Хороший замполит на вес золота, так и с полковым попом.
В бытность мою, когда я служил в армии, в нашем полку был замполит, разгильдяй и пьяница, и солдаты его не уважали, можно даже сказать прямо — презирали. В то же время командир полка, бывший командир роты почётного караула в Кремле и по совместительству генеральский сыночек, на котором, как это часто водиться природа изволила отдохнуть, был редким дураломом и неудачником.
Но к счастью его заместителем был майор Мишин, хоть и ещё один генеральский сыночек, но человек с огромным талантом общения с людьми. Надо ли говорить, что солдаты его просто обожали.
Опишу один случай, который произошел в нашем полку, и запомнился мне по причине его комичности.
Полк находился на территории южной группы войск, то есть за границей СССР.
И, естественно, был закрыт от проникновения тлетворного влияния запада на его территорию.
Но, как говорится в стихах великого поэта – «Там русский дух, там Русью пахнет!»
И естественно попахивало иногда по утрам, эдаким родным перегаром.
А во всём виноваты были водители грузовиков.
Это они сливали бензин в канистры местных жителей, и покупали на вырученные деньги русскую водку.
Поэтому машинный парк был вынесен за КПП, и пронести водку можно было только поделившись с теми, кто целовал шлагбаум, как своего кормильца.
Обычно это был прапорщик, которого называли – «кусок», так как он всегда отрывал себе кусок стыренного солдатами тем и был жив.
Итак, в очередной раз, один из водителей возвращался из удачного рейса в родную часть, неся за пазухой шесть бутылок божественного нектара, при этом он одну употребил заранее, чтобы не нести лишнего в руках, и, по причине притупившейся от употребления божественного напитка бдительности, не заметил, что на пропускном пункте оказался не прапорщик- кусок, а старший лейтенант.
Находясь в режиме автопилота, водитель молча сунул привычным жестом пол литра счастья старлею, у которого аж фуражка назад упала от такой наглости, и попытался открыть шлагбаум и проследовать в часть. Но вместо этого был схвачен постовыми, и тут же по телефону был сдан майору Мишину, любимцу всего полка.
Если бы он попался в руки бездарного командира полка, то всё бы, как говорят в армии, пошло бы «через жопу», то есть полковник бы орал, бил бы священные бутылки об асфальт, ругал бы солдат и испортил бы всем настроение своим косноязычием.
То ли дело майор Мишин.
Он построил весь полк на плацу, при этом все уже были в приподнятом настроении, так как знали, что любое наказание в исполнении Мишина превращается в феерический концерт, совершенно не обидный для наказанного, и духо-подъёмный для остальных солдат.
Виновник торжества стоял перед всем полком с бутылками за пазухой, рядом стоял огромный майор Мишин. За спиной пьяного солдата уже стоял барабанщик и два караульных с автоматами с примкнутыми к ним штыками.
Мишин громогласно объявил повестку дня: – «Этот солдат пытался пронести в часть шесть бутылок водки! Причем, седьмую он нёс внутри своего наглого организма!
Солдат! Ты зачем нёс эти бутылки в расположение советского полка, где никто не пьёт, и даже не знает вкуса этой гадости?!»
Тут две тысячи глоток взорвались гомерическим хохотом.
Мишин, дал овациям утихнуть, и грозно спросил солдата, который стоял и пошатывался от выпитого, – «Отвечай преступник, зачем?!»
Солдат, с непосредственностью «выпимшего» человека, ответил – «Я нёс это что бы выпить эту водку самому!»
То есть, он, таким образом, пытался защитить товарищей от подозрения в том, что они всё таки знают вкус запретного напитка.
Тут, майор Мишин, театральным басом возопил – «Так ты даже поделиться с товарищами не хотел?! Ну-ка принести сюда кружку!»
Тут же, как рояль в кустах, в его руках появилась солдатская кружка.
Он достал одну из бутылок из-за пазухи солдата и, налив полную кружку амброзии в эмалированную ёмкость, подал солдату со словами – «Пей, единоличник!»
Солдат беспрекословно выполнил приказ командира и вернул кружку в руки майора, который наполнил её повторно амброзией.
Прозвучал повторный приказ – «Пей!»
И опять солдат выполнил приказ командира точно и по уставу.
Майор снова наполнил кружку, и снова короткий, как выстрел тост – «Пей!»
Но тут военнослужащий протянул кружку майору со словами – «Теперь ты пей, я больше не могу!»
Полк уже стоял раком, и готов был идти боком, хохот стоял такой, что некоторые нуждались в опоре на товарищей, что товарищи и делали, то есть поддерживали друг друга.
На фривольное предложение солдата майор Мишин поставленным командирским голосом возопил — « Ах ты проклятый нарушитель воинской дисциплины! Приговариваю тебя к десяти годам расстрела!»
После этого он громогласно скомандовал – «В бункер этого негодяя!»
И двое конвойных с автоматами за спиной повлекли под руки провинившегося в импровизированною тюремную камеру, находящуюся в караульном помещении. При этом им пришлось бежать трусцой виляя в соответствии с траекторией, которую задавал их троице пьяный водитель.
Мало того, прямо за ними бежал полковой барабанщик и бил дробь под которую в старину солдат прогоняли сквозь строй со шпицрутенами.
Полк хохотал, и обожал своего командира.