- Мы тут займём самое видное место, - хвастались красные гвоздики, нас будет видно в большое окно, с улицы. В магазинчик привезли большую охапку гвоздик, и поместили в пластиковые вазы. Свежие гвоздики выглядели прекрасно, и смотрелись хорошо. - Мы только что из теплицы, - рассказывали гвоздики соседним розам, - нас недавно поливали, мы свежие и благоухающие чистотой. - Ну-ну, - отвечали розы в соседней вазе. Они несколько дней назад тоже хвастались свежестью, но теперь заметно привяли, и даже настолько, что пришлось оборвать у цветов несколько внешних лепестков, которые выкинули в мусор. Розы были бледно-жёлтыми, пышными и красивыми, но они уже успели устать от жизни, и много не разговаривали. - А всё-таки, красивее не бутоны, а полностью раскрывшиеся цветы, и аромат сильнее и активнее проявляется именно в созревших цветках. - говорили розы. - Конечно, вам больше сказать нечего, - рассуждали розовые бутоны в белой вазе, - вот нас срезали рано, и мы до сих пор ещё не раскрылись. - И не раскроетесь уже, - засмеялись красные и белые гладиолусы, - вас рано срезали, и ваши бутоны потеряли силу. Так и завянете в бутонах. - А зато мы самые длинные, у нас стебли длиннее всех. А у роз чем длиннее стебли, тем дороже цветок. - Правда, так и есть, - ответили белые лилии, - зато самые дорогие цветы - это мы. Нас берут на свадьбу, мы самые крупные и долго не вянем. А гвоздики берут на могилу. - Ой, нам страшно, - закричали гвоздички, - мы же такие нежные и юные, мы не хотим на кладбище. - Хотите или не хотите, а кто вас купит - там и будете, - ответили пышные розовые пионы, - вот мы не боимся, и если нас купят, то украсим любую комнату, и даже могилу. Тем временем в магазин вошёл мужчина лет сорока в тёмном костюме. Он подошёл к вазе с гвоздиками, выбрал десять штук, и оплатил покупку. Гвоздички обрадовались, что их купили. - Рано радуются, - сказали увядающие розы, - как раз попадут на могилу. Мужчина пошёл вдоль улицы, потом доехал до ворот кладбища с цветами в руке. Медленно пошёл вдоль рядов, глядя вперёд. Через некоторое время он свернул на тропинку между памятниками и углубился в заросшую деревьями и травой просеку. - Вот тут, недалеко, - тихонько сказал он, - и пошёл вперёд, внимательно глядя на памятники. Некоторые из них были новые, с множеством цветов, а некоторые совсем древние, потемневшие от времени, покосившиеся. Он иногда читал надписи, которые ничего ему не говорили. но обращал внимание на возраст. Потом остановился возле ухоженной могилки с памятником. Живые белые ландыши разрослись, и заметно украсили пространство возле памятника. А среди них росли кусты белых и красных пионов, уже набравших бутоны, но ещё не распустившихся. На него смотрела фотография молодой женщины, она слегка улыбалась. Он постоял немного, потом взял большую пластиковую вазу, налил в неё воды. и поставил свои гвоздики. - Здравствуй, моя дорогая жена, вот я и пришёл к тебе, вижу, что всё у тебя спокойно и достойно. - Мы помним о тебе, несмотря на прошедшие годы, я с болью вспоминаю тот день, когда ты могла бы подарить мне сына, но ушла вместе с ним. Мы даже года не прожили вместе. Ему показалось, что справа как будто дуновение ветра повеяло среди крестов, лёгкое, как нежное летящее покрывало, потом обозначились контуры женщины, улыбавшейся ему навстречу. он всмотрелся в это видение и узнал свою Наденьку. - Я узнал тебя, - тихо произнёс он. И в ответ затрепетали листья и ветки соседнего дерева, как бы повторяя - Лёшенька. милый. ненаглядный, - и вдруг видение исчезло, солнечный луч скользнул по памятнику, ветерок затих. Алексей бросил прощальный взгляд на могилу и пошёл к выходу. - А мы, как же мы. - заволновались гвоздички, - ведь нам нужна свежая вода. и завтра мы захотим пить. - Сюда так часто не ходят, - ответили им ландыши, - поэтому ваш век будет коротким. Наберитесь терпения. Гвоздички жили ещё несколько дней, потом повесили головки, и тихо увяли.