Кошмар какой! Apple прекратил продажи своих телефонов в России. Не просто прекратил, а прекратил в канун презентации новой модели. Не просто прекратил, а еще и прекратил поддержку всего такого своего… ну да, уже пошли шутки про то, что – радуйтесь, Мужички! Вопрос с самым желанным подарком на 8 марта отпал сам собой. Ну конечно, не Самсунги с Хонорами дарить… хотя и их цена уже давно вполне себе сопоставима. Никто не заморачивается – просто цена хорошего подарка в виде +/- 100 тысячев рублев. И вот что теперь в этой сложившейся ситуации делать? Праведные санкции из з(а)да подкосили праздничное настроение огромной категории людей. Страшно, кошмарно! Ну, если не считать того, что за тысячу километров от моего балкона убивают людей.
Пью заваренный кофе из чашки с рисованным котом, курю. Меж домов проползают машины, чтобы выбраться на основные дороги города. Идет дождь. Мелкий, плотный. Тот самый благодаря которому тормозной путь полон сюрпризов. Будут аварии. Такие, мелкие. Кто-то кому-то в зад въехал. И не то чтобы помял сильно, а так… примял… содрал лакокрасочное покрытие. Но это же утром, в самое то самое время, когда на работу. Пробки, нервы, FMнагнетает новостями и мнениями экспертов. Конечно, по другим каналам можно и музыку послушать, но ведь за тысячу километров от моего балкона убивают людей.
Жаль, что нельзя сказать, что этих самых людей начали убивать вдруг, внезапно. Нельзя даже помечтать, что до этих дней от земного шара разило миром и цветами. Нельзя, нельзя… а хотелось бы. Сделать глоток кофе и представить себе журчание ручья, безумные скачки белок по ветвям деревьев, инверсионные следы пролетающих на безумных высотах пассажирских самолетов… так и самолеты теперь как бы вроде особо летать не будут. И поставлять их не будут, и обслуживать. И дальше что? Значит, кто-то лишится работы…значит, кому-то укажут на дверь в Боенгах и Аербасах. Неужели они там верят, что весь мир так и алчет заполучить их самолеты и только потому, что они их вынужденно продавали в Россию, то все прочие страны прям вот стояли в очереди, которая никак не двигалась? Ну, может быть. Зато здраво кто-то предложил в такой связи просто национализировать эти самые самолеты, которые ведь все еще и не наши. Потому что в лизинг приобретены. Ну да, очередная экономическая модель: берешь сейчас, а должен еще долго потом. В двадцатом веке это называлось ленд-лиз, теперь лизинг. В обоих случаях первая буква «Л». И никаких параллелей и намеков на теории заговоры. Просто буква. 13-я буква в русском алфавите. Сакральный смысл? Тайный знак? Так может ничего хорошего нет в экономических моделях, которые начинаются с тринадцатой буквы? Да и железо с банальной точки зрения не летает… тьфу, бесовщина! Но где-то за тысячу километров от моего балкона – летает. Летает пулями, снарядами, ракетами, самолетами и вертолетами. Более того, ездит танками, подвижными военными комплексами. Все это ездит и летает, но в результате – убивает людей.
