По дороге продолжаю думать про быдло. И про «ступени» их разделения.
Мне становится как-то грустно. Так, словно мне одиноко и, что вокруг нет никого, кто бы мог меня понять. Я смотрю на проходящих людей, и мне кажется, что между мной и ими целая пропасть непонимания. Которую никак нельзя преодолеть. А с другой стороны я считаю, что я ни кто иной, как тоже самое быдло. Которое читает Достоевского.
Я смотрю на часы – 19:03. И мне идти домой, уже неохото. Потому что родители специально пришли с работы, посмотреть на своего сына обалдуя. Я думаю, чем бы мне заняться. А тут как раз и мама звонит:
- Ало!
- Да. Привет мам.
- Ты где?
Я думаю, что бы такое сказать и получается как-то автоматически:
- Я, в библиотеке. Делаю реферат. Нам задали.
- А-аа! Ну скоро будешь?
- Не знаю. Мне еще потом нужно по делам.
- Давай, не задерживайся долго.
- Ладно.
- Я шарлотку пеку, - каким-то вкусным тоном говорит она.
-Ладно, - мне как-то сразу захотелось этого пирога, - долго не буду.
- Пока!
- Пока…
Мне как-то сыро на улице, холодно и грязно. Очень хочется в тепло, есть, но я решаю, что шарлоткой меня не заманишь. Потому что так дешево меня не купишь.
Я закуриваю сигарету, смотрю во все стороны, думаю, куда бы направиться. И решаю, для начала кинуть денег на телефон. Я иду и думаю про дом родной и о том, до какой степени мне осточертел он, и все люди, кто там находиться. Думаю, что хорошо, было бы купить билет в один конец на о. Гавайи. Ловить там рыбу и собирать ананасы. И, чтоб больше никогда не видеть этого грязного, паскудного места.
Я ложу деньги на телефон, покупаю на последние – сигареты. Выхожу из магазина. Что делать дальше – не знаю. Я чувствую, как усиливается ветер и думаю, что приближается гроза. Народ весь разбегается, кто куда. Достают зонтики. Я оглядываюсь, думаю, что делать мне и решаю, что можно ее переждать ее в беседке. Я протискиваюсь между бабой с ребенком и усатым стариком и прохожу во внутрь. Там сажусь и наблюдаю, за тем как ветер сдувает легких прохожих и шпарит сильный дождь. Мне звонит Павлик и мы разговариваем с ним про мое самочувствие. Потом про Карлсона. Где я узнаю, о том, что его отвезли в 21 больницу. Также, то, что Катя с кем-то сегодня туда ездила. И просила мне передать привет от Карлсона и то, что с ним все в порядке, а именно - переломы ноги и ребер. Что для летуна – обычное дело. Потом он говорит еще про какую-то телку, с которой он вчера был. О том, что назначил ей свидание сегодня вечером. Так как не хочет торопить события, из-за того, что телка не из простых. Также, о том, что она захотела быть с подругой и о том, что ему нужна моя помощь. Я, как-то вяло все это воспринимаю. И думаю, что, как часто это бывает, с красивой телкой сидит некрасивая. Мне в данном случае достанется – некрасивая. Поэтому без особого энтузиазма, но не видя лучших перспектив на вечер, я обещаю, что подумаю.
Я закуриваю сигарету. Тем временем, дождь понемногу прекращается.
Я чувствую, что мне как-то безпонтово курить этот Уинстон. Поэтому, больше втягиваю в себя воздух. Который такой свежий, после дождя. Мне он очень приятен. Вскоре дождь заканчивается. Прохожие, опять начинают шастать по улицам, по своим делам. Я, сижу, в каком-то смятении и забытьи. Пялюсь в разные точки безразличным взглядом. И ничего не замечаю. Мне как-то спокойно и уютно от того, что в данный момент, меня ничего не интересует и не беспокоит. Я смотрю на все происходящее вокруг какими-то другими глазами. Так, словно, никакого отношения к этому быдлу не имею. Просто на него смотрю. И мне действительно, на них всех - наплевать. Потому что я думаю про них всех, как про быдло. Которое рождается, жрет и срет, а потом умирает. Как скотина.
