(С)
Сколько раз мне доводилось слышать словесные эмоциональные выплески друзей, знакомых и незнакомых охотников: «Фонарик дома забыл!» «Где кружка, ведь клал же её в рюкзак…?!» и так далее, и тому подобное…
Но, такой случай был только однажды.
В пятый или шестой раз заезжал я на сезонную охоту в Верхнекетский район Томской области. До промыслового участка добирался, как всегда, на перекладных, естественно, не на лошадях, а на поезде, самолете, и вездеходе, правда, завершающий этап, чаще всего приходилось совершать на своих двоих.
Поезд от перрона вокзала Томск-2, на удивление, отошёл по расписанию, и главной проблемой охотников с собаками, на время пребывания в плацкартных вагонах было, как можно глубже под полки затолкать своих питомцев, чтобы не дай бог среди ночи не сцепились выяснять отношения. Если же это происходило сирену пожарной машины можно было считать арией Каварадосси, так орали на хозяина собак проводницы, несмотря на скомканную трешку, сунутую с оглядкой в потную руку железнодорожной дивы.
Мои лайки свое дело знали туго, и жались фанерками к перегородкам под лавками, на время поездки, становясь глухими и безголосыми.
Прощание с бесплатным теплом, чаем Байкал (из заварки уже бывшей в употреблении), сырым, серым постельным бельем, растягивалось на всю ночь и было бесценно перед таёжным, мягко говоря, непритязательным бытом.
Откупоривались бутылки с водкой, питьевым спиртом и начинался все поездной охотничий ужин: стучали о текстолитовые столики яйца, сваренные вкрутую, хрустели и истекали соком раскромсанные луковицы, обжигал язык и десны забористый чеснок, ласково и осторожно нарезалось сало, вывихивались тазобедренные и плечевые суставы кур, запеченных заботливыми супругами. В общем, всё было, как всегда.
Поезд, в начале октября, по обыкновению, заполненный сезонными охотниками ритмично перестукивал колесами на стыках рельс железной дороги Томск -Белый яр. За окнами стояла непроглядная ночь. Вроде бы, спать пора, но шум в вагонах становился всё сильнее; смех, охотничьи байки, новые знакомства, приглашения в другие отсеки, короче к полуночи, веселье у народа начинало зашкаливать от выпитого и предвкушения охотничьего сезона.
Вдруг перед г. Асино по вагонам пронеслась весть – один промысловик забыл дома ружье. Охотники народ отвязный, языкастый, сначала думали, что это очередная байка; посыпались издевки и подколы. А байка оказалась правдой… Ехал в поезде такой охотник …
В райцентре Белый яр или просто Белый, аэровокзал в два этажа, «Аннушки» летают, если погода позволяет. Наш рейс до Катайги откладывался то неприбытием борта, то отсутствием посадочных мест, хотя какие там места; откидные алюминиевые сидения по бокам салона, а в проходе навал из мешков с почтой.
Мы вдвоем с напарником, Иван, мой постоянный компаньон кряжистый крепыш невысого роста. Мы, как всегда, оккупировали пространство под лестницей, оно уже традиционно было нашим. Здесь мы никому не мешаем и собаки никому не доставляют неудобств. Нас никто не беспокоит и не предлагает перейти в другое место.
Мы выпиваем и закусываем, но, в меру, хотя никакого контроля при посадке нет. Здесь всё по-домашнему. Хорошо видна входная дверь, и мы непроизвольно видим каждого входящего. Сидим уже сутки с лишним, то боковой ветер, то погода нелетная, то набирается пассажиров льготников, то с детьми, а мы терпеливо ждем своего часа. Качать права и возмущаться, здесь не принято, здесь всё, повторюсь, по-домашнему и практически все друг друга знают. Спим здесь же, перенеся пару скамеек под лестницу. Собак выгуливаем на поводке в тугом ошейнике и еще из поводка делаем на шею удавку, чтобы не дай бог не сбежали.
Вечером на исходе вторых суток ожидания в зал входит бравый, русоволосый, кудрявый и розовощекий охотник, из его рюкзака торчит ружье, на поводке кобелёк месяцев девяти. Он направляется к нам:
- Здорово мужики!
- Здорово, коль не шутишь.