Если думать об этом постоянно, то страшно не от этого. От другого страшно… от того, что и эта война начиналась не сразу. Как там… помните? «Вторая мировая началась не сразу. Когда в Германии к власти пришел фашизм языки пламени будущего мирового пожара заиграли в паучьей свастике. Смертельная опасность нависла над Европой. Факелы штурмовиков тянулись к пороховой бочке. Вожди третьего рейха превратили свой народ в орудие насилия и разбоя. Мир содрогнулся от скрежета метала и грохота сапог. Война началась не сразу. Ее раздували те, кто предательски молчал, когда Гитлер шагнул в Австрию и Чехословакию. Те, кто рассчитывал направить машину агрессии на восток против Страны Советов. И хищник, почуяв запах крови, уже не мог остановиться. Когда границы не открывались – их просто взламывали. 1 сентября 1939 года станет горьким уроком для тех, кто отказался от предложения Советского Союза принять меры коллективной безопасности. Теперь каждый погибал в одиночку. Как могли противостоять агрессору Бельгия и Голландия если даже Англия терпела поражение за поражением. Не могла и Франция, оставшись один на один с врагом, сохранить свою независимость и помешать колоннам вермахта протопать в победном марше под Триумфальной аркой. Мрачная тень оккупации легла на фиорды Норвегии и древни камни Акрополя. Война начиналась не сразу. Но теперь ее ход не возможно было остановить. Пламя войны было готово вспыхнуть с новой силой. Но где? Когда? Не смотря на заключенный с Советским Союзом договор от ненападении, ставка Гитлера разработала зловещий план Барбаросса. Беда приближалась к порогу нашего дома…» Да, не сразу… но началась. С наших границ. И текст этот из фильма о пограничниках. «Государственная граница. Год сорок первый» Хороший фильм… идейный. Но вот какие-то пограничники встречали орды грудью и огнем, а какие-то…
Можно рассуждать и думать, можно делать выводы, но никакая война не начинается сразу. Когда началась эта? Восемь лет назад с переворота в 2014 году в Киеве? Или тридцать лет назад, когда несколько уродов приговорили целую страну к распаду на куски? А если… в самом деле та самая, Великая… Отечественная… - не закончилась? Просто был перерыв, который объявили после взятия Берлина русскими Иванами. Или не русскими? Или советскими? Какими? Наверное… точнее будет – русскодумающими. Теми самыми, которых гноили в концлагерях, для которых горели печи… а потом дотошливые немецкие фрау сортировали отдельно обувь, отдельно одежду, отдельно детские игрушки, отдельно волосы, зубы… все полезное, все пригодиться.
Берлин разделила стена: и вроде как бы на востоке мы, правые, а с западной ее стороны те, другие. Вроде победили. Вроде как бы определились, но да те, другие, поднимать самолеты и сбрасывают ядерную бомбу на Хиросиму и Нагасаки. Вздрогнули ли мы? Вздрогнули. И даже подумали, что весь мир – вздрогнул.
Он, может быть, и вздрогнул, но продолжил воевать и убивать. Планы по ядерным бомбардировкам нашей страны суждено было остаться планами. Нет, не от великого миролюбия и патологической ненависти к Вьетнаму. Просто мы свою бомбу заимели. Настоящую. И тоже очень страшную. И ракеты сделали, которые эти бомбы могут в ответ принести. И пусть ракеты подняли ближе к космосу спутник с дружелюбным «бип-бип», пусть озарил своей улыбкой весь мир Гагарин… где-то там война продолжалась и тлела. Мерзкого нацистского кобеля лечили, отмывали, чистили, приводили в порядок. И ждали. И грызли. И долго учили любить твои запретные плоды. Может быть, они и аплодировали молча когда Хрущев развенчал персону Сталина, возведя его в лютого и кровавого. Они понимали совсем другое, а не то, что вдруг тогда поняли миллионы нас. Большая игра снова предоставила им ход и они его сделали. Не столько мы предавали Великую Победу, сколько нам начали объяснять, что наши вожди были страшными человеконенавистниками. И даже Нобелевскую премию за эти разъяснения выдали. Сделали вид, что они как бы с нами, рядом. Все понимают. И протягивают руки дружбы помощи. А мы? Разве не видели мы тогда, что руки их в крови корейцев, вьетнамцев и кубинцев? Видели. И Афганистан – тоже они. И Бен Ладен – тоже боролся с нами. А потом и с ними. Или не с ними, а просто ему позволили. Или разрешили. Или закрыли глаза. Не важно. Они трясли пробирками и снова обагрили свои руки кровью Иракцев. Потом Югославия, Сирия, Ливия… спрашивали ли они мнения? Не спрашивали. Просто говорили – это вам на благо. Жрите. И ждите.
А нам так жрать хотелось. Хотелось их шмоток, ездить на их машинах. Очень хотелось. Это все было красивым, крутым. А тут… а тут дети спокойно гуляли по улицам. И не было войны. И те, кто прошел горнило 1941-1945 годов, с гордостью надевали свои ордена и медали на 9 мая. И роняли настоящие слезы 22 июня. Они живы и сейчас, но их мало. Очень мало тех самых, для которых взрывы и вой пулеметных очередей – не эффектные спецэффекты в кинотеатре. Могли ли они знать и понимать, что та война – не закончилась?