Я смотрю в небо. Вижу как тучи расходятся. Слышу как кто-то орет за углом. С деревьев падают листья. Ездят с грохотом машины. Все бегут куда-то. Все мрачно, без надежды на что-то.
Я чувствую, что это, одно сплошное говно. То есть, не то, чтобы у меня сейчас какая-нибудь полоса: Белая или черная. Когда ты знаешь, что белая когда-нибудь наступит. Когда вот вот дадут зарплату и все изменится к лучшему. Или когда она наступает после похода в магазин. Нет. Для меня это не имеет никакого значения. И, потому никак не может поднять мое настроение. Я давно не чувствую, что счастлив или несчастлив. У меня, только одно состояние. Как его назвать, я не имею ни малейшего понятия. Также, как и не знаю, как его поменять на другое. Наверное, все дело в том, что я знаю, в отличии от многих, что полос белых и черных – в принципе не существует. А есть только одна, полоса сплошная, и коричневая. И я знаю, что она не только у меня. А также и у всех окружающих меня людей. Не исключая тех, кто этого не знает.
Я хочу вернуться на 10 лет назад и не знать ничего. Бегать по улице с корявой палкой и представлять, что это автомат. Бегать на перегонки с Толиком до садика и обратно. Приходить домой и быть счастливым от того, что мама купила свежее печенье и ириски.
Я не знаю куда это все делось. Радость, любой мелочи. И отсутствие забот. Все как-то безоблачно, быстро и весело.
И зачем эта тяга к познанию. Оставался бы быдлом и не знал бы даже об этом. Учился бы на бухгалтера. Лапал бы всех телок с очками на курсе. Потом бы устроился на работу в чистый офис с кондиционером. Херачил бы на машинке или на компьютере. Не знал бы себе проблем. Завел бы потом семью – жена, дочка, дочка, любовница, теща. Гулял бы в парке по выходным с собакой Гердой или ездил на дачу, или на рыбалку. Был бы как все. Быдло, ну и что же. Мне и сейчас не поздно стать бухгалтером. И стану, если только какой-нибудь Павлик скажет, зачем мне это.
Я знаю, что завтра ничего не изменится. Если даже будет тепло.
Все остается таким же простым. Быдло рождается, жрет, срет и умирает. А я чувствую потому, что в засаде.
Я закуриваю сигарету. Прорицаю себе рак легких и очень в данный момент рад этому. Лишь бы поскорее. Какая-то блондинка -телка бежит за отъезжающим автобусом и орет матом. Так, что мне смешно ее слышать.
Я звоню Павлику с чувством, что есть на свете маленькие радости. И думаю согласится на счет вечера с телками.
- Да…
- Че делаешь?
- У Тимурки компа сломалась, помогаю.
- Ааааа… А че делаешь то?
Он смеется:
- Смотрю короче, че у него там… Получится, нет!
- Аааааа. Понятно. Ну я подумал… Что если ничего не изменилось на вечер, то я согласен составить компанию.
- А ты где щас?
Я оглядываюсь, потому что нахожусь в какой-то прострации:
- В три дома от тебя. Во дворе у Славы.
- Че там делаешь?
- Курю.
- Ааааа, ну ладно. Значит все в силе… Давай я щас к тебе подойду.
- Давай.
Через 5 минут я вижу Павлика взъерошенного от чего-то. Он говорит мне какую-то херню про телок. Из чего следует, что мне нужно будет веселить некую Настю. И то, что он ее ни разу не видел. Я предполагаю, что Настя – будет страшненькая, потому что иначе бы он ее увидел. Дальше мы сидим молча и еще курим, ждем 22:00. Чтобы пойти с ним к кинотеатру. Где, место нашей встречи с телками. А время еще только 20:05.
Я чувствую, что у меня настроения никакого. Опять думаю про всяких уродов, которые шастают по улице. И про то, что мне придется скоро веселить сестру одного из них.
