Илья Колосков закончил истфак в середине «девяностых». Сегодня те годы все подряд называют «лихими», но Колоскову от той лихости не досталось ни капли — эти «девяностые» слились для него в одно сплошное тусклое пятно, гадкое и неуютное, как февральский вечер. На веселье не хватало ни желания, ни сил, ни денег.
Устроиться на работу по недавно приобретенной исторической специальности Илья не сумел. Не идти же, в самом деле, учителем истории в школу? Помыкавшись несколько месяцев без дела, Колосков совсем было приуныл, но тут попался ему навстречу бывший одногруппник Женька Мантулин. Эта случайная встреча оказалась роковой.
Нужно сказать, что в годы студенчества Мантулин проходил у Колоскова по разряду «мутных людей», хотя никакого зла ему никогда не делал. Скорее наоборот, несколько раз был бескорыстно добр к Колоскову. Однако Илье Мантулин был неприятен: сынок богатых родителей, которому всё давалось легко, без усилий, тогда как Колоскову приходилось барахтаться, чтобы просто удержаться на достигнутом минимальном уровне.
На самом деле Илья, конечно, понимал, что дело не только в родителях. Просто Мантулин обладал бойким и очень практичным умом, а также особой хваткой. Дела у Мантулина спорились, он был, что называется, «на ты» с жизнью и брал от нее всё, что ему было нужно в конкретный момент. Илья Колосков о таком даже помыслить не мог.
И вот безработный Колосков продвигается к автобусной остановке, перепрыгивая через осенние лужи, а навстречу ему движется ослепительный Мантулин — в бежевом плаще, сверкающих несмотря на грязь туфлях и с авторитетным портфелем под мышкой. Сама успешность! Колосков, конечно, сразу узнал одногруппника, но опустил глаза и попытался проскочить мимо незамеченным. Однако Женька с радушным хохотом ухватил Колоскова за рукав.
— Стой! Илюха, да ты ли это? Стой, говорю!
Колоскову пришлось остановиться.
— Привет, Мантулин, — сказал он, спешно натянув на лицо фальшивую улыбку. — Не ожидал тебя встретить...
— А у меня тут контора, — охотно пояснил Мантулин. — Офис! Пойдем, покажу!
— Да я тороплюсь, Жень, — попытался удрать Колосков, но Мантулин крепко держал его за руку. Куда там!
— Ничего, тут рядом. Давай-давай, шагай!
Офис Мантулина располагался в старом трехэтажном доме, с торца. Дом был обычный, но к двери мантулинской конторы вела лестница в несколько ступеней, отделанная благородным мрамором. Над входом была закреплена большая черная доска с серебряными буквами — «РИТУАЛ».
— Осторожно, ступеньки скользкие! — заботливо предупредил Мантулин.
— Постелили бы коврик, что-ли, — пробурчал под нос Илья, боязливо ступив на мрамор. Мантулин пояснил со смехом:
— Да ты что! Такую красоту скрывать? Ну уж нет, брат, не затем делали!
Навстречу вошедшим вскочила красивая девушка. Она суетливо бросилась к Мантулину, подхватила небрежно сброшенный плащ. Женька лихо подмигнул Колоскову: видал, мол, как у нас заведено!
Кабинет у Мантулина был огромный, гулкий. И почти пустой — длинный стол, под который спрятались одинаковые стулья, похожее на трон кресло самого Мантулина да несгораемый шкаф в углу. Вся мебель в кабинете, железный шкаф и даже шторы были черного цвета. Всё черное. Колоскову показалось, что белые стены, оттеняемые этой чернотой, слабо фосфоресцируют. Мантулин раздвинул шторы, и тонкий луч осеннего света, проникший из-за стекла, вспыхнул на массивном пресс-папье из меди. Или бронзы. Фигурка, венчающая пресс-папье, изображала чёрта.
Мантулин опустился в огромное кресло, а гостя усадил на один из стульев. Всё та же девушка принесла кофе, горячий и до того крепкий, что у Колоскова сразу заломило в затылке.
— Ну, как тебе? — хохотнул Мантулин.
— Основательно! — похвалил Колосков, и одногруппник расцвел от этой сдержанной похвалы. — Чем ты тут занимаешься?
— Ритуальные услуги, — довольно ответил Мантулин. — Очень востребованы наши услуги у населения, знаешь. «Русский крест» — слышал про такое?
— Да. Смертность растет, — вздохнул Колосков.
— Растет! Ох, растет! — вдохновенно воскликнул Мантулин и дернул рукой (Колоскову показалось, что Женька хотел перекреститься, но вовремя остановился). — А ты как, брат? Устроился?
— Н-нет, — нахмурился Колосков, и поспешно добавил, оправдываясь: — пока...
— Так-так, — задумчиво поглядел вверх Мантулин. — Так. А что ты можешь, Илья? Ну, кроме истории... Слу-у-ушай! Ты машину водить умеешь? Права есть?
Колосков хотел было отшутиться, что у него теперь остались одни обязанности, но ответил серьезно:
— Да. Есть.
— Отлично, дружище! Как я тебя вовремя встретил, а? Ну, давай коньячку за это дело... Светик! Светла-а-ана!
— Погоди, Мантулин, — растерялся Колосков. — Ты мне что, работу предлагаешь?
— Вот странный человек! Тебе же нужна работа, правильно?
— А-а... кем я буду работать?
— Ну ты даешь! — восхитился Женька. — У нас же бюро ритуальных услуг... Водителем катафалка будешь, дорогой!
Вот так дипломированный историк Илья Колосков стал водителем катафалка в мантулинском «Ритуале». Работа была не сложная, даже атмосферная. Колоскову, который никогда не отличался веселым нравом, по душе пришлась окружающая все ритуальные дела высокая скорбь. Женщины иногда плакали, хорошея от искренних слез, и Колосков сам иной раз пускал слезинку, глядя на вдовушек или девиц, провожающих в последний путь отжившую своё родню.
Прошел год. Колосков привык к своей ритуальной роли и полюбил ее. У него завелись деньги, потом он женился. Впрочем, довольно скоро юная жена Колоскаова популярно объяснила ему, что он может — и даже обязан — зарабатывать гораздо больше. А для убедительности уехала к теще.
Колосков, вздыхая от смущения, пошел к Мантулину. Тот встретил бывшего одногруппника радушным смехом:
— А-а, Илюха! Заходи, старик! Ну, как тебе работается?
Колосков начал было обстоятельный рассказ, но Мантулин оборвал его:
— Давай ближе к делу. Что у тебя?
Колосков, глядя в пол, признался, что ему очень нужны деньги.
— Так! Так-так, — сказал Мантулин и сорвал черную трубку с черного телефона.
— Глушко?
Трубка заскрежетала в ответ.
— Глушко, тебе в бригаду харон еще нужен? А? Да, харон! Что? Да, он сейчас подойдет.
Безжалостно бросив трубку на зазвеневшие обиженно рычаги, Мантулин улыбнулся Колоскову:
— Дуй в двенадцатый кабинет. Скажи, я звонил!
— Э-э, — открыл рот Колосков, но Мантулин замахал на него руками:
— Потом, дружище, потом! Занят!
==========
Продолжение, разумеется, следует. Подписывайтесь, кто еще не подписался, а всем прежним читателям привет!
Еще рассказы: