(эпизод из жизни тюремного врача)
Наталья Николаевна – ординатор терапевтического отделения больницы для осуждённых делала ежедневный утренний обход. Она заходила в палаты, где находились её пациенты, осматривала их, беседовала с каждым, а когда выходила, к ней сейчас же подбегал больной Карасёв.
- Ну Наталья Николаевна! Ну пожалуйста, - канючил он.
Доктор молча проходила мимо и направлялась в другую палату. Когда Наталья Николаевна закончила обход, Карасёв преградил ей дорогу в коридоре.
- Наталья Николаевна, ну пожалуйста, - продолжал просить он.
Наталья, поняв, что ей не пройти, ударила назойливого парня полотенцем, смоченным дезинфицирующим раствором по голой, смуглой руке.
- Во даёт, - удивлённо воскликнул Карасёв отступая. – Мамка, ты чего дерёшься?
- Надоел, прибила бы, - в сердцах сказала женщина, обходя парня. - Сто раз уже тебе повторила – «нет».
Она зашла в свой кабинет и захлопнула дверь перед самым носом пациента.
Игорь Карасёв, или Карась, много раз лечился в «терапии» с язвенной болезнью. В настоящее время язва двенадцатиперстной кишки за три недели благополучно зарубцевалась, больной был выписан и ожидал этапа в свою колонию.
Это худой, черноглазый молодой человек двадцати двух лет. Он постоянно в движении, руки и ноги как на шарнирах, голова вертится по сторонам, глаза бегают. Когда Карась впервые появился в отделении, Наталья Николаевна сразу обследовала его на тиреотоксикоз, при котором кроме прочих симптомов всегда присутствовала худоба, суетливость и конфликтность. Неуживчивость у Карася была необыкновенная. Он относился к отрицательной части осуждённых, был на особом контроле у администрации своей колонии, но умудрялся наживать себе врагов даже среди своих, и, как говориться, на пустом месте. В отделении он ругался с постовыми сёстрами и «старшей», с санитарами причём по пустякам. Не упускал случая нагрубить кому-нибудь из офицеров, но не очень сильно, чтобы не наказали. С лечащим врачом Натальей Николаевной иногда задирался, но сразу остывал и просил прощения, уважал.
«Сидеть» начал с малолетки. Статьи не тяжёлые, но уже второй раз он оказался за решёткой. Карась сирота. Отца он не знал, а мать попала под машину, получила тяжёлую травму и вскоре умерла в больнице. Игорю было тогда 10 лет. Его взяла к себе и воспитывала тётка - одинокая сестра матери, которая жила в бараке на окраине города. От матери осталась маленькая квартирка, которую тётка сдавала, имея от этого дополнительный доход. Тётка была хорошая, добрая, Игорька любила. Да и в лагере поддерживает как может, и деньги, и посылки присылает. Только тоскливо Карасю было с ней. То жизнь свою никудышнюю ругает, то по сестре плачет, то болеет, то работой недовольна и нищенской зарплатой, а мальчишку манила улица. Здесь же во дворе тёткиного дома Игорёк и нашёл себе друзей. Вместе прогуливали школу, бегали купаться на реку, ранней весной катались на льдинах от чего захватывало дух, летом совершали «налёты» на огороды местных куркулей. Карась был неглупым парнем, и после восьмого класса поступил в местный техникум, после которого ему предстояло стать буровиком. Но не случилось… Вместе с несколькими приятелями из этой весёлой компании он попал в колонию для несовершеннолетних за хулиганство, а новый срок «мотал» уже на взрослой колонии недалеко от их города по той же статье.
После того, как все подозрения на избыточное количество гормонов щитовидной железы в организме Карасёва были сняты, неугомонная Наталья Николаевна стала искать у пациента отклонения в психике, чтобы обнаружить причину необыкновенной конфликтности. Был приглашён на консультацию психиатр, и Карасёв умудрился переругаться даже с ним. Наталья поговорила с Алексеем Хохловым, психиатром и получила исчерпывающее определение – «Гад», но учитывая молодой возраст пациента, Хохлов уточнил - «Гадёныш!»
- Это что, диагноз? – ехидно поинтересовалась Наталья Николаевна.
- Нет, это характеристика. Психопатию я ему, конечно, поставлю, - продолжил специалист. - Но сама знаешь, психопатия – это просто скверный характер.
Вот с обладателем этого ужасного характера и возилась Наталья Николаевна уже не первый раз. Однажды после осмотра Карася, доктор делала запись в его истории болезни и вдруг отметила, что в кабинете непривычно тихо. Парень, который постоянно трепался, вдруг затих, сидя на стуле около её письменного стола.
- Успокаивающие препараты всё-таки действуют, - подумала женщина. Она подняла глаза на Карасёва, и вдруг увидела в нём не скандального зэка, а несчастного мальчишку-сироту. Наталья встала и погладила Карася по его коротко стриженным волосам. Парень не удивился, только благодарно посмотрел на доктора и сказал:
- Если бы вы были моей мамой, я бы в тюрьму не попал.
С тех пор наедине Карась стал называть доктора мамой, и Наталья не сопротивлялась, есть уже два сына, одному из которых уже скоро двадцать лет, пусть будет и ещё один. Вскоре и весь молодняк, лечащийся в терапии, присвоил Наталье Николаевне «погоняло» - Мамка.
- Старею, - расстроилась Наталья, узнав об этом, потому что до этого она была для спецконтингента либо Наташкой, либо Натахой. Начальник отделения и её подруга, Татьяна Владимировна была моложе и до сих пор была для больных Танькой.
Причина, по которой Карась как хвост таскался за Натальей Николаевной была в следующем. До освобождения парню оставались два месяца. Один из приятелей познакомил Карася со своей сестрой, заочно, конечно. Заочница прислала в письме фотографию, и парень влюбился в это фото и в письмо, которое написала девушка. Всех осуждённых в те времена в колониях стригли «под ноль», что было оправдано по многим причинам. Такая стрижка была противопоказана только тем осуждённым, у которых было кожное заболевание волосистой части головы, либо был дефект черепа в следствии травмы и последующей операции. В каждом таком случае у зэка была на руках справка от врача, где была указана причина, по которой он отстранялся от стрижки машинкой. Такому больному оставлялась растительность на голове длиной два сантиметра. Освобождающимся из мест лишения свободы, за два месяца до «свободы» также отменялись короткие стрижки, чтобы на воле человек не очень отличался от других. В то время голые черепа у мужчин ассоциировались с преступным миром. В колонии, где отбывал свой срок Карась, он сумел настроить против себя администрацию, и опасался, что перед свободой его «оболванят под ноль» специально, сведут с ненавистным зэком счёты за испорченные нервы. Это было бы катастрофой. Девушка на фотографии, которую полюбил Карась и которой писал нежные письма на какие только был способен, возможно будет стесняться появляться с парнем в компании потому, что всем сразу станет понятно откуда он взялся. Вот по этой причине Карась ходил по пятам за доктором, просил, чтобы она дала ему такую справку. Однако в ответ он слышал от Мамки только отказы.
Вот и сегодня, выждав небольшую паузу, Карась коротко постучал в дверь и не дожидаясь разрешения, зашёл в кабинет и продолжил своё нытьё.
- Не могу я написать неправду, - сердилась Наталья Николаевна, глядя на чернявую голову Карася. – Никакого кожного заболевания волосистой части головы, как в приказе написано, у тебя нет. Могу, конечно, дефект черепа тебе по блату устроить, - пошутила она, показывая на неврологический молоточек доктора Ушакова. – Евгений Сергеевич! - обратилась она к невропатологу. - Поможешь?
- А то, - захохотал Ушаков. – Этому пассажиру башку продырявить с удовольствием помогу. Может дурь через дырку то выйдет!
- Вам смешно, а у меня судьба решается, - обиделся Карась. – Она, - он потряс перед носом невролога фотографией своей возлюбленной. - Постесняется со мной бритым, в кино или на танцы сходить. Подружки дразнить будут, мол с зэком связалась! А я может жениться хочу! – не переставая ныл Карасёв.
- А какое заболевание должно быть на голове, - вдруг спросил Карась, внимательно посмотрев на книги, расставленные на полке, висящей над столом невролога.
Наталья Николаевна проследила за взглядом больного, который был устремлён на красочный справочник по кожным и венерическим болезням. Этот справочник, который кроме своей прямой обязанности информировать докторов, благодаря яркой глянцевой обложке, выполнял ещё одну важную функцию, украшал кабинет. Книгу Ушаков давно принёс из дома потому, что племянник–подросток, приходящий в гости, стал интересоваться очень откровенными картинками и фотографиями, иллюстрирующими венерические болезни. Ещё раз метнув взгляд на книжную полку, Карасёв молча вышел из кабинета.
На следующее утро, как только Наталья Николаевна пришла на работу, к ней в кабинет зашёл Карась. Нервничая больше обычного, он подошёл к доктору и склонил перед ней голову. То, что увидела Наталья, кроме как произведением искусства назвать было нельзя. В теменной области черепа была россыпь пузырьков и гнойничков, некоторые из которых вскрыты и гнойное отделяемое, излившееся из них склеило короткие чёрные волосики Карася. Картина была очень живописная и достоверная.
- Ну как, похоже на стрептодермию? – с тревогой в голосе спросил парень.
- Надо же, такое длинное слово выучил, - подумала Наталья, красноречиво взглянув на учебник дерматологии, а вслух сказала. - Не стыдно по чужим кабинетам шарить?
- Прости, мамочка, пришлось, - виновато ответил больной.
История этой мастырки для Натальи Николаевны была ясна. Санитар, который убирал кабинеты, незаметно взял учебник, а художник - Серёга, который был оформлен санитаром, по картинке при помощи клея, красок и чего-то ещё, сварганил на голове Карася «кожное заболевание».
- Здесь консилиум требуется, - усмехнувшись сказала Карасю Наталья Николаевна и повела больного в кабинет начальника отделения.
Татьяна Владимировна была в курсе того, что Карась просит справку, но на подлог, конечно, как и Наталья не соглашалась. Увидев «заболевание» Карася, она покачала головой. Все понимали, что держать медицинские книги в кабинетах опасно потому, что больные открывали любую дверь. Медицинская литература использовалась ими, чтобы обманывать врачей, что, впрочем, никогда не удавалось. В медицине без книг никуда, а где хранить их в условиях такой особенной больницы ещё не придумали.
- Хорошая работа, - просто сказала Татьяна. - Серёга делал?
Когда больной вышел из кабинета, Татьяна Владимировна загадочно посмотрела на подругу и сказала:
- Давай рискнём, дадим справку, может действительно это Карасю поможет!
- Да я-то согласна, только сама знаешь, нет ничего тайного, чтобы не стало явным. Опозоримся…, - отозвалась Наталья.
- Наплевать, переживём, если на кону благополучие этого несчастного мальчишки. Дай Бог, чтобы у него всё с этой девушкой получилось, квартира у него есть, техникум закончит… Давай рискнём! - предложила Татьяна Владимировна.
Наталья, конечно, согласилась. Написали справку, поставили свои подписи и печати. Больной уехал и больше в больницу не попадал. Помогла ли Карасёву липовая справка, женщины так и не узнали, а Наталью мучила совесть потому, что всякая неправда – это грех.
Однажды, уже через несколько месяцев после этих событий, стоя в очереди в кассу в гастрономе, Наталья Николаевна увидела Карасёва. Он был прилично одет и дёргался гораздо меньше. В руках Карась держал магазинную корзину для покупок, а рядом около полок с продуктами суетилась молодая, симпатичная женщина. Демисезонное пальто на её животе топорщилось, выдавая беременность.
- Слава Богу, сын, у тебя всё хорошо! – подумала Наташа и совесть успокоилась.
© Елена Шилова
2022 год, март
#литература #искусство #рассказы #медицина #общество