника.
Ася налила себе чай в бабушкин сервиз. Снова нахлынули воспоминания. Когда-то эти простые белые чашки с синим узором были парадными. Бабушка доставала их только по большим праздникам, на Пасху или Рождество, не преминув каждый раз отметить, что сервиз Кузнецовский.
Теперь Ася пила из этих чашек каждый раз, гостя в доме. Но обращалась всегда очень бережно. А выпив чай, всегда перемывала чашечку, вытирала мягким кухонным полотенцем и убирала в пузатый буфет.
Звонок мобильного раздался неожиданно, и резкая трель казалась неуместной в этом царстве прошлого. Ася вздрогнула и посмотрела на экран. «Муж» моргала надпись в такт мелодии.
-Алло, - молодая женщина старалась говорить спокойно, хотя ком сжал горло так, что было сложно дышать.
-Привет. Я тут подумал, - Ася напряглась, быть может он сейчас скажет, что пошутил, он хочет разводиться и всё останется как прежде. – Я подумал, что оставлю тебе и детям квартиру, но ты перепишешь на меня дом. Так будет справедливо.
-Но дом не является совместным имуществом, - выдавила из себя Ася. Чуда не случилось.
-Послушай, я не хочу скандалов и не хочу казаться монстром, выгоняя тебя и детей из квартиры. Либо мы делим квартиру пополам, либо ты переписываешь на меня дом. Решай.
В трубке стало тихо. Ася снова взглянула на экран, а там уже вновь светилась заставка. Она, дети и муж. Обнимаются и счастливы. Этому фото всего несколько месяцев.
-Почему? Как так получается, что жизнь меняется в одночасье? – Ася произнесла эти слова вслух, даже не заметив, как поток мыслей начал трансформироваться в речь.
Она говорила очень долго, рассказывая дому всю историю отношений с мужем, что он и раньше в шутку говорил о том, что если Ася станет успешней его, то им не оп пути, потому как муж глава семьи, а успешная жена в его теорию семейной жизни не вписывается. Но Ася сама не заметила, как сделала карьеру на фирме, куда утроилась после декрета. И да, она чувствовала себя реализовавшейся женщиной. Ей было приятно, что её уважают, с ней советуются, она получает достойную зарплату. И даже начала подумывать о том, чтобы создать собственное дело. А муж… Так и остался на том уровне, на котором он пребывал в начале жизни с Асей. Но она его никогда не попрекала этим, потому что следует отдать должное, что в семейный бюджет он вкладывал всю зарплату. Да и сама Ася не делила деньги на свои и его.
А утром он буднично произнёс, что подал на развод. Потому что она, Ася, слишком заигралась в бизнес-вумен, он её предупреждал. На робкий вопрос, изменит ли он решение, если она уволится, он ответил: «Нет». Потому что уже встретил менее амбициозную женщину. И теперь он хочет отнять дом. Ася скорее отдаст квартиру! А сама переедет сюда.
Выговорившись, Ася заплакала. Навзрыд, как маленькая. Но все слёзы когда-нибудь заканчиваются. И Ася заснула, свернувшись клубком на кухонной лавке и подоткнув маленькую, вышитую еще бабушкой, подушку под голову.
Она видела себя снова девочкой. Бабушка и дед были живы. Они утешали её за разбитую коленку. Бабушка промывала рану чистой водой и приговаривала, что вода всё смоет, раны затянутся и до свадьбы всё заживёт. А дедушка по обыкновению хмурил брови и сказал, что в их роду есть донские казаки, а они не плачут по ерунде. Подумаешь, коленка! А потом резко спросил, как она упала? И, услышав, что внучка спасалась бегством от мальчишек, которые хотели её отлупить просто так, и споткнулась о грабли, нахмурился ещё сильнее и вышел во двор, сильно хлопнув дверью. Бабушка посмотрела деду вслед, сказала, что сейчас кому-то ох, как не поздоровится и ласково обняла внучку, погладила по голове. Ася под защитой.
Внезапно стало тяжело дышать. Маленькая Ася хотела сказать бабушке, чтобы та так сильно её не обнимала, но бабушки рядом не было. Никого не было. Ася резко открыла глаза и закашлялась. Всё вокруг было в дыму. А со стороны печки, откуда дым валил густой и чёрный, видны были всполохи огня. Ася испугалась не на шутку, хотела скорее кинуться к окну, но голова закружилась, она снова закашлялась, хватив новую порцию дыма. Лёгкие защипало. Ася сползла на пол, здесь было чуть легче дышать, и, закрыв рот и нос, шалью, которой она укрывалась, девушка поползла в сторону окна. Хорошо, что стол и лавка стояли недалеко от него. Нужно было только найти в себе силы встать и открыть старую фрамугу. В крайнем случае разбить стекло. Хорошо, что она еще не поставила новомодные стеклопакеты! В голове мутилось, ноги и руки отказывались слушаться. Ася почувствовала, что теряет сознание. Страшная мысль, что дети останутся сиротами, если она сейчас здесь задохнётся и сгорит, придала немного сил. Девушка начала наощупь по стенке подниматься. Дыма прибавилось, но самое ужасное, что Ася слышала треск горящего дерева. И понимала, что кухня и сени уже горят, значит, скоро огонь доберется и сюда.