Непонятно зачем задаю Павлику вопрос. Хотя, заведомо знаю, что он ответит какую-нибудь херню:
- Слышь Павлик!
- Че…
- Как ты думаешь все эти люди, что вокруг нас. Они все быдло?
- Конечно, - не задумываясь сходу отвечает он.
- А мы с тобой?
- И мы тоже.
- А те телки, с которыми мы сегодня встречаемся?
- И они тоже.
- Тогда может ну их на х!й…
- Конечно…
Мы сидим и молчим. Закуриваем. Мне больше не охота ни о чем его спрашивать. И стыдно за то, что завел этот странный разговор. Который, мне, и кажется ему – противен.
- А мне кажется, что человек – это, по природе стадное животное! - наконец решается Павлик. – В нем, это заложено с рождения.
Мне как-то радостно, что я услышал что-то умное от этого урода. И одновременно, я не понимаю, что мне на это ответить. Потому что кажется, что он этим все сказал. Словно, разговор как бы не начался, а уже успел закончиться. И мне кажется, что он по этому поводу больше ничего не скажет.
- Но мы то с тобой другие! – как-то тихо говорю я, пытаясь вытянуть из него еще слово.
- А какие? – удивленно смотрит он и щурится.
Я отворачиваюсь, словно обижаюсь на него, за его пессимизм. Потом хочу что-то сказать и не понимаю что именно:
- Меня как-то не тянет…
Я обрываю фразу и думаю, что это лучшее, что я мог сказать. Он встает, потягивается, затягивается, оборачивается, смотрит на меня и смеется:
- Куда тебя не тянет?
Я не долго думаю и смеюсь в ответ:
- Обратно в стадо.
- Аааа… Ммм, бля. Это замечательно качество.
Я смеюсь над этим уродом, который кривит рожей и дурачится.
Как я и думал, больше из него не вытянешь ни слова.
- То есть тебе не обидно, что ты быдло?
Он опять кривит рожей:
- Мне просто охуенно от этой мысли. Она…, самая охеренная мысль из всех моих мыслей… И я блядь, просто счастлив от нее. Какая обида!
Лицо его становится каким-то злым, и мне как-то херово за то, что я испортил ему вконец все настроение. Он делает паузу, чтобы затянуться. Я понимаю, что нарушил наше негласное правило – не говорить о мозолях.
- Я блядь, просыпаюсь ночью. Тут… Опа бля… Тут эта мысль. И так не могу больше заснуть. Лежу как ебанутый.
Он показывает мне как улыбается. Я ничего не отвечаю. Начинаю смеяться, думая, перевести это все в херову шутку:
- Так и лежишь?
- Лижу…
Мы смеемся. Он вытаскивает язык и показывает, как он лижет что-то. Мне кажется, что Павлик – мой друг, потому что с ним весело и он разумный:
- Охеренно.
- Точно…
Дальше, мы разговариваем о том, чем бы нам с ним заняться до 10. И решаем просто прогуляться по Проспекту. Я чувствую поднятие настроения и желание веселиться. Думаю, что обязан тем, Павлику. Мы идем по Проспекту. Я считаю, что тема про быдло закрыта. И не хочу начинать какую-нибудь новую. И поэтому молчу. Павлик, тоже не особо разговорчив.
У Павлика звонит телефон. Он разговаривает с кем-то довольно продолжительно. После чего смотрит на часы и предлагает мне пойти с ним к какому-то Кириллу и взять у него деньги. Я соглашаюсь и почему-то думаю, что мы зайдем к нему на 5 минут. И иду с ним. В дороге он начинает много говорить про какие-то деньги, которые Кирилл должен нашему общему знакомому - Роме. Я в этот момент понимаю, что опять иду в какое-то говно. И то, что Кирилл никакой ни хороший знакомый, а чел, которого нужно прессовать по полной. Но, думаю, что отказывать уже поздно.
Мы проходим несколько домов, потом заходим во двор девятиэтажки и останавливаемся. Павлик смотрит на меня:
- Дай сигарету.
Я протягиваю ему сигарету и прикуриваю сам. Мне как-то не по себе от неведенья и любопытства. Мне также видно, что напарник тоже обеспокоен немного, хоть и не показывает этого. От этого мне немного страшно.
- Кто такой то, - наконец говорю я.
- Да… Не важно. Лох короче. 3 тысячи долларов должен.
Он смотрит на меня и направляется к двери в подъезд. По-моему видит мое беспокойство. Его фраза меня не успокаивает.
- Со мной, или здесь подождешь? – улыбается от чего-то он.
- С тобой конечно! – моментально отвечаю я.
Он говорит так, словно, ничего серьезного впереди нет и, что я зря беспокоюсь. Чувствую, в этот момент облегчение, потому что дело, видимо, плевое. Мы идем по лестнице вверх.
- Подыграешь?
Я ничего не отвечаю. Делаю спокойную рожу и думаю, что разберусь на месте. По пути он берет какую-то бумажку из ящика. Мне кажется, что он знает что делает. Он звонит в дверь. Я, как отпетый бандит смотрю вверх и вниз по лестнице – успокаиваюсь, что никого нет. Слышится шорох под дверью:
- Кто там?
- Квитанция за телефон, возьмите пожалуйста, - голосом почтальона говорит Павлик.
Слышится, как дергают замком и дверь закрывается. Павлик вламывается в квартиру, я за ним. Вижу какого-то урода в трико, который пятится от испуга и богатую хату. Я быстро захлопываю дверь, потому что возникает мысль, что Павлик может начать бить этого дядьку.
- Привет! Как дела? – громко орет напарник.
Дядька пятится. Но тут же собирается с духом. Я замечаю, что на вид ему лет 30:
- Кто вы? Что вам здесь нужно?
Он приближается к Павлику, довольно агрессивно. Напарник толкает его в бок, от этого он падает в кресло, перепуганный и дрожащий. У меня проносится куча мыслей. Одна из которых, что это какое-то говно. Большое. И то, что оно станет еще больше если не взять его под свой контроль. Я выхожу из-за спины Павлика. Чувствую, как сильно бьется сердце. Вижу, как перепуган этот урод. Мне хочется его успокоить. В тот же момент не хочу казаться слюнтяем. Поэтому, задуманное происходит как-то странно. Но думаю, по бандитски.
- Ты наверное Кирилл? – говорю я спокойным тоном, смотря в перепуганные глаза.
- Да… - он немного утихает.
Я думаю, что вежливость – это то, что в данный момент нужно:
- Я думаю, что тебе, для начала нужно успокоиться Кирилл. И выслушать все, что тебе скажут.
- Кто вы такие?
- Мы…
Я оборачиваюсь и смотрю на Павлика. Думаю, что он мной доволен. Он смотрит на Кирилла и голосом, потише чем при приветствии говорит:
- Это знать тебе не обязательно ковбой! О своем седле лучше подумай!
Я не знаю как, но сдерживаюсь чтобы не заржать. Смотрю на Кирилла – ему не до смеха.
- Ребят, вы кто такие? – с тупой рожей говорит он.
Я чувствую, что вроде, все в порядке. Я подхожу к нему и наклоняюсь. Даже, не знаю – зачем. Думаю, просто, что ему будет приятно разглядеть мою рожу:
- Давай ты все таки успокоишься. И выслушаешь, все таки, что тебе скажут, - я улыбаюсь, как бандит, которому такой прыщ как он ни в чем не соперник.
Я выпрямляюсь и смотрю на Павлика. И думаю, что мы с ним уже выяснили, кто мы такие. Я смеюсь как-то, как конь большой:
- Быдло! Хуль… Кто мы такие! Хм…
Павлик ржет в ответ. Я поворачиваюсь к Кириллу, думаю, что произвел уже на него большое впечатление. И могу делать с ним все что угодно:
- Где у тебя туалет?
Вижу недоумение в его глазах:
- Аа?… Вон там, - он машет рукой в сторону коридора.
Я разворачиваюсь, смотрю на Павлика. Потом иду в сторону коридора. Все это время мне кажется, что я со своей ролью неплохо справляюсь. В туалете я слышу, как Павлик рассказывает ему про ту историю, которую 10 минут назад поведал мне. Также узнаю, что у Кирилла есть хороший друг Рома. И о том, что теперь их дружбе конец из -за каких-то обстоятельств, которые умалчиваются. Мне понятно, что Кирилл Роме чем-то не угодил. Да так здорово, что бывший друг трясет с него долги какими-то извращенными методами. Приобщая к этому посторонних людей.
Мне кажется, что все это как-то гадко и омерзительно. Еще думаю, что я бы так никогда не поступил.
Тем временем слышу, как Кирилл всячески противится отдавать деньги. А мне почему-то кажется, что они у него есть. А отдавать он не хочет то ли из принципа, тоо ли еще из-за чего-то. Мне это напоминает типичный рассказ про 90-ые.
Наконец я отвлекаюсь от разговора и думаю, о том, что я здесь делаю. Понимаю, что писать не хочу. Пораздумав о том, что еще здесь можно сделать я умываюсь холодной водой и приглаживаю волосы смотря в зеркало. Где вижу какого-то бандюка.
- … я не знаю о чем ты говоришь… Мы с Ромой друзья. Я не могу поверить, что он со мной так поступает, - кричит Кирилл из комнаты.
Я думаю, что долг есть долг, его нужно отдавать. И нет ничего плохого в том, что мы с Павликом делаем. И, то, что наше с ним участие в этом самое простое – взять деньги и передать другому. Но я понимаю, что их еще нужно взять.
Я возвращаюсь в комнату мыслью про то, в какое говно меня втянул Павлик. Думаю, что мне с ним делать. Хотя чувствую, что ему, как и мне хочется кушать. И думаю, что надо ему подыграть.
Павлик смотрит на меня с видом, что заебался разговаривать с этим уродом. Мне Павлика жалко. Я сижу и не знаю, что делать. Павлик видит это, отворачивается и опять орет на него:
- Где деньги?
- Да нет у меня денег… Скажи Роме, что деньги будут скоро… - он делает паузу и честные невинные глаза, - я честно отдам. У меня правда денег нет сейчас. Мне надо занять у кого-нибудь. Это займет дня три не больше. А сейчас у меня нет денег…
Я чувствую, что это еще может долго продолжаться. А в итоге ни чем не закончится. И меня это сильно бесит. А еще сильнее бесит то, что я начинаю верить в то, что денег у него действительно нет. От чего следует вывод, что мы вообще зря сюда пришли. И то, что мы сегодня не попадем с девками в ресторан и не пожрем, как люди. А Павлик, хотя и понимает, что сделать он больше ничего не может, продолжает громко орать:
- Где деньги мать твою! Аааа! Ты че блядь охерел! Ты мне че втираешь… Байду какую-то…
Я вижу, что парень уже готов провалиться в свое трико. Он испуганно смотрит на Павлика и хлопает глазами. Потом смотрит на меня и опять на напарника. Я вижу, как он ищет защиты у меня – смотрит как-то по-дружески. Я думаю, что мне нужно этим воспользоваться. Сам не знаю почему, но я встаю и иду к дивану, где дребезжит этот урод. Павлик замолкает, когда я подхожу к нему.
- Так у тебя нет денег? – спокойно спрашиваю я, и не знаю, что скажу дальше.
- Нет, нету, - словно по секрету, говорит он.
Я оборачиваюсь и смотрю на Павлика:
- У него нет денег! Кажется, мы зря пришли.
2-ой бандит смотрит на меня непонимающе.
- Послушай! - я сажусь рядом с Кириллом и смотрю ему в глаза и начинаю рассуждать логически. – Я, лично знаком с Ромой. Я знаю, что деньги у него есть. То есть денег у него много и он в принципе может подождать. Для него это не сумма. Я не знаю, что у вас там с ним произошло, что вы не поделили. Это не мое дело. Я только знаю, что ты ему должен 3 штуки бакинских. Это правда?
- Да правда… Но я отдам, обещаю ребят… Вы че. Я отдам я же говорю, - быстро лапочет он.