Могли ли они знать, что очередной нацист (еврей по происхождению) с наполеоновским блеском в глазах будет в страхе сидеть в бункере? Но не в Берлине, а в Киеве… который мать городов русских. Странно звучит, но исторически - красиво звучит. Могли ли они знать, что их внуки будут восхвалять Гитлера, Бандеру? Могли ли они знать, что улицы украинских городов, по которым шли арийские сапоги, будут называться именами этих арийцев? Ох, если бы они знали… не было бы Ялты в 1945 году и любителю сигар не пришлось бы синим карандашом рисовать на карте что кому да как должно достаться. Если бы они знали тогда, то мы были сильны и сейчас. Нет, не тем, что наши танки быстры, а своим духом. Мы бы не включали миролюбие, мы бы сохранили нашу безопасность там, везде. Знаете… русский солдат нес мир. Всегда и всюду. Ждали его или нет… но когда Суворов входил в итальянские города, то католические итальянки протягивали ему, православному, своих детей, дабы он их благословил… какой солдат какой армии еще мог быт таким, каков он есть? Дело солдата воевать, погибать, но – побеждать. Сколько веков мы это доказываем и показываем? Все не доходит… каждую сотню лет проверяют русский штык на точность. Иногда и несколько раз за век. Хотя и финал нам всегда известен, а у них – как-то забывается, стирается.
Но людям все равно страшно, растерянно смотрят вокруг. Мы же привычные да обученные к тому, что Лебединое Озеро не просто так появляется. Ждем, но не верим… страшно, но – шутим. Про что? Да вопросы все равно остаются… какие? А что, наша армия – тоже под санкциями? Как «Военный комитет России»? Не флага, ни гимна?
Смешно. Даже очень. Хоть и не смеешься, понимая, что сейчас такое время, что даже на обычных буквах может проступить кровь. И дело не в том, что говорят. Дело лишь в том, что каждый говорит свое, потаенное… не всегда праведное. Вон… несколько дней назад родственники из Харькова звонили. Вечером. Выразительным голосом желали «спокойной ночи». А потом все равно был срыв, истерика… я – мирный человек, я – врач! Почему я должен сидеть в бомбоубежище?!! Почему? Почему… может быть потому, что именно в твоей стране нацистскими героями называли улицы и воздвигали им памятники? Именно в твоей стране были созданы нацбатальоны, которые теперь прикрываются мирными жителями. Что же вы, такие смелые для всей Европы, теперь в школах и детских садах ставите свои пушки? Вот поэтому ты и сидишь в бомбоубежище. Ты не замечал, как убивали людей на Домбасе за то, что они хотели говорить по-русски. А ведь Харьков совсем не далеко… но ты не видел и не слышал. Вроде как бы этого и нет. В телевизоре твоем же про это не говорят. Ну да, какие-то проапгрейденные нацисты ходят с факелами по Киеву; и знаки/символы их подозрительно напоминают то, о чем ты когда-то знал. Но ты же не среди них. Ты же – не с ними. Ты – врач. Лечишь людей, а теперь с замиранием сердца разглядываешь узоры на стенах бомбоубежища и прислушиваешься… прислушиваешься. Прилетит или не прилетит? Ударит или не ударит? Страшно тебе там, в своем Харькове. Глядишь и зубы от страха начнут стучать… а ведь ты же не плохой человек. Ты просто – человек. С ногами и руками. Ты шутил, любил, пил да трахался. Работал, копил, кредитовался, мечтал и даже где-то кому-то мог и завидовать. Может быть, даже после тяжелого трудового дня, ты тихо клял свою собственную власть и всех тех, кто плевал на тебя, твоих детей. У них своя жизнь по чужой указке, а у тебя…. Что у тебя – теперь? А теперь вместо осуществления своих желаний ты слышишь, как с воем проносятся очередные снаряды, где-то бухает, взрывается. И была бы твоя воля, ты бы все это отменил. Вообще. Чтобы не было войны. Что бы как в твоем же советском детстве «Миру –Мир!» И ромашка, и жвачка. Не импортная, а советская. Апельсиновая. Которая всегда была белой, но если в нее добавить грифель от цветного карандаша, то происходило великое детское чудо.