«Там же верстак!»- обожгла мысль. Его было особенно жаль, этого друга детства. Раздался звон бьющегося стекла и на Асю посыпались осколки. А потом сильные руки выволокли её через подоконник наружу. Девушка чувствовала, что режется острыми краями оставшегося в раме стекла, но боли не было. Прежде, чем потерять сознание, она увидела испуганное лицо дяди Миши.
…Запах нашатыря резко привёл Асю в чувство. Замотав головой, она села. Голова предательски закружилась, всё поплыло перед глазами.
-Лежите! – чужой голос раздался откуда-то сбоку и уверенные руки попытались её уложить.
-Мне нужно выйти! – Ася не узнала и свой голос. Как будто сильно заезженная пластинка проскрипела. - Что с домом? – язык тоже плохо слушался.
Девушка не могла ничего разглядеть, глаза как будто всё ещё были заволочены дымом. Голова болела, тело ломило.
-Асенька, доченька, дом сгорел… - этот дрожащий голос был ей знаком. Но почему он так дрожит? Что с дядей Мишей?
Ася нашла в себе силы протереть глаза. Неудобно, ладони в бинтах.
-Дядя Миша ты где?
-Тут я, стрекоза, туточки, - чужие руки всё ещё пытавшиеся уложить девушку, сменились на тёплые, знакомые, дяди Мишины.
-Жива, слава Богу, живёхонька! – судя по голосу старик плакал.
-Мне нужно в дом! Там... Там верстак! И фотографии! И бабушкин фарфор! – Ася начала вырываться. Постепенно возвращалось зрение.
Девушка огляделась. Она в машине скорой помощи. С одной стороны - фельдшер, смотрит на неё, как на умалишённую. С другой – дядя Миша.
-Дядя Мига, вы же понимаете! Мне нужно туда!
Фельдшер открыл дверь скорой. Вместе со стариком они помогли Асе спуститься из машины. Дядя Миша накинул на ней свой тулуп.
Асю шатало. Хорошо, что скорая стояла тут же, у ворот, где она оставила и свою машину. Но самих ворот не было, и тусклом рассвете Ася сразу увидела то, что осталось от дома. На участке радом с домом стояла машина пожарных, вокруг расхаживали люди в спец одежде – они сматывали рукава, что-то записывали и буднично переговаривались.
Размазывая слёзы, от чего бинты на руках быстро стали мокрыми с грязными разводами, Ася смотрела на дымившееся ещё пепелище. Рядом шморгал носом дядя Миша.
-Нет больше твоего дома, стрекоза. И верстака нет. Ты в обмороке-то пролежала час считай. Скорая, да пожарники долго ехали в наше захолустье. Не спасли дом. Крыша провалилась и всё, считай спасать уже нечего было. Ты поплачь, поплачь – легче станет.
- Спасибо, дядь Миш, что спас. Ты как оказался-то тут? Ночь же.
-Не знаю, стрекоза. Сердце с вечера неспокойно. Всё вспоминал, какая ты утром пришибленная звонила. Вот и подумал – пойду проведаю. Если спишь, то тревожить не буду. Мне-то старику плохо по ночам спится. За несколько домов увидел уже всполохи. Кинулся бежать, молился только, чтоб ты не угорела. Слава Богу, услышали мои молитвы, - старик размашисто перекрестился.
Ася молчала. Она поняла, почему сгорел дом. Ведь в глубине души она понимала, что перепишет дом мужу, чтобы не тревожить детей, не лишать их привычного и уютного мира. Дом живой, он почувствовал Асино настроение и предпочёл уйти сам. Так он защитил себя и её.
В отчаянном жесте девушка провела руками по волосам. В кудрях нащупала свободными от бинтов пальцами что-то твёрдое. Выдирая волосы, вытащила черепаховый гребень бабушки.
-Как он у меня оказался? – удивилась Ася вслух. Она не помнила, чтобы вынимала гребень из сундука, где он обычно хранился.
- Видно дом на память тебе оставил. Чудеса случаются.
Ася повертела гребень в руках, принимая решение. Дом она отстроит заново. Чтобы у её детей тоже было место силы. А муж… С ним будет разбираться по закону.
-Пойдем, дядь Миш. Мне ещё жизнь восстанавливать надо. Пока не сгорела до тла.
Март 2022
Автор Мария Сидлер