Я не понимаю, от чего он так напуган. Потом смотрю назад, а там злобная рожа напарника.
- Ты сам хоть в это веришь, - говорит Павлик, - тебе уже сколько раз говорили, ты все не понимаешь. Почему-то мне кажется, что ты просто тупой.
Он смотрит на меня. Мне кажется, что Павлика он просто боится. Я хочу найти выход, но не понимаю, как мне это седлать. И я решаю услышать повтор того, что я слышал в туалете:
- А когда ты должен был отдать долг?
- Три месяца назад, - перебивает Павлик.
- Рома он такой… Он вообще мой друг, мы уже лет 5 дружим. Встречаемся часто, там выпиваем. Но тут такая ситуация. Значит парни вы плохо поступаете. То есть я не то, чтобы какой-то должник, из которого нужно трясти деньги. Понимаешь? Я отдам, просто у меня нет сейчас. Я занимал у него деньги давно, понимаю. Знаешь, как это у друзей бывает. Ну, друг, вроде, как бы и подождать может…
- Так он тебе неделю назад звонил, сказал, что ты ему должен! – опять перебивает Павлик.
- Я понимаю, - испытуемый пугливо смотрит на Павлика, - но я отдам. Я понимаю. Отдам, только у меня сейчас нет. То, что мы с ним поссорились – это наше с ним дело. А то, что он вас прислал - это не правильно ребят. Понимаете?
Он смотрит на меня. Я понимаю, что денег у него действительно нет. Иначе бы он давно уже их отдал. Я не думаю, что он бы смог провести меня. Еще думаю, что я участвую в какой-то не правильной херне, от которой мне противно.
Я подхожу к Павлику смотрю на него глазами жалости к этому уроду и говорю ему на ухо:
- Денег нет у него. Возьми на то, чтоб с телками пожрать.
Мне кажется, что он тоже, уже давно понял. Я иду из комнаты, чтобы оставить их наедине. Стою в коридоре и жду Павлика. Уверен, что он уже идет. Так стою какое-то время. От туда слышу тоже самое, что и до этого. Про то, что и 100 $ у него нет. Вот в это мне не очень верится глядя на то, как он живет. Я чувствую, что начинаю беситься. Думаю, что он принимает нас за каких-то уродов, или педерастов, которые ошиблись дверью. Мне не понятно, что сейчас делать. Потому что, разговоры, видимо на него не действуют. И мне, как-то беспонтово от мысли, что мы уйдем от сюда ни с чем. Я чувствую, что у меня от злости краснеет лицо. И, что все бурлит внутри.
Дальше я не владею и не конторилирую свои действия. Я врываюсь в комнату, пинаю телевизор. Он падает и лопается. Я что-то ору ему и вижу, что сильно пугаю. Затем выдергиваю шнур от телевизора и машу перед его рожей, видимо, грозясь придушить его. Он что-то орет, а я его не понимаю. Вижу только, как он вскакивает с дивана, а потом роется в шкафу.
Через некоторое время состоянья бешенства, я прихожу в себя, оборачиваюсь влево и вижу Павлика, который идет рядом со мной. Я хватаюсь за свое лицо и чувствую, что оно еще горячее. Я осознаю, что мы уже давно вышли от Кирилла и прошли несколько домов. Вспоминаю, что со мной произошло и ничего, особо не помню. Я таращусь на Павлика. Он замечает это и ржет:
- Че такое?
- Он деньги отдал?
- Все три! Ну ты даешь быдло. Не ожидал от тебя такого, - он смеется.
Я все еще пытаюсь понять, что со мной произошло. А точнее то, что меня так взбесило. В итоге схожусь во мнении, что просто зол с голодухи.
И, что это самое страшное. Потому что у голодного быдла на пути нельзя становится – иначе затопчет. Я улыбаюсь и думаю, что поступил правильно. Или, что такое думаю. Потому что вполне доволен собой. От мысли, что заработал себе на ужин в ресторане. Даже чувствую некоторую усталость в мышцах.
#белаяполоса #чернаяполоса #рассказ #быдло #отношения #общество