Твои лидеры обещали тебе и Европейский союз, и безвиз. Вот поэтому ты сейчас сидишь в бомбоубежище. И тебе тогда казалось, что не велика цена ненависти и разрыва отношений за эти обещания. И даже НАТО… ну и что? Четыре буквы. Они же за безопасность. Они против коммунизма. Да нет, милый родственник, они не против коммунизма, а против нас. И против вас. Неужели ты думал, что присоединив свою звезду на их синий флаг, ты будешь реально там нужен? Неужели ты думал, что ты там будешь врачом, ученым? Нет, милый родственник, ты там будешь сортиры польским панам мыть. Они тебе передадут замызганныйершик как эстафетную палочку. Теперь – твоя очередь! Ну, может быть и не твоя… ты же уже стар. Очередь твоих детей. И детей твоих детей. Неужели ты верил этой самой Европе? Верил. Не так чтобы сильно, но – верил. Надо же во что-то верить…
Это мне, здесь, в моей стране было неплохо видно, что Европа – это разжиревшая свинья с целым выводком восточноевропейских поросят. Ну да и я ошибался. За несколько этих дней, когда убивают людей, я вдруг понял, что Европа – не свинья. Европа – это бородатый хряк в женском платье, на каблуках, с косметикой и серьезно разработанным дуплом. И если дупло хряка не пользуют заокеанские друзья, то хряк сам, с превеликим удовольствием пользует себя в это самое дупло, повизгивая про то, как это правильно, хорошо и экологично. Именно. Экология – превыше всего. Не веришь? Тогда к тебе во снах придет Гретта Тумблер. Куда там девочке из фильма Звонок! Вот Гретта Тумблер. Поглядит прищуром умудренного маньяка, улыбнется оскалом старины Геринга… а кто не с нами, тот против экологии. На костер их! Ну да… не заржавели печи на просторах Европы с сороковых годов прошлого века…
И вот этот самый хряк вертелся, да крутился. Русский мишка смотрел да охриневал. А хряк все пел про то, какое у него дупло демократическое, либеральное и сексуально разнообразное. Помню… давно проходил чемпионат мира по хоккею. Еще до того, как начали убивать людей. До ковидов. Тогда мир уже был как бы против нас, но чемпионат мира по хоккею давал надежды что русские – победят. Не помню… победили или вылетели. Другое помню… трибуны, на которых наши болельщики группой были одеты в костюмы медведя, русской красавицы и космонавта. Конечно, не хватало костюма водки, но это бы могли счесть наглой рекламой. И так это тепло было, правильно. Как сборная сыграла – не помню. Их – помню. А потом допинги и гнев норвежских астматиков. И нет у нас флага, и нет у нас гимна. Но побеждаем. Боремся. Мы же знаем кто мы. Русские. Пусть даже и не всегда удобопроизносимые фамилии у наших борцов, но и они – русские. А теперь… не будет чемпионатов мира, не будет там наших спортсменов. Ну да, не будет… блин, это какими же тварями надо быть, чтобы лишить параолимпийцев возможности выступать на олимпиаде? Инвалидов. Им-то – за что? За Путина? За Шойгу? За то, что я пишу здесь и сейчас? Не люди вы, мрази. Можно по всякому относится к нашему футболу, но люди должны оставаться людьми. Даже когда война. Даже когда снарядами отрывает руки/ноги. Даже когда осколок попадает в живот 15 летней девочке и только наши солдаты делают что-то невозможное. И вот она уже на операционном столе. И дальше наши врачи делают что-то невозможное. И вот она уже лежит в больничной койке. Ей очень больно. Очень. Из нее трубки и шланги торчат. На глазах слезы у нее. Но не плачет. Не может. Или сил нет. Или слезы – закончились. Но будет жить. Будет. О чем она думает? Благодарит богов. Или просто рада, что жива осталась. Да какая разница… она – жива. А другие – не живы.
Тушу окурок в пепельнице и понимаю, что от таких мыслей где-то там за спиной, в тени, таиться ненависть. Всех их, мразей… спокойно, спокойно. Не надо. Они такие мрази, что не заслужили даже моих чувств, моей ненависти, моей злобы. Не заслужили. Надо про хорошее подумать… разглядывая вереницу машин, к которой скоро присоединюсь. Странно… чем больше город, тем меньше в нем настоящего. Не задумывались? Помните тот самый хлеб-кирпичик, который ты шел покупать в магазин и на обратном пути съедал половину? Почему в городе такого больше нет? Корочка… вкуснотища. А если со сметаной… но это – потом, после Победы.
#своих не бросаем #zаРодину #zароссию #россия #zапобеду