- Лёля, ты чего сидишь? - Тамара, громкая крепкая девушка с широким лицом и пушком светлых кудряшек, вечно торчащих из косы, влетела в комнату, хлопнув дверью.
Ольга поморщилась, она не любила, когда хлопают дверями, и снова склонилась над чертежом.
- Бросай его, говорю тебя, - не унималась Тамара, тормоша соседку по общежитию и лучшую подругу. - Скоро Боря придёт, мы договорились в парк пойти. И Виктор с ним придёт, и Евгений, а ты не причёсанная сидишь и в халате...
- Какие парки, Тома? Какие Викторы с Евгениями? Нам к зачёту четыре чертежа сделать надо. Четыре!
Девушка строго посмотрела на подругу тёмными, почти чёрными глазами. За эти глаза, смугловатую кожу и толстую, почти черную, косу её называли то молдованкой, то цыганкой, хотя ни той, ни другой крови в ней не было.
- Успеем, подруга, успеем! А на улице весна такая, - Тамара мечтательно закрыла глаза, улыбнулась широко и открыто, раскинула руки и закружилась на месте так, что серая юбка стала колоколом. - Спорим на что хочешь, Витя тебе сирень подарит?
- А может тюльпаны?
- Или нарциссы? Ты видела? Тоже зацвели!
Девушки рассмеялись, и Лёля всё же отложила чертежи. Май в Поволжье чудный, душистый. Деревья будто соревнуются друг с другом, чьи цветы первыми наполнят город до краев своим ароматом. Сегодня он во власти пьянящей черёмухи, а завтра в плену у сирени и воспоминаний.
- Лёля, ты такая красивая! - оглядывая наряд подруги произнесла Тома. Она искренне любила Ольгу. Её уверенные движения, расправленные плечи, нежный абрис лица, глубокие карие глаза, похожие на пару слёз вишнёвой смолы, каплями застывших на старых стволах. Её стойкий, даже строгий нрав, силу духа и несгибаемую волю. Её смех и песни, которые она пела за работой и во время отдыха. И даже глубокую, не по годам морщинки, которая взрезала лоб между черных бровей, когда Ольга думала о чем-то серьезном или неприятном.
В последние недели Тамара часто видела эту самую морщинку, и чувство тревоги, подозрения подтачивали добрую девушку, мешали радоваться скорому лету и окончанию института. Она понимала, Лёля на что-то решается. И решение ей не по сердцу.
Вечером того же дня.
- Лёля, а тебе Витя нравится?
- Он статный, красивый и перспективный.
- Это значит, нравится? - Тамара теребила край покрывала на своей кровати в комнате общежития.
Лёля, поправила букет бледно-фиолетовой сирени, быстро вдохнула аромат душистых соцветий и посмотрела на соседку по комнате.
- Тома, ну что ты заладила, нравится - не нравится. Нравится. Он меня всем устраивает.
- А любовь, Лёля? А как же любовь?
- Любовь? - голос Ольги дрогнул и оборвался на последнем слоге, как будто она подавилась последними буквами. - Так Виктор меня любит уже, что ещё надо?
Девушка пристально смотрела на Тамару, одновременно требуя ответа и умоляя прекратить неприятный разговор.
- Мне кажется, - неуверенно заговорила Тома, - что оба должны любить, тогда и семья получится и счастье будет.
Ольга махнула рукой, словно отгоняя слова Томы и отвернулась к окну, скрестив руки на груди.
- Знаешь Тома, - слова девушки падали в тишину комнаты, словно гладкие камни на дно оврага, гулкие и тяжёлые, - Мою мать в семнадцать отдали в чужой дом, в чужую семью, за человека, на 10 лет старше. Она папу видела до этого 2 раза. И ничего. Живут. Папа маму очень любит...
- А она?
- А она брата любила больше всех. Игоря. Он погиб в 43-м.
Девушки помолчали.
- Значит, ты решила выйти за Витю вот так? Не любя?
- Ну, почему сразу не любя, - подала плечами Ольга. - Он мне правда нравится, он хороший, умный и перспективный. И красивый. Все наши девчонки на него заглядываются. А что любви безумной нет, оно к лучшему!
- К лучшему? - поражённо переспросила Тома и захлопали большими, на выкате, глазами.
- К лучшему, - уверенно кивнула Лёля, - Вон сестрица моя старшая мужа, как кошка любит. Ничего вокруг не видит, только его и детей.
По голосу Ольга сразу было ясно, что она не одобряет поведение сестры.
- Я не хочу так, чтоб без ума и в омут с головою. Я хочу жить и строить свою жизнь так, как мне этого хочется. Чтобы работа хорошая, чтоб дом полная чаша, приличная семья инженеров...
- А я своего Борю очень люблю, - мечтательно закатила глаза Тома. - Я б не смогла, вот так вот,с холодным сердцем, по расчёту...
Ольга резко обернулась к подруге,в глазах стояли слёзы.
- А я любила, Тома! Любила! Я из-за той любви такое сделала! - Лёля закрыла лицо руками и отвернулась.
Тамара вскочила и подбежала к подруге, обняла за плечи.
- Лёля, не плач, успокойся, Лёлечка!
Но девушка не могла успокоиться. Годами сдерживаемая боль и обида выплескивались наружу. Лёля всхлипывала, набирала в грудь воздух, пыталась заговорить, но снова начинала рыдать. Тамара гладила её по голове и плечам, шептала что-то утешительное.
Наконец, ей удалось усадить Лёлю к столу. Девушка села, опустила голову и плечи, сцепила руки в замок и спрятала их между коленей.
- Мы были знакомы со школы. Дружили. Он попал в последний военный призыв, но на фронт уже не попал. Вернулся спустя 6 лет. Я ждала.
Лёля попыталась глубоко вздохнуть, чтобы говорить громче, но воздух с сиплым шипением застрял в горле и девушка закалялась. Но после небольшой паузы она продолжила.
- Сама даже не знала, что жду его, но когда увидела, что вернулся, то поняла это. Мы и раньше дружили, были в одной компании. Всё было так легко, так просто. Словно две половинки магнита наконец притянулись друг к другу.
Лёля грустно, натужно улыбнулась.
- Я рассказала ему, что готовлюсь поступать в институт, что должна буду уехать в другой город учиться. Он не был против, не спорил, поддерживал даже. Я... Я даже... В общем...
Лёля закусила губу и беспомощно, как затравленный зверёк посмотрела на Тому. Тамара никогда не видела подругу такой. Решительная и твердая в решениях Оля просто не умела быть такой. Решительная... Внезапно Тамара догадалась о чём, совершенно немыслимом для советской девушки до свадьбы, пытается и не может сказать Лёля.
Тамара уставилась на подругу, её глаза расширились ещё больше, рот открылся в безмолвном ужасе так, что она прикрыла его ладошкой.
Лёля кинула, глядя на подругу, устало улыбнулась. Она была благодарна Тамаре, что ей не пришлось говорить этого в слух.
- Был июнь, я уехала поступать, поступила, получила место в общежитии. Вернулась домой счастливая, словно птичка, спустя семь недель после отъезда. Обрадовала родителей, что студентка, собралась бежать к нему, а мама в след говорит: "Друг твой закадычный 2 недели назад женился."
Лёля вздрогнула всем телом, ещё сильнее сжала руки.
- Не знаю, как не упала там же, где нашла силы кивнуть матери и спокойно уйти. Не помню, как собирала вещи, не помню, как помогала по дому, ничего не помню. Каждую минуту в голове слышала мамины слова. А ещё боялась позора. Боялась, что папа во мне разочаруется. Но обошлось, как видишь.
Тамара только сочувственно качала головой. Грустная история, как не посмотри. А Лёля продолжила.
- Когда я приехала сюда, то проплакал 2 дня. Здесь никого не было тогда, и я успела выплакаться что ли. Пережить всё. Потом, - Лёля улыбнулась Томе легко, с теплотой, - приехала ты и другие девочки. Учёба, новые люди, новое место.
- Новые кавалеры, - подсказала Тома.
- Да, - кивнула Лёля. - Вот только здесь, - девушка указала на грудь, - ничего. Пусто и темно, как в подполе. Наверное, я, как папа, однолюб. Потому я и решила, жить головой, раз уж сердце молчит. В конце концов, - Лёля развела руками, - будут дети, стану их любить. Выберу сама, раз тот, кого я любила меня не выбрал.
Последняя фраза упала в тишину комнаты, словно захлопнули старую толстую книгу.
Эту книгу будут писать дочери и внучки Лёли, занося в неё новые и новые Истории. Годами и десятилетиями выбирая не тех, и страдая от того, что их не выбирают.
(С) Автор: Линёва Мария. Март 2022 года
Копирование и распространение без ведома и согласия автора запрещено.
swtoys_пишет