-Можно к вам присоседиться?
-Собаки у вас не драчливые?
-Суки с кобелем драться не будут.
-Располагайся. Далеко летишь?
-В Палочку, на сезон, несколько лет уже туда летаю. Соболя, промышляю.
-Прям так и соболя, с этим кобельком? И что, идет по зверьку?
-Мамка его, у друга в деревне, в паре шустрить должны.
-Он потомственный соболятник…
- А-а-а, ну конечно, раз потомственный, значит толк будет.
-А зовут то как?
-Рекс
-Да не кобеля Тебя как звать величать?
-Владимир.
-Дома то ничего не забыл, Владимир? А то мы вчера ехали в поезде один охотник перед Асино спохватился, что ружье дома оставил.
-Мужики, так это же я и есть! Это же я!
-Ну если ты тот самый, тогда садись к столу, Ваня плесни Владимиру, давай, за знакомство и удачный сезон. Меня Вячеславом зовут, это мой напарник Иван, – мы чокнулись и выпили. Его снедь добавилась к нашей, разбавили еще спирту и принялись ужинать. В процессе, задавая вопросы Владимиру, и рассказывая о себе.
Так причем же здесь таежный рационализм? А вот при чем, бывает, что какая-нибудь забытая мелочь (речь не идет о ружье), может испортить весь сезон. Из тайги, с промыслового участка особо не набегаешься в поселок за сто верст. А если избушек несколько, всё постоянно нужно держать в памяти или записывать. И практически все время охоты, надо быть сосредоточенным и думать, что, куда перенести и при этом, с минимальными затратами сил и времени. Так как, каждый час на счету. Ведь период таежной охоты с собаками недолог, если снегу навалило, собаки начинают плыть, а соболь на пуховых лапках по поверхности летает как стрела. Вот и вырабатывается привычка, куда бы ни шел, всегда что-то несешь, чтобы не идти впустую и стараешься ничего не забыть. Сколько раз ловил себя на мысли что и в городской жизни эта схема помогает рационально тратить и время, и свои физические ресурсы.
А рассказанный случай действительно имел место в один из моих заездов на сезонный промысел.
(С)
Сколько раз мне доводилось слышать словесные эмоциональные выплески друзей, знакомых и незнакомых охотников: «Фонарик дома забыл!» «Где кружка, ведь клал же её в рюкзак…?!» и так далее, и тому подобное…
Но, такой случай был только однажды.
В пятый или шестой раз заезжал я на сезонную охоту в Верхнекетский район Томской области. До промыслового участка добирался, как всегда, на перекладных, естественно, не на лошадях, а на поезде, самолете, и вездеходе, правда, завершающий этап, чаще всего приходилось совершать на своих двоих.
Поезд от перрона вокзала Томск-2, на удивление, отошёл по расписанию, и главной проблемой охотников с собаками, на время пребывания в плацкартных вагонах было, как можно глубже под полки затолкать своих питомцев, чтобы не дай бог среди ночи не сцепились выяснять отношения. Если же это происходило сирену пожарной машины можно было считать арией Каварадосси, так орали на хозяина собак проводницы, несмотря на скомканную трешку, сунутую с оглядкой в потную руку железнодорожной дивы.
Мои лайки свое дело знали туго, и жались фанерками к перегородкам под лавками, на время поездки, становясь глухими и безголосыми.
Прощание с бесплатным теплом, чаем Байкал (из заварки уже бывшей в употреблении), сырым, серым постельным бельем, растягивалось на всю ночь и было бесценно перед таёжным, мягко говоря, непритязательным бытом.
Откупоривались бутылки с водкой, питьевым спиртом и начинался все поездной охотничий ужин: стучали о текстолитовые столики яйца, сваренные вкрутую, хрустели и истекали соком раскромсанные луковицы, обжигал язык и десны забористый чеснок, ласково и осторожно нарезалось сало, вывихивались тазобедренные и плечевые суставы кур, запеченных заботливыми супругами. В общем, всё было, как всегда.
Поезд, в начале октября, по обыкновению, заполненный сезонными охотниками ритмично перестукивал колесами на стыках рельс железной дороги Томск -Белый яр. За окнами стояла непроглядная ночь. Вроде бы, спать пора, но шум в вагонах становился всё сильнее; смех, охотничьи байки, новые знакомства, приглашения в другие отсеки, короче к полуночи, веселье у народа начинало зашкаливать от выпитого и предвкушения охотничьего сезона.
Вдруг перед г. Асино по вагонам пронеслась весть – один промысловик забыл дома ружье. Охотники народ отвязный, языкастый, сначала думали, что это очередная байка; посыпались издевки и подколы. А байка оказалась правдой… Ехал в поезде такой охотник …
В райцентре Белый яр или просто Белый, аэровокзал в два этажа, «Аннушки» летают, если погода позволяет. Наш рейс до Катайги откладывался то неприбытием борта, то отсутствием посадочных мест, хотя какие там места; откидные алюминиевые сидения по бокам салона, а в проходе навал из мешков с почтой.
Мы вдвоем с напарником, Иван, мой постоянный компаньон кряжистый крепыш невысого роста. Мы, как всегда, оккупировали пространство под лестницей, оно уже традиционно было нашим. Здесь мы никому не мешаем и собаки никому не доставляют неудобств. Нас никто не беспокоит и не предлагает перейти в другое место.
Мы выпиваем и закусываем, но, в меру, хотя никакого контроля при посадке нет. Здесь всё по-домашнему. Хорошо видна входная дверь, и мы непроизвольно видим каждого входящего. Сидим уже сутки с лишним, то боковой ветер, то погода нелетная, то набирается пассажиров льготников, то с детьми, а мы терпеливо ждем своего часа. Качать права и возмущаться, здесь не принято, здесь всё, повторюсь, по-домашнему и практически все друг друга знают. Спим здесь же, перенеся пару скамеек под лестницу. Собак выгуливаем на поводке в тугом ошейнике и еще из поводка делаем на шею удавку, чтобы не дай бог не сбежали.
Вечером на исходе вторых суток ожидания в зал входит бравый, русоволосый, кудрявый и розовощекий охотник, из его рюкзака торчит ружье, на поводке кобелёк месяцев девяти. Он направляется к нам:
- Здорово мужики!
- Здорово, коль не шутишь.
-Можно к вам присоседиться?
-Собаки у вас не драчливые?
-Суки с кобелем драться не будут.
-Располагайся. Далеко летишь?
-В Палочку, на сезон, несколько лет уже туда летаю. Соболя, промышляю.
-Прям так и соболя, с этим кобельком? И что, идет по зверьку?
-Мамка его, у друга в деревне, в паре шустрить должны.
-Он потомственный соболятник…
- А-а-а, ну конечно, раз потомственный, значит толк будет.
-А зовут то как?
-Рекс
-Да не кобеля Тебя как звать величать?
-Владимир.
-Дома то ничего не забыл, Владимир? А то мы вчера ехали в поезде один охотник перед Асино спохватился, что ружье дома оставил.
-Мужики, так это же я и есть! Это же я!
-Ну если ты тот самый, тогда садись к столу, Ваня плесни Владимиру, давай, за знакомство и удачный сезон. Меня Вячеславом зовут, это мой напарник Иван, – мы чокнулись и выпили. Его снедь добавилась к нашей, разбавили еще спирту и принялись ужинать. В процессе, задавая вопросы Владимиру, и рассказывая о себе.
Так причем же здесь таежный рационализм? А вот при чем, бывает, что какая-нибудь забытая мелочь (речь не идет о ружье), может испортить весь сезон. Из тайги, с промыслового участка особо не набегаешься в поселок за сто верст. А если избушек несколько, всё постоянно нужно держать в памяти или записывать. И практически все время охоты, надо быть сосредоточенным и думать, что, куда перенести и при этом, с минимальными затратами сил и времени. Так как, каждый час на счету. Ведь период таежной охоты с собаками недолог, если снегу навалило, собаки начинают плыть, а соболь на пуховых лапках по поверхности летает как стрела. Вот и вырабатывается привычка, куда бы ни шел, всегда что-то несешь, чтобы не идти впустую и стараешься ничего не забыть. Сколько раз ловил себя на мысли что и в городской жизни эта схема помогает рационально тратить и время, и свои физические ресурсы.
А рассказанный случай действительно имел место в один из моих заездов на сезонный промысел